Техника и вооружение 2009 08

Огонь можно было вести, выполняя прицеливание в расчете на применение пушек одного калибра, либо другого. В противном случае при одновременной стрельбе огонь из орудий другого типа уже не являлся расчетно-точным, их снаряды шли с перелетом или недолетом и не обеспечивали максимально возможной эффективности поражения. Поскольку летчику в боевой обстановке было не до теоретических изысканий, а тогдашние прицелы не позволяли «по ходу дела» учитывать поправки на баллистику используемого оружия того или иного калибра, приходилось закрывать на это глаза и открывать стрельбу в расчете на некую осредненную дальность прицельного ог ня для обеих имеющихся на борту самолета артиллерийских систем. Упрощая летчику работу, на МиГ-17 пошли даже на объединение управления огнем НР-23 и Н-37 от общей боевой кнопки вместо прежних раздельных (следить за продолжительностью очереди при этом рекомендовалось по пушке Н-37).

Так или иначе, нигде больше в послевоенной авиации сочетание разных калибров на одной машине не прижилось, и стрелково-пушечное вооружение везде выполнялось обоснованно однотипным (за исключением разве что утыканных пушками и пулеметами «ганшипов», как машин самих по себе неординарных). В конце концов отказались от разнокалиберной артиллерии и у нас, где использование подобных батарей ограничилось исключительно тем же семейством МиГ-15 и МиГ-17. Дотошные читатели могут заметить, что даже среди этих машин специальные модификации (перехватчики МиГ-17П и ПФ) несли вооружение из трех однотипных пушек НР-23, однако причиной тому были отнюдь не соображения унификации: в этом случае установка радиолокационного оборудования повлекла немалую прибавку в весе и смещение центровки самолета; для компенсирования этих замечаний пришлось перейти на набор из орудий единого 23-мм калибра, который был на 70 кг легче обычного комплекта, включавшего Н-37.

На счету пушечной «триады» микояновских истребителей немало боевых эпизодов — от побед над воздушными нарушителями при охране советских границ до использования в воздушных боях Корейской войны, в многочисленных локальных конфликтах и в войне во Вьетнаме. Последняя тем более примечательна, что пушечному вооружению вьетнамских МиГ-17 пришлось демонстрировать свои качества в эпоху сверхзвуковой авиации и ракетного оружия. На удивление, использование пушек МиГ-17 долгое время оказывалось более результативным, нежели МиГ-21 с управляемыми ракетами, и маневренные воздушные бои чаще завершались в их пользу. По итогам 1966 г., в воздушных боях были сбиты 57 американских самолетов, из них 36 (или 2/3) — на счету пушек МиГ-17. В среднем, на каждый сбитый самолет приходилось 43 израсходованных снаряда калибра 37 мм и 150 снарядов калибра 23 мм-другими словами, огонь велся до полного израсходования боекомплекта.

Показательно также то, что с совершенствованием тактики, мастерства и при более умелом использовании оружия росла результативность атак МиГ-17: в 1965 г. поражением противника завершились только 43 % воздушных боев, в 1966 г. — 83 % и в 1967 г. — 97 % (напомним, что все они достигались огнем из пушек). Лишь со временем летчики МиГ-21 с ракетным вооружением, освоив новую технику и тактику ракетных атак, превзошли их по результативности. Однако до самого конца войны многие американские пилоты, терявшие коллег под реквием грохота советских пушек, продолжали считать МиГ-17 противником более опасным.

Начавшаяся в 1950 г. война в Корее подхлестнула создание новых образцов авиационного артиллерийского вооружения, отвечающих современным требованиям. В воздушных боях встретились реактивные истребители, скорость которых (по сравнению со скоростью поршневых самолетов) возросла в полтора раза, а практический потолок — почти вдвое. Однако это не внесло коренных изменений в тактику воздушного боя. Главным препятствием было старое оружие и мало изменившиеся системы прицеливания. Возросшие относительные скорости полета, а следовательно, и уменьшившиеся длительности прицельных очередей требовали дальнейшего увеличения скорострельности оружия. Уже первые послевоенные конструкции показали, что полумерами не обойтись и создание столь «умного» агрегата, какой является авиационная пушка, требует системного подхода. Главный конструктор А.Э. Нудельман указывал, что наиболее эффективный путь — это «разработка одновременно всего комплекса патрон-звено-пушка в одной конструкторской организации». С тех пор установился порядок, когда при разработке новой пушки конструкторы сразу увязывали ее с «его величеством» патроном, становившимся основой артсистемы и определявшим как баллистику, так и нагрузки, температурные режимы, давления и прочие особенности.

Пушки классической схемы для обеспечения работы автоматики имеют внутренний энергопривод, обходясь «своими силами», без внешнего источника. Он может использовать энергию отдачи (механический привод; по такой схеме работает кинематика пушек Н-37 и НР-23), либо энергию пороховых газов, отводимых из ствола (газовый привод, знакомый всякому, державшему в руках автомат Калашникова). Темп стрельбы в первых ограничивается массой затворного механизма, двигающегося вместе со стволом, а потенциальные возможности ствола, по его способности пропустить наибольшее число снарядов в единицу времени, используются не полностью. Пушки с газовым приводом позволяют достичь более высокой скорострельности — в основном, благодаря тому, что в работу автоматики они вовлекают детали с общей меньшей массой и двигаться они могут быстрее. Считается, что в них возможности ствола и затвора хорошо сбалансированы.

Поступившая на вооружение в 1952 г. 23-мм пушка АМ-23 (конструкторы ЦКБ-14 Н.М. Афанасьев и Н.Ф. Макаров, к слову, являвшийся автором известного пистолета ПМ) имела автоматику, использующую энергию отводимых пороховых газов. Она предназначалась для подвижных огневых установок тяжелых бомбардировщиков и военно-транспортных самолетов (в вооружении истребителей основную роль начинали играть ракеты).

Истребитель МиГ-17 ведет пушечный огонь по наземной цели — мишени, изображающей колонну техники. По вспышкам выстрелов хорошо различима работа пушек НР-23 и Н-37, видны сыплющиеся вниз гильзы.

Патроны калибра 23 мм к пушке ВЯ (слева) и к пушке АМ-23 (справа).

Авиационная пушка конструкции Афанасьева-Макарова АМ-23.

При создании пушки конструкторы опирались на возможности, заложенные в схеме автоматики отрабатывавшихся ЦКБ-14 скорострельных пулеметов ТКБ-481, в устройстве которых имелся ряд перспективных решений. При этом разработка велась как под мощный патрон типа ВЯ (этот образец именовался ТКБ-494), так и новый облегченный патрон НС-23 (пушка ТКБ-495). Первая модель была собрана уже к концу 1949 г. и работала вполне уверенно, выдавая темп стрельбы до 1100 выстр/мин. ТКБ-494 считалась весьма многообещающей и разработчиками, и руководством ведомства заказчика, включая самого Д.Ф. Устинова, настаивавшего на ее продвижении.

Помехой этому стало обстоятельство вполне предвидимого характера: пушка под мощный патрон была не только более массивной и громоздкой, но и демонстрировала куда более сильную отдачу. В результате после проведения наземных испытаний системы решили, что опробовать ее в воздухе просто-напросто рискованно: и без того после испытательных стрельб ТКБ-494 в результате ее силового воздействия не выдерживала конструкция самолета, деформировалась установка, рвались и летели заклепки. ТКБ-495, напротив, вела себя достаточно надежно, пройдя в 1951 г. государственные наземные и летные испытания с удовлетворительным заключением. На них были представлены 20 пушек ТКБ-495, испытывавшихся на различных самолетах. В полетных условиях из пушек было произведено около 150 тысяч выстрелов, все без каких-либо конструктивно-производственных дефектов пушки и задержек стрельбы по вине орудия.