По памяти и с натуры (Маленькие комедии)

Метелкина (выглянула из соседней комнаты). Эк его разбирает. А ничего, пускай, пускай помучается. Небось все равно от Любочки от моей не уйдешь. Повенчаешься как миленький!

Голос Чесовой. Анна Егоровна, подай мне горчичники, вон там с полочки.

Метелкина. Сейчас, сейчас, сейчас. (Исчезает.)

Саша продолжает свои размышления, ходит по комнате. Он опрокидывает стулья, натыкается на мебель. При особенно громком стуке поверженного кресла Метелкина вновь выглянула из-за двери, удовлетворенно покивала головой. Затем снова исчезла.

Саша. Фу, вот ведь положение! Как у этого, у Гамлета. И посоветоваться ни с кем нельзя! Ну что я скажу товарищам? Дескать, я надумал жениться и венчаться в церкви, как вы к этому отнесетесь? А я сам знаю, как они отнесутся. (Продолжает взволнованно говорить сам с собой, усевшись на диван.)

Входит баба К а п а.

Баба Капа (низко кланяется). Спаси вас господь! (Ищет икону и, не найдя, крестится на копию картины Шишкина.) Что же это дверь у вас раскрытая?

Саша не замечает прихода знахарки: он сидит, закрыв лицо руками и чуть раскачиваясь от огорчения и печальных мыслей.

(Присмотрелась к Саше.) Вот, видать, и больной. Эта девушка мне сказала: парнишка, говорит, застудился и очень мучается. Он! Он и есть! Вишь, как его корежит. Зря она отстала от меня - Любаша-то. Не надо было мне посылать ее за просфорой. Все бы она мне пособила. Ну ничего, попробую одна его попользовать. Эк его распирает! Вот я сейчас... (Громким и грубым голосом.) Святой Пантелеймон-целитель, подсоби и благослови! Первонаперво спрысну-ка я его святой водицей. (Вынула из кармана пузырек, откупорила, отхлебнула глоток и мелкими брызгами прыснула на Сашу.)

Саша (встрепенулся, вытирается). Ой, кто это балуется?!

Баба Капа. А вот и нету, не балуюсь я, а лечу тебя, голубчика моего дорогого. (Отхлебнула вновь, опять прыснула.)

Саша. Слушайте, что вы хулиганите? Перестаньте!

Баба Капа. Не хочешь? Тогда сам выпей, голубок, выпей, от этого такая тебе польза произойдет, враз выздоровеешь! Выпей, говорю, святой водицы! (Сует под нос Саше пузырек.)

Саша (отводит ее руку). Вы просто сумасшедшая! Я - марксист, зачем я буду пить святую воду?!

Баба Капа. И, голубок, святая вода - она всем пользительна: и марксистам и немарксистам.

Саша. Да оставьте вы меня в покое, слышите?! Баба Капа (пытаясь насильно влить Саше воду в рот). Нет уж, раз меня кликнули, чтобы тебя лечить, то я тебя вылечу, хоть ты тут что.

Борьба: Саша сопротивляется действиям бабы Капы. Изредка только слышны реплики обоих борцов.

Саша. Отстаньте! Вы с ума сошли! Я не желаю!

Баба Капа. Выпьешь, голубчик, выпьешь! Врешь, отхлебнешь! Святая вода - она за себя постоит.

Входит Куприянов. Он в военной форменной шинели с погонами.

Куприянов. Почему у вас дверь открыта? И что здесь происходит?

Ни Саша, ни баба Капа его не замечают. Куприянов с интересом наблюдает борьбу.

Саша. Пустите, я щекотки боюсь!.. (Смеется.)

Баба Капа. Вот-вот-вот, посмейся, голубок, да и проглоти.

Куприянов. Это что же-спорт или драка? (Понаблюдав еще немного.) Нет, оказывается, это - идейное единоборство. Посмотрим, чем все это кончится.

В результате борьбы Саша выбил из рук бабы Капы пузырек, и "святая вода" пролилась.

Баба Капа. Ты что же это делаешь, нехристь?! Святую воду по полу расплескал?! Нет, тут, я погляжу, надо беса изгонять заговоренной ниткой. (Снимает с себя нитку с прикрепленным к ней амулетом.) Ну-ка, надень себе на шею. А, не хочешь? Боишься святой ладанки?

Саша. Ничего я не боюсь, дура вы, вот и все!

Баба Капа. А не боишься-надень! Ну надень! Ага! Не смеешь, потому что на этой нитке от святых мощей жилочка! А в тебе беси сидят! Беси, беси! Вот они и того... и корчат тебя. (Приближается, чтобы накинуть Саше на шею нитку.)

Саша. Пустите вы меня! (Хочет уйти.)

Баба Капа. Нет, шалишь! Нет, врешь, ты от меня не уйдешь, так-то.

Борьба возобновляется. Нитка оказалась на шее Саши. Входит Люба.

Ага! Надела все-таки!

Люба. Что здесь такое?..

Саша. Люба, неужели я должен и такое терпеть?! Эта ведьма... она меня поила какой-то водой... (Сел на диван, тяжело дышит после борьбы.)

Баба Капа. Не "какой-то", а святой, глупая твоя башка! (Увидела Куприянова, очень удивилась.)

Люба. А зачем вы его?!

Баба Капа. Как-зачем! Сама же меня позвала вылечить парнишку. (Снова перевела взгляд на Куприянова.)

Саша. Ах, так это было лечение? Ничего себе!

Баба Капа (тревожно Куприянову). Откуда ж вы взялись? Вас вроде не было, как я пришла-то...

Куприянов (снимая шинель). Появился я, очевидно, так же, как и вы, уважаемая: через открытую дверь.

Люба. Ах! Это значит, я не закрыла, когда побежала за вами, бабочка Капочка.

Баба Капа (оглядывая Куприянова). Батюшки, да ведь он в форме. Кто же ты есть? Прокурор, ай из милиции кто?

Куприянов. Я в некотором роде ваш коллега: тоже лечу людей. Правда, несколько другими методами.

Баба Капа. Что вы, что вы, что вы, голубок мой, разве ж я лечу? Это я так, пошутила.

Саша. Слыхали?! Она шутила!

Куприянов. Прекрасные шутки, такие веселые. (Любе.) А вы, собственно, зачем пригласили эту шутницу?

Люба. Мне мама велела.

Куприянов. Где ваша мама?

Саша. Там. (Указал на комнату.)

Куприянов. Понятно теперь. Ваша мама намеревалась сама пользоваться лечением этой... шутницы?

Баба Капа. Да что это я с вами тут прохлаждаюсь? Мне ведь и домой пора.

Куприянов. Задерживать не будем, но предупреждаю: вас найти мы сумеем. И если окажется, что ваше лечение принесло вред кому-нибудь...

Баба Капа. Как же оно может принести вред, когда мне не дали даже ни одного то есть средствия, ни одной молитвы совершить на благо болящему? Ведь вон позвала она меня попользовать этого вьюношу.

Люба. Так разве я вас к нему звала?! Тут младенец заболел.

Куприянов. Вот наконец и добрались до сути дела. Младенца вы лечили?

Баба Капа. Истинный крест-нет! Между прочим, я ведь и сама, если хотите знать, лечусь в поликлинике Кировского района у доктора Липницкой, хоть спросите ее самоё.

Куприянов. Обычно все ваши так и делают.

Баба Капа. Это кто же "наши", то есть?

Куприянов. А знахари и подпольные лекари. Людей дурачат, а сами пользуются серьезными медицинскими услугами. Ступайте отсюда.

Баба Капа (уходя). Всего вам лучшего. (Вполголоса.) Ну, Любка, я тебе попомню, что ты меня сюда привела. И матери твоей не прощу! Я ужо вас отблагодарю крепко! Я теперь, может быть, из-за вас куска хлеба лишусь да еще в тюрьму попаду!

Люба (провожая бабу Капу). Кто ж его мог знать, бабочка Капочка, что оно так обернется?

Баба Капа. Коли зовешь, должна знать!

Баба Капа и Люба уходят.

Куприянов. Ну-с, молодой человек, лекарства ее не попали вам в организм?

Саша. Что вы! Тьфу! Так я ей и дался! Да я ей!.. Ведь правда же, товарищ доктор, комсомольцу не к лицу все эти религиозные предрассудки?

Куприянов. И вы меня еще спрашиваете?

Саша. Нет, это я не спрашиваю, это я отвечаю. Сам себе!

Куприянов. Правильно отвечаете. Однако я пришел сюда потому, что здесь заболел ребенок, сын моих друзей. (Подошел к двери в смежную комнату, постучал.) Евдокия Степановна, вы тут?

Голос Чесовой. Кто это? Батюшки, Михаил Михайлович! Вот вовремя! Пожалуйста, сюда к нам...

Куприянов уходит. Из передней возвращается Люба.

Люба. В кино мы опоздали...

Саша. И очень хорошо, что опоздали. Нам с тобой надо поговорить.

Л ю б а. А о чем говорить? Я тебе сказала...

С а ш а. А я тебе отвечаю: в церковь не пойду ни в коем случае.

Люба. Вот как?

Саша. Так, и только так стоит вопрос для настоящего советского молодого человека. А я тем более - комсомолец.

Люба. И стоишь на позициях марксизма. Слыхала.