Тайная жизнь генерала Судоплатова. Книга 1

Генеральный прокурор СССР А. Я. Вышинский

Адам, генерал-майор, начальник генштаба рейхсфера

Президент Германии Пауль фон Гинденбург, генерал-фельдмаршал на встрече с военными. Его сопровождает генерал Гаммерштейн-Экворд

Штреземан, инициатор «разоблачения» тайных связей рейхсфера с РККА

Куно, рейхсканцлер Германии, сторонник сотрудничества с СССР

Военный министр Тренер в окружении иностранных военных атташе на маневрах рейхсфера, на которых присутствовали командиры РККА, 1930 г.

И. В. Сталии, К. Е. Ворошилов и В. М. Молотов на Софринском артиллерийском полигоне. Начало 30-х гг.

Л. М. Каганович, руководитель московских коммунистов

А. М. Горький с сыном М. А. Пешковым. Начало 30-х гг.

Вожди на отдыхе. В. М. Молотов и И. В. Сталин с супругами. 1931 г.

Генерал-майор фон Мнттельбергер (справа) и майор Фельми перед вылетом в немецкий авиацентр в Липецке (СССР) для инспекционной проверки подготовки своих пилотов

Немецкий самолет «Альбатрос L-78»

Посол Германии в СССР Брокдорф-Ранцау в Кремле

С. М. Буденный, Л. М. Каганович, М. И. Калинин на одном из кремлевских совещаний. 1933 г.

Генерал-фельдмаршал Гинденбург знакомится с членами советской военной делегации, возглавляемой Μ. Н. Тухачевским, участвовавшей в маневрах войск вермахт. 1932 г.

«С нами Бог» — этот транспарант украшал плац одной из германских частей. К началу войны Германия располагала полутора миллионами обученных солдат

Рейхсканцлер Германии А. Гитлер и военный министр фон Бломберг

Советское военное руководство на Красной площади перед началом парада в честь XVII партсъезда ВКП(б). 1934 г. На снимке: Ворошилов, Буденный, Тухачевский, Егоров, Левандовский, Фриновский, Якир, Дыбенко, Каменев, Горбачев, Орлов и др.

«К суровому суду правых отщепенцев — предателей и изменников родины!» — под такими лозунгами трудящиеся страны выходили на митинги в середине 30-х гг.

Нацистский порядок в действии. Идет проверка заключенных в одном из концлагерей Ораниенбурга. Германия, 1933 г.

А. Гитлер и высшие нацистские бонзы на параде в Гамбурге

Отец и сын Лев(Седов) Троцкие во Франции

Лев Седов являлся одним из главных организаторов троцкистского движения

Под турецким флагом. Л. Д. Троцкий, его жена Н. Седова и А. Соболевичус в начальный период изгнания из СССР (Соболевичус, как узнали Троцкие впоследствии, являлся агентом ОГПУ). 1929 г.

Яков Блюмкин

Георгий Атабеков

Марк Зборовский (Этьен)

Отец вспоминал потом с юмором, как однажды, когда они гуляли с Коновальцем, к ним подошел уличный фотограф и сфотографировал их, передав пленку Коновальцу, заплатившему за это две марки.

Отец возмутился: «Было ясно, что берлинское окружение хочет иметь фотографию в своем досье, чтобы потом, когда им понадобится, они могли разыскать меня. Тогда же, на улице, я выразил свой недвусмысленный протест Коновальцу. Было бы непростительной ошибкой, если такая фотография оказалась бы в руках у немцев, заявил я ему, нисколько не сомневаясь, что именно это и было его истинной целью. Коновалец попытался как-то меня успокоить. По его словам, не было ничего предосудительного в том, что какой-то уличный фотограф, зарабатывающий себе на жизнь, сфотографировал нас вдвоем, прогуливающимися по берлинской улице. Позднее я убедился, что был прав. В годы войны СМЕРШ захватил двух лазутчиков в Западной Украине, у одного из них была эта фотография. Когда его спросили, зачем она ему нужна, он ответил: «Я не имею понятия, кто этот человек, но мы получили приказ ликвидировать его, если обнаружим».

Отец сумел войти в доверие к Коновальцу, передав ему содержание одного конфиденциального разговора. Как-то Костарев и еще несколько молодых украинских националистов, слушателей нацистской партийной школы, стали говорить отцу, что Коновалец слишком стар, чтобы руководить организацией, и его следует использовать лишь в качестве декоративной фигуры.

«Когда они спросили мое мнение, я возмущенно ответил:

— Да кто вы такие, чтобы предлагать подобное? Наша организация не только полностью доверяет Коновальцу, но и регулярно получает от него поддержку, а о вас до моего приезда сюда мы вообще ничего не слышали.

Когда я рассказал об этом Коновальцу, лицо его побледнело. Позже Костарев был уничтожен. Не думаю, что это случайное совпадение».

В Центре было решено, что, как только отец прибудет в Германию, ему следует проявлять полную самостоятельность и не поддерживать никаких контактов ни с советской резидентурой, ни с нелегалами. Коновалец взял отца под свою опеку и частенько навещал.

Как вспоминал отец: «Мы вдвоем бродили по городу. Однажды он даже повел меня на спектакль в Берлинскую оперу, но в целом развлечений в моей жизни там было не так уж много. Украинская община была очень бедной, и о том, чтобы позволить себе какую-либо роскошь, не могло быть и речи. Если вас приглашали на чай, то сахар принято было приносить с собой. Украинцы, с которыми я общался, наивно полагали, что могут помочь финансировать ОУН за счет доходов какой-нибудь гуталиновой фабрики, которой владели их родственники в Польше. Они буквально жаждали войны Германии с Польшей и СССР как освобождения из-под ига «национального угнетения». Коновалец привязался ко мне и даже предложил, чтобы я сопровождал его в инспекционной поездке в Париж и Вену с целью проверки положения дел в украинских эмигрантских кругах, поддерживавших его. У него были деньги, полученные от немцев, и это позволяло ему играть роль лидера могущественной организации. В Париже мы остановились в разных отелях. Во время нашего пребывания в городе проходила всеобщая забастовка и все рестораны оказались закрытыми, так что Коновалец повез меня обедать в… Версаль. Не работало и метро, и нам пришлось взять такси, кстати, весьма дорогое. Я был под огромным впечатлением от Парижа и остаюсь его поклонником до сегодняшнего дня».