Петр I. Предания, легенды, сказки и анекдоты

Вот тебе, солдат не спал. Вот стало рассветать, он брата Алешу толкал:

— Брат Алеша, проснись, огляди, что тут есть.

— Ах, — в испуге брат Алеша. — Что ж ты мне не сказал?

— У нас бы ошибка получилася, и ты бы с меня голову снял. Ну, — солдат говорит, — ничего. Гляди, — говорит, — стражей не прозевай, меня в обиду не давай.

Пришли они в хату, немая девка за дверью с ливорвертом притаилася. Брат Алеша в хату не пошел, скочил солдат быстро, пропал немой выстрел. Вдруг ей брат Алеша голову снял.

Ухватил солдат старуху за душу, стал ее трясти, как грушу.

— Постой, служивый, не тряси.

— А ты, такая мерзавка, все расскажи, что у тебя где есть, покажи.

— Ну, иди за мною. Вот платья.

Повела в выход, в земле вырыт трехэтажный. В одном этаже гужи да тяжи, в другом этаже платья да шинели.

А он говорит:

— Что бы вы, братья, были смелы.

А в третьем этаже — золото и серебро. Солдат брата Алешу зовет:

— Будет нам продолжать, давай-ка золото насыпать.

Солдат выпил вина рюмку, насыпал золота сумку.

Куда еще больше девать? Скинул подштанники, давай насыпать. Брат Алеша сказал:

— Довольно, не донесешь.

Эту старуху убили, двери затворили и уехали. Ехали-ехали, выехали из лесу, там уж царство недалеко. Дал коня брату Алеше:

— Ну, ехай, а я пойду пошибчее.

Вот тебе, приехал царь и говорит:

— Пойдите вы этого солдата с музыкой встретьте.

Послал полк солдат. Не доезжая десять сажен, заиграли в музыку.

— Ах, какие, — говорит солдат, — хитрые, узнали, что я богат, стали с музыкой встречать.

Взялся он золото рассевать, некогда солдатам в музыку играть, кинулись деньги собирать. Пока он с ними поговорил, весь полк золотом наделил.

Высылает другой полк царь. Не доходя его в десяти саженях, стали в музыку играть.

— У какие, узнали, что я богат, то-то стали в музыку играть.

И стал опять солдат золото рассевать. И вот, некогда им играть, стали золото собирать.

Теперь последний полк, третий, встречает. Он со своим золотом совсем расстался, третьему полку золото досталось.

И царь выходит. Вышел царь, он посмотрел и с ним распрощался. Весел теперь домой пошел. Все он повидал, и царь спасся и спокоен душой стал.

56. Охотник Петр Великий (вариант)

Петр Великий поехал на лошади, взял ординарца с собой, они друг друга не знали, и Петр взял и не сказал, что он Петр Великий, и тот не сказал, кто он. Ехали, ехали на лошадях и заплутались подле Ленинграда в большом лесу. Был ли, нет у них компас? Не знаю. Вот один спрашивает, как звать. Петр Великий был Алеша, а ординарец — Гриша.

Петр говорит:

— Гриша, встань на дерево, слазь, нет ли где-нибудь жилого места, деревни, хутора.

Встал он на дерево, увидал: на расстоянии одного километра стоит дом. Они взяли направление на это место. Вывела их тропка, и подъезжают они к этому дому. Там жили разбойники. Мать у них была. Дом был там, двор, сарай.

Мать посмотрела в окно:

— Два служивеньких едут!

Подъезжают, спрашивают:

— Есть чего поесть?

Она отвечает:

— Хлеб и чай с гусятиной.

Их покормила. А отец и четыре сына — разбойника, они притаенны в подвал были. После этого Алеша и говорит:

— Я очень устал. Нужно отдохнуть.

Она их наверх на чердак помещает. Двери там четыре метра высоты, а дверка узкая, лестница один метр высотой будет, а сантиметров двадцать шириной. Вот они уложились спать. Алеша быстро заснул. Как повалился — так и уснул. А Гриша не спит тот. Оружие при них современное было. Сабли или шашки обнаженные. Идет в подвал она, эта мать ихняя:

— Ага, — говорит, — два служивеньких приехали. Лошади стоят. Раз приехали, надать уничтожить их.

Тогда все они встали пять человек: отец и четыре сына. Отец говорит:

— Ну, Петр, сходи. Разве долго тебе с двумя справиться?

Алеша тут уснул, а Гриша не спит. Петр подходит. Только голову сунул, саблей тот ударил и безо всякого голову отрубил. Никакого звука. А отец-то с братьями думает:

— Что он там канителится с двумя-то?

Второй пошел туда. Второй входит. Обратно Гриша рубит голову. Труп оттянул — и все. Алеша, этот так и спит, а этот так и рубит.

Они посидели еще.

Ну, что они двое с двумя-то канителятся?

Третий пошел. Лезет. Обратно, значит, рубит тому голову. Труп оттаскивает. Все тихо. Спокойно. Отец последнему:

— Иди-ка ты! Что там трое с двумя канителятся?

Тот идет по коридору. Только голову сунул — тот ему обратно шашкой. Отбросил труп — и все. Отец один остался.

Что они четверо с двумя канителятся? — думает.

Сам пошел туда. Мужик он матерый. Вся лестница скрипит. Тяжелая дверь-то была. Алеша тот немножко подхрапывает. А тот матерому голову отрубил. Оттащил. Подходит к Алеше, будит.

— Товарищ Алеша, подъем, вставай. Видишь, пахнет чем? Мы в доме разбойников.

Разбудил и приходит к старухе. Лошади там были.

— Что ты, старая ведьма, как наврала!

Гриша срубил голову старухе. Срубил, поехали дальше. Пошли проверить по клетям, что есть. В клетях положены люди зарубленные. Было богатство которое там: деньги, имущество, обувь — в клети-то. Ну, вот, они ничего там себе не взяли. (Сказка есть сказка.) Лошадей покормили, попоили, покормились. Так и звались они — Гриша с Алешей. Так и говорит Гриша:

— Садись на лошадь, поезжай за мной вслед.

Вот они поехали. В воинскую часть приехали, а их ищут там. Ну, пока ничего не сказал ему Алеша. Так и расстались. Вот Гриша ушел отдыхать. Петр Великий все сделал, что надо, была воинская часть. Организовал, все построил, одел полководческую одежду. Вот тогда разбудил Гришу. А Петр Великий рассказал все: как поехали, куда попали, что произошло среди них. Если бы они оба уснули, то Петр Великий бы погиб. Ну, Гришу крестом наградили. Георгиевский крест. Такой будет сказке конец. Так кончается сказка, как спасся Петр Великий.

V раздел

Царь, ты сам себя рассудил

Петр Первый и шуты, юродивые

«Я знаю, что и я подвержен погрешностям и часто ошибаюсь, и не буду на того сердиться, кто захочет меня в таких случаях остерегать и показывать мне мои ошибки…»

Я. Штелин «Подлинные анекдоты о Петре Великом»

«Поскольку Россия своей образованностью опоздала против прочих стран Европы, то и мода на дураков и шутов в ней была продолжительнее. Петр Великий, желая образовать Россию на европейский вкус, старался ввести в употребление благородные увеселения, как то: ассамблеи, балы, маскерады, спектакли и т. п. Не отвергал и шутов, но, как гений, пользовался ими для других целей: чтобы они окружающим его вельможам высказывали горькие истины в обществе. На жалобы вельмож на шутов он отвечал: «Что ж мне делать с ними? Они дураки…

Анекдоты о Балакиреве, бывшем при дворе Негра Великого шутом

57. Ты дурак?

«Точно ли говорят при дворе, что ты дурак?» — спросил некто Балакирева, желая ввести его в замешательство и тем пристыдить при многих особах. Но он отвечал: «Не верь им, любезный, они ошибаются, только людей морочат, да мало ли, что они говорят? Они и тебя называют умным; не верь им, пожалуйста, не верь».

58. Шут Балакирев

Жил мужичок со своей женой и все пришучивал. Вышел на дорогу, поставил горшочек и варит кашу. Вокруг ходит да приговаривает: «Кипи, кипи, горшочек, не плесни!» Подошло 12 человек мастерового народу к нему туды. «Что вы варите?» — «А варю кашу». — «А что бы нас накормил!» — «Можно, — говорит, — садитесь». Посадил их, зачал варить кашу и накормил их досыта. Каши еще осталось. За то и прославился. Дошло дело до Петра Первого. Петр-от Первый приказал ему: когда Петр потужит, ен его развеселит, когда весел, ен его притуманит.