Декоратор

МАРША нервно посматривает на УОЛТЕРА, который стоит за диваном в тесно облегающем деловом костюме. Диван и два небольших кресла, на которых нет сидений, только резиновые поперечины, отчего они больше похожи на некие элементы архисовременной архитектуры. В глубине сцены, на картонной коробке, колонна из подушек, укутанная в ткань, на вершине которой на пьедестале бюст генерала викторианской эпохи. Колонна — в рост человека. УОЛТЕР направляет в сторону колонны предостерегающий жест указательного пальца.

УОЛТЕР (На повышенных тонах). «Послушная моя жена — малёванное, грубое притворство!» Итак факты, мадам. Только факты! (Встаёт прямо перед софой, глаза всё ещё устремлены на колонну; легко заметить, что брюки от костюма ему слегка коротковаты. Покачивает пальцем перед самым бюстом). Докажите мне, что моя жена — шлюха! Улики, факты… (Поводит рукой взад и вперёд). Наглядные доказательства, миссис Эрскин, или я сотру вас в пыль…, в собачьи экскрименты!

МАРША (Несколько нервозно, но весьма осторожно). Простите, что опять прерываю вас, мистер Пэйдж. Но поймёт ли миссис Эрскин, что значит «наглядные доказательства»? Или «экскрименты»? (УОЛТЕР отворачивается от неё и округляет глаза). Абсолютно не уверена.

УОЛТЕР. Мадам, лэди вернётся с минуты на минуту. Сейчас без пяти минут пять. Не время прерывать нашу генеральную репетицию и подвергать сомнению текст великого Шекспира. (Отходит в сторону, бубня что-то под нос).

МАРША (Поспешно). Вовсе нет. Шекспир — замечателен! Но я не вполне понимаю, что означает «наглядные доказательства», и, возможно, она тоже не поймёт.

УОЛТЕР (Терпеливо). Я просто в лоб спрашиваю её, где именно она видела вас со своим мужем. (Цитирует). «Обман и грязь. Рога — отличье чудищ и зверей!»

МАРША (Очень деликатно). Не думаете ли вы, что лучше использовать нормальный, повседневный язык?

УОЛТЕР. Я говорю с ней нормальным, повседневным языком, каким должен раговаривать мужчина, обращаясь к обвинителю его жены. Да, я цитирую Отелло, но, невзирая на бесконечные прерывания, пытаюсь внятно вам объяснить всю гамму бушующих во мне чувств. (Цитирует). «Я обещаю всё перенести, зато потом не буду знать пощады.» (Звучно зевает, пальцем пытается несколько ослабить тугой воротничок рубахи).

МАРША (Крайне осторожно). Вы всё делаете просто замечательно. Я ощущаю такую мощь, глубину… Но вы утверждали, что мой гипотетический друг, играя роль моего мужа, должен был сказать только несколько слов?

УОЛТЕР. Да, но это было до того, как вы пригласили на роль меня! (Встаёт в позу героя на пьедестале, одна рука покоится на груди). Вы попросили меня сыграть роль обманутого мужа, и я играю так, как диктует моя артистическая натура. (Нарочито залихватскими движениями закатывает рукава рубахи,)

МАРША. Но эта сумасшедшая, миссис Эрскин, не смогла пока вставить в диалог ни единого слова.

УОЛТЕР. Насколько я понимаю, эта, с позволения сказать, добропорядочная… (Показывает в воздухе очертания женского бюста) лэди уже сказала мне всё! Последние 10 минут она трещала без остановки. (Делает круговые движения губами).

МАРША. Я как-то не заметила…

УОЛТЕР (Покачивая головой, прикрывает глаза). Зачем же я спрашиваю у неё доказательства того, что вы — шлюха, если она до сих пор не обвинила вас?!

МАРША (После паузы). Когда она сделала это?!

УОЛТЕР (Нетерпеливо). Я представлял себе её реплики во время наших пауз… Когда молчал. (Ёрзает, пытаясь растянуть тесноватую подмышку костюма).

МАРША (С сомнением). Но у вас практически не было пауз, мистер Пэйдж. По крайней мере, последний час…

УОЛТЕР (С пафосом). О-Господи! Спаси меня от любителей! Я намеренно не давал миссис Эрскин ни малейших пауз.

МАРША (Чуть помолчав). Я, возможно, несколько замедленна в мыслях. Извините. Но какой смысл не давать ей говорить?

УОЛТЕР. Потому, что она не здесь, глупая ты корова!

МАРША (Холодно). Теперь понимаю. Теперь я с вами, мистер Пэйдж. Я только подумала, что она будет сидеть вон там, когда вы огорошите её этими своими «наглядными доказательствами», и она ощутит, как будто её бросили в колбу с лягушками…

УОЛТЕР. В колбу с лягушками? В бочку, полную жаб!!! (Округляет глаза). Когда это чудовище прибудет, мне придётся позволить её высказать всё, и только тогда я адаптирую свой текст и сыграю своё гипнотизирующее импровизированное представление. (Пытается слегка ослабить пояс брюк).

МАРША. Но как?!

УОЛТЕР. Всё, что я пытаюсь делать целый день, это представить её реплики и дать мысленный ответ. Неужели не ясно? Ясно, что нет. Всё моё представление совершенно провально для вас! Реакция хуже, чем была в Каире, когда я играл «В ожидании Годо» для Британского консулата.

МАРША. Сожалею. Просто я не совсем понимала, что происходит…

УОЛТЕР. Почему, вы думаете, я постоянно указывал на эту груду сидений-подушек, каждый раз, когда завершал свою речь?!?

МАРША. Именно это смущало меня с самого начала.

УОЛТЕР. Да просто, (Делает резкое движение в направлении подушек). чтобы показать, что это говорит миссис Эрскин. А вы, должно быть, думали, что я сошёл с ума.

МАРША. Да, да… О, нет! Теперь я полностью понимаю.

УОЛТЕР. Нет, я вовсе не выжил из ума.

МАРША. Просто я сегодня немного не адекватна.

УОЛТЕР (Пристально смотрит на неё, затем отворачивается). Это же понятно, что мы не можем в деталях репетировать кульминационную мизансцену без главной героини. Всё, что мы можем, работать над эмоциональными аспектами поведения моего героя, опираясь на предположительные высказывания этой женщины.

МАРША. Понимаю, мистер Пэйдж.

УОЛТЕР. Я — профессионал, мадам! Ваше счастье, что вы доверили свою судьбу настоящему профессионалу!

МАРША (С нервным подхалимажем). И вы работаете как нельзя лучше!

УОЛТЕР. Я показывал моего Отелло несчётное количество раз… Я триумфально прошёл с ним сотни показов! Вот почему я точно знаю, что чувствует мужчина, когда ему говорят, что его жена — шлюха.

МАРША. Я потрясена вашей игрой… Я только хочу поинтересоваться, должны ли мы быть настолько привязаны к «Отелло»?

УОЛТЕР. Да, но можем ли мы придумать что-то лучшее, чем прямые цитаты из этого эталонного примера ревности и отмщения?! (Цитирует). «Я — чёрен, вот — причина. Языком узоров не плету, как эти франты. Мне может только ненависть помочь. О ужас брачной жизни! Как мы можем считать своими эти существа, когда желанья их не в нашей воле? Я бы предпочёл быть жабою на дне сырого подземелья, чем делиться хоть долею того, что я люблю. Высокое неприложимо в жизни. Всё благородное обречено. Неверность будет лгать, а верность — верить!»

МАРША. Всё это замечательно, мистер Пэйдж, но, всё же, возможно, мы не должны цепляться за каждую запятую, за каждую ремарку «Отелло»? В конце концов…. (Нервно хохотнула). Отелло душит жену в финале?!

УОЛТЕР. Да, но мы заменяем удушение на пощёчину, мадам! Вот, что мы будем репетировать сейчас…

МАРША. Так вы будете меня бить?!

УОЛТЕР. Ужасно сожалею, мадам…, но, если не устраиваю вас, я с огромным удовольствием сброшу этот проклятый удушающий костюм, получу честно заработанные 50 фунтов и счастливый отправлюсь восвояси!

МАРША. О, нет, уважаемый мистер Пэйдж! Всё просто замечательно! Просто я становлюсь всё более нервной по мере её приближения. Продолжайте!

УОЛТЕР. Благодарю… Могу я продолжить нашу генеральную репетицию?

МАРША. Звучит третий звонок. Динь-динь…