Краткий курс сталинизма

― У вас, кажется, было в Испании прозвище? Как вас звали?

— Микаэль.

— Ну что же, идите, Микаэль.

Когда Кольцов был уже у двери, Сталин остановил его:

— Есть ли у вас личное оружие?

— Да, есть.

— А не приходила ли вам, Микаэль, в голову идея застрелиться?

— Нет, товарищ Сталин.

― Советую подумать над этой идеей.

НА ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ВЫСТАВКЕ

В 1956 году художник Евгений Кацман рассказывал в Абрамцеве.

В конце 30-х годов в Москве подготовили выставку «20 лет советской индустрии». У входа была поставлена большая скульптура к тому времени уже умершего наркома, непосредственно занимавшегося индустриализацией, Серго Орджоникидзе. За день до открытия выставки ее посетили члены Политбюро во главе со Сталиным. Обойдя экспозиционные залы, руководители и принимавшие их художники прошли наверх в большую административную комнату. Кацман обратился к Сталину с вопросом:

— Товарищ Сталин, разъясните нам, что такое социалистический реализм?

Сталин ответил:

— А откуда я знаю? Пусть об этом расскажут те, кто об этом пишет.

На этом «пресс-конференция» закончилась.

ДУЭТ

Сразу после спектакля Ивана Семеновича Козловского вызвали в Кремль, где шел заранее не планировавшийся банкет.

Знаменитый тенор очень устал, пел он весь вечер через силу, так как плохо себя чувствовал ― болело горло. Однако отказаться ехать в Кремль Козловский опасался. Когда он явился, Сталин сразу же попросил его спеть «Сулико». И вдруг певец почувствовал, что его боязнь потерять голос сильнее, чем страх перед сталинским гневом. Он отказался петь и объяснил свой отказ. Тогда находившийся в добром расположении Сталин благодушно сказал:

— Пусть Козловский бережет свой голос. И пусть послушает, как мы с Берия споем. Иди, Лаврентий, петь будем.

Они стали рядом и действительно запели. Это был прекрасный дуэт палачей. Как же глубоки должны быть певческие традиции Грузии, если даже худшие представители этого народа способны ладно спеть грузинскую песню.

ПРЕДПИСАННОЕ ЖЕЛАНИЕ

После выступления Козловского члены Политбюро стали вызывать его «на бис» и предлагать свои программы:

— Спойте арию...

— Спойте романс... Вмешался Сталин:

— Нельзя покушаться на свободу художника. Товарищ Козловский хочет спеть «Я помню чудное мгновенье».

РАЗВЛЕЧЕНИЯ И КАДРОВАЯ ПОЛИТИКА В СЕМЬЕ

По словам Зинаиды Гавриловны Орджоникидзе, Сталин любил поиздеваться над ближними. Объектом таких издевательств нередко был его секретарь Поскребышев. Однажды под Новый год Сталин развлекался таким образом: сидя за столом, он сворачивал бумажки в маленькие трубочки и надевал их на пальцы Поскребышева. Потом зажигал бумажки, подобно новогодним свечам. Поскребышев весь извивался и корчился от боли, но не . смел сбросить эти трубочки.

Жена Поскребышева была родной сестрой жены Седова ― сына Троцкого. Рассказывают, что ордер на арест своей жены Поскребышев должен был лично передать Сталину на подпись. При этом он попытался взять ее под защиту. «Раз органы НКВД считают нужным арестовать твою жену, ― ответил Сталин, ― значит это необходимо». И подписал ордер. Увидев выражение лица Поскребышева, Сталин рассмеялся: «Ты что, бабу жалеешь? Найдем тебе бабу». Действительно, вскоре в квартиру к Постребышеву пришла молодая женщина и сказала, что ей поручили заниматься его хозяйством.

БЛАГОДАРНЫЙ ЗРИТЕЛЬ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ САМОДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Сталин очень забавлялся, когда начальник его охраны Пикель разыгрывал в лицах расстрел Зиновьева. Два охранника вели под руки еле передвигающегося, повисающего на их руках Пикеля, вошедшего в образ Зиновьева. Потом «актеры» отпускали его, и он рушился на пол, обхватывал сапоги охранников и умолял их пощадить его. Он выкрикивал жалкие, бессвязные слова.

Вскоре спектакль, разыгрываемый Пикелем на утеху вождя, стал для «актера» реальностью: он знал много лишнего и был расстрелян.

ЗАСТОЛЬЕ И ПРИВЫЧКИ ГЕНИЯ

Одна из забав Сталина состояла в том, что во время завтрака он разбивал вареные яйца о голову своего помощника Поскребышева. Если во время застолья Сталин начинал разговаривать с Берия по-грузински, все присутствующие ежились от страха: такой разговор мог относиться к любому из гостей и угрожал жизни каждого. Иногда Сталин произносил по-грузински два слова, означавшие «перемена скатерти». Тотчас четверо мужчин из обслуги брали за края скатерть, покрывавшую стол, и складывали ее, превращая в своеобразный мешок, в котором оказывались перемазанные икрой апельсины и облитые хванчкарой цыплята табака, паштет с осколками хрустальных бокалов. Стол покрывался свежей скатертью и вскоре вновь ломился от изобилия вин, фруктов и блюд.

ЗВЕЗДНЫЕ ИГРЫ

В три часа ночи в Совете Народных Комиссаров раздался звонок. Трубку снял дежурный. Из трубки донесся голос Сталина:

— Товарищ дежурный, у нас тут интересная игра. Товарищ Ворошилов утверждает, что над Кремлем находится Марс, а товарищ Молотов ― Юпитер. Надо узнать, кто выиграл пари.

Дежурный поднял с постели почти всех профессоров и академиков, имеющих мало-мальское отношение к звездному небу. Наконец астроном Василий Григорьевич Фесенков, ворча спросонья, подошел к своему окну, посмотрел на небо и сказал:

— Это не планета, а созвездие Кассиопея. Обрадованный дежурный позвонил в Кремль и доложил:

— Товарищ Сталин, ваше задание выполнено: никто не выиграл. Над Кремлем ― созвездие Кассиопея.

Сталин ответил:

― При чем тут звезды! Мы здесь уже играем в другие игры.

ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О БУДУЩЕЙ ВОЙНЕ

Александр Кривицкий в 1939 году опубликовал в газете «Красная звезда» острокритическую рецензию на роман Николая Шпанова о будущей войне с немцами. В романе могучий удар советской авиации по фашистской Германии одним разом (блиц криг!) решает исход всей войны. Кривицкий возражал: у Шпанова получается, что не люди, а техника решает все.

Рецензия вызвала недовольство Сталина, о чем Ворошилов сообщил в газету. Было дано указание изменить оценку книги, но автора отрицательной рецензии не трогать (оговорка весьма существенная, так как по тем суровым временам без нее судьба человека могла быть сломана).

Вторую, теперь уже положительную, рецензию подписал адъютант Мехлиса ( в те годы ближайшего к Сталину человека). Эту рецензию напечатали в той же «Красной звезде». Мнение Кривицкого при этом глухо упоминалось и мягко дезавуировалось.

Сталину нравилась шпановская легкомысленная уверенность в том, что война будет нетрудной и быстрой («малой кровью» и «на чужой территории»). Популярная предвоенная песня рисовала будущую схватку с врагом опереточно:

Эти представления были близки Сталину. К тому же он считал, что пропаганда должна и своему народу, и потенциальному противнику внушать уверенность в несокрушимой мощи Красной Армии. Однако опыт боев на советско-финском фронте внес некоторые сомнения и отрезвляющие ноты в сталинское несерьезное отношение к современной войне. Это и предотвратило суровую расправу с Кривицким.

ВЕЛИЧАНИЕ

Сталин назвал Гитлера ледоколом революции.

СТРАШНЫЕ ТОСТЫ

Подписав договор с гитлеровской Германией, Сталин поднял бокал шампанского со словами: