Орниф, или Сквозной ветерок

Орнифль (берет газету и растягивается на диване). Сюпо, отвяжитесь!

Мадемуазель Сюпо. Нет, вы не заставите меня замолчать! Я — голос вашей совести! Его нельзя заглушить!

Орнифль (уткнувшись в газету). Нет. Но можно пропускать мимо ушей!

Мадемуазель Сюпо. О! (Бросается к своей машинке, вся в слезах, и начинает яростно стучать по клавишам.)

Входит Ненетта.

Ненетта. Мсье, к вам какой-то молодой человек.

Орнифль. Журналист?

Ненетта. Нет. Он очень вежлив и к тому же без фотоаппарата.

Орнифль. А каков он из себя?

Ненетта. Весь в черном, молодой, красивый и грустный. Хочет сообщить вам что-то очень важное.

Орнифль (содрогается от ужаса). Не иначе как почитатель! Брр! Господи боже, избавь нас от восторженных юнцов! Скажите ему, чтобы пришел в другой раз. Я жду фоторепортеров.

Ненетта. Хорошо, мсье. (Уходит.)

Мадемуазель Сюпо. Зачем обижать молодежь?

Орнифль. Чтобы научить ее уму-разуму.

Мадемуазель Сюпо. Может, этот мальчик прочел ваши юношеские стихи в библиотеке какого-нибудь провинциального городка. И вот он примчался к вам, горя восторгом и надеждой. А вы его гоните!

Орнифль. Слишком поздно он примчался. Те стихи уже мне не принадлежат. Я без ужаса слышать о них не могу. Вот когда я их писал в мансарде на бульваре Сен-Мишель и вздыхал на луну, вот тогда надо было ему прийти ко мне со своими восторгами. Восхищение заменило бы мне хлеб. Но тогда никто не пришел. А теперь восхищение наводит на меня тоску. Скатертью дорожка этому юнцу.

Мадемуазель Сюпо. Но его в ту пору, может, еще и на свете не было!

Орнифль (стоя перед зеркалом). Значит, ему следовало родиться раньше! Тогда сейчас он был бы таким же стариком, как и я, и не пришел бы ко мне выставлять напоказ свою молодость и юношеский пыл. Все это было бы у него в прошлом, как и у меня. И сейчас он тоже разглядывал бы себя в зеркало. Подумаешь, какая заслуга — молодость!

Мадемуазель Сюпо (кричит). Вы не старик!

Орнифль (тихо, разглядывая себя). Хуже, я старею. А шуту старость не к лицу.

Мадемуазель Сюпо (подходит к нему, тяжко дыша; почти отталкивающая в эту минуту). Вы несчастны, правда ведь?

Орнифль (глядит на нее). Вы этого хотели бы, бедняжка? Напрасно! Был у меня друг, быть может, единственный мой друг — он умер молодым, — как-то он мне сказал: «Господь отворачивается от людей старше сорока». Так вот, если господь отворачивается, я тоже отвернусь! Я буду преподлейшим старикашкой! (Вздрагивает.) Бррр! Я сегодня утром скучаю. Никаких развлечений. (Смотрит на нее.) А знаете ли, Сюпо, в общем, грудь у вас очень недурна.

Мадемуазель Сюпо (задыхаясь). О мсье…

Орнифль (не спеша подходит к ней). Этого-то вы и ждете, вот уже десять лет, не так ли? Минуты душевного смятения, когда я устрашусь своего одиночества и под рукой у меня будете только вы одна. Я ведь малодушен. И вы это знаете.

Мадемуазель Сюпо. Я вас люблю.

Орнифль (шепчет). Быть любимым — не знаю ничего скучнее! Любить самому — вот радость! Но боже, как редко это бывает!

Входит Ненетта.

Ненетта(объявляет). Мадемуазель Мари-Пеш!

Орнифль (вскакивает). Спасен! Проводите ее в маленький будуар, Ненетта! Я оставляю вас, мадемуазель Сюпо. Подготовьте тут с фоторепортерами все, что понадобится для съемок, меня позовете лишь в последний момент.

Ненетта уходит.

Мадемуазель Сюпо (ворчит, мрачно глядя вслед уходящему Орнифлю). Ох эта потаскушка!

Орнифль (любезно с порога). Мужам, томящимся от скуки, небо подчас ниспосылает хорошеньких потаскушек. Своих дев-воительниц оно приберегает для более высоких миссий. (Уходит.)

Слышно, как в вестибюле он приветствует Мари-Пеш.

Голос Орнифля. Добрый день, крошка. Значит, мы пришли насчет той маленькой рольки? Что ж, прошу ко мне, сейчас мы с вами ее попробуем.

Мадемуазель Сюпо (плюет в его сторону, у нее вырывается крик). Старый козел! (Вдруг осознает чудовищность своего поступка и, рухнув на колени перед портретом Орнифля, восклицает.) Прости меня, мой повелитель! Прости! Я сама не знаю, что говорю! Я так страдаю!

Входит Ненетта.

Ненетта (объявляет). Отец Дюбатон. (Уходит.)

Входит священник-иезуит. Мадемуазель Сюпо торопливо поднимается с колен.

Отец Дюбатон (успевший заметить, что она стояла на коленях). Я помешал вам молиться?

Мадемуазель Сюпо (смущенно). Нет, отец мой. Ваш визит — такая честь для нас! Мы могли бы и сами к вам зайти, в семинарию. Это ведь в двух шагах.

Отец Дюбатон. Здравствуйте, дорогая мадемуазель Сюпо. Можно ли видеть мэтра?

Мадемуазель Сюпо (смущенно). У него важная деловая беседа. Я никак не могу ее прервать. Но ждать придется недолго.

Отец Дюбатон. Вы уверены? Может, мне лучше зайти в другой раз, а то я спешу.

Мадемуазель Сюпо (с горечью). У меня есть опыт. Беседа такого рода редко занимает больше двадцати минут. В сущности, нужно уладить пустяковый вопрос, и они скоро договорятся.

Отец Дюбатон. Но ведь обычно не сразу приступают к сути дела. Начинают с обмена любезностями, с общих слов. Вы уверены, что есть смысл ждать?

Мадемуазель Сюпо. В беседах этого рода патрон привык обходиться без общих слов. (Вдруг разразившись рыданиями, в слезах падает на пишущую машинку.) О, как я несчастна!..

Отец Дюбатон(растерянно). Мадемуазель, я смущен… Если я чем-то могу вам помочь…

Мадемуазель Сюпо (выпрямившись, кричит ему). Спасите, его, отец мой!

Отец Дюбатон. Кого спасти?

Мадемуазель Сюпо. Мэтра! Ему грозит опасность!

Отец Дюбатон. Он болен?

Мадемуазель Сюпо. Душа его больна.

Пауза.

Отец Дюбатон. Увы, мадемуазель! Я пришел сюда не просто по соседски с дружеским визитом, истинная моя цель — разведать настроения мэтра. Католические круги встревожены. Мы возлагали на него большие надежды, когда он любезно согласился написать кантату о Блаженной Бернадетте Субиру. Однако с тех пор дух его творчества заметно переменился. Конечно, он отдал дань безумствам молодости, от которых не совсем излечился и в зрелые годы, все это мы учитываем, мы ведь не ханжи. Основа казалась нам здоровой. Но с некоторых пор, не стану скрывать, нас огорчают его писания. Мы сомневаемся, можем ли мы еще на него рассчитывать…

Мадемуазель Сюпо. Отец мой, помогите мне спасти его!

Отец Дюбатон. Но от чего, объясните?

Мадемуазель Сюпо. От легкомыслия!

Отец Дюбатон (со вздохом). Боюсь, что это и есть самое коварное обличье дьявола.

Входит Орнифль.

Орнифль. Отец мой! Каким счастливым ветром вас занесло?

Отец Дюбатон. О дорогой мэтр, какая приятная неожиданность! Я знал, что у вас посетитель, и полагал, что ваша беседа как раз в самом разгаре.

Орнифль. Да. Только дело не сладилось.

Отец Дюбатон. Бывают, знаете ли, такие дни… В подобных случаях лучше отложить дело до другого раза.