Храмы Невского проспекта. Из истории инославных и православной общин Петербурга

В настоящее время при армянской церкви составился вполне образцовый хор любителей из молодых людей, большей частью получающих среднее и высшее образование в Петербурге. Не могу из них не указать на двух замечательных талантливых певцов церковного пения: баса С. и тенора Д., голоса которых раздаются подобно звону небесных колокольчиков. Да, давно уже в Петербурге армяне не имели такого духовного пастыря, вместе с тем сильного духом проповедника и хорошего знатока армянской литературы. Так, в четверг на Страстной неделе Великого Поста отец Хорен произнес замечательную проповедь, основанную на текстах Евангелия, взятых от Матфея, Марка, Луки и Иоанна. Моих слабых сил не хватает, чтобы передать вполне точно эту замечательную проповедь…

После проповеди и службы вечерней ровно в девять часов вечера начался „плач Христа“. Все свечи были потушены, и в храме воцарился полнейший мрак. Вся армянская колония была в сборе. В настоящее время по инициативе о. Хорена у дверей армянской церкви сделана следующая заметка, которую давным давно следовало бы принять к сведению каждому армянину: „Церковь просит почтеннейшую армянскую публику, которая приходит слушать богослужение, держать себя как прилично христианам и, не развлекаясь ничем посторонним, слушать слово Божие“.

Петербургские армяне, подобно московским, имеют свое собственное кладбище. От Смоленского православного кладбища на Васильевском острове отделено место для погребения умерших армян. Кладбище окружено прекрасной каменной оградой и содержится в чистоте и порядке. Роскошная растительность, повсюду рассаженная, украшает его. Множество поставлено роскошных и богато украшенных памятников, и тут же могилы бедняков, также нашедших здесь свое упокоение» [1059].

Последние десятилетия XIX в. стали тяжелым временем для армянского народа. Мирный договор, заключенный после окончания Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. в Сан-Стефано, не смог защитить армян. Это привело к «систематическому вырезыванию армян» [1060] и массовому переселению армянских семей.

Гонения со стороны Оттоманской империи особенно усилились с 1894 г., вследствие чего из сопредельных с Россией земель десятки тысяч армянских семейств, спасая жизнь, устремились в Россию. (Только в одном Стамбуле в 1896 г. вырезали 6000 армян.) Перенося лишения, они оседали не только в южной России, но добирались даже до Москвы, С.-Петербурга и Финляндии [1061]. Российская общественность осуществляла массовый сбор средств в пользу этих беженцев. Силами русских прогрессивных кругов издан сборник под названием «Братская помощь пострадавшим в Турции армянам» (М., 1897), доход от продажи которого направлялся в помощь жертвам гонений. Сборник завершался стихотворением Ф.И. Тютчева, которое в те годы оказалось очень актуальным:

Не в первый раз волнуется Восток,

Не в первый раз Христа там распинают,

И от «креста» луны поблекший рог

Щитом своим державы прикрывают.

Несется клич: «Распни, распни Его!»

Предай опять на рабство и на муки!

– О Русь, ужель не слышишь эти звуки

И, как Пилат, свои умоешь руки?

Ведь это кровь из сердца твоего! [1062]

В это трудное время, в 1895 г., Петербург посетил Верховный католикос Мкртич I (Айрик; 1893–1907). Здесь его принял император; он несколько раз присутствовал за богослужениями в армянском храме и проповедовал при стечении многочисленных прихожан. В одной из своих проповедей, касаясь бедственного положения армянских беженцев, он сказал: «Когда израильский народ был уведен в Вавилон, у прибывавших из Иерусалима он спрашивал о здоровье и целости Иерусалима. Вы – тоже переселившиеся на берега Невы, братья, знаю, и вы тот же вопрос задаете мне: „Айрик, ты откуда прибыл, скажи нам, здрава ли наша родина-мать – Армения, живы ли ее дети?“ Я знаю, и между вами есть люди со слабой верой, которые потеряли надежду, которые в отчаянии говорят: Армения погибла или полупогибла. Но я оповещаю вас: „Армения еще жива и останется жива“. Если Армения много потеряла, все-таки под охраной Божией вот 4 тысячи лет живут ее дети. Вы хорошо знаете, что Армения ныне разделена между двумя соседними государствами. Вы счастливы, вам выпал удел под мощной охраной великой России свободно исповедовать свою христианскую веру и, при условии честного труда, пользоваться всеми правами земной жизни; но братья наши в другой части Армении, подпавшей под власть турок, ныне стонут от всевозможных лишений и страданий. Отчаиваться, однако, не надо. Ничто на свете не вечно. Наступил, по-видимому, час, когда суждено прекратиться и мучениям многострадального гайканского народа» [1063].

О проблемах тогдашних христианско-мусульманских отношений писал Н.С. Гумилев:

Завтра мы встретимся и узнаем,

Кому быть властителем этих мест.

Им помогает черный камень,

Нам – золотой нательный крест.

Наиболее заметный рост армянской общины Санкт-Петербурга произошел на рубеже ХIХ и ХХ вв.: с 656 человек в 1890 г. до 2120 человек в 1910 г. [1064] В этот период шло дальнейшее увеличение удельного веса преподавателей и студентов. Торговцев оставалось сравнительно немного, но они по-прежнему держали в своих руках практически всю «восточную торговлю», в том числе и кавказскими винами. По данным 1913 г., торговлей в городе занимались 27 армян, имевших только на Невском проспекте 9 крупных магазинов. Среди представителей деловых кругов Петербурга были известны Ходжа-Эйнатов, Тер-Давыдов, Макаров и др. Воздействие на армян русской культуры отмечалось от незначительных культурный заимствований до полной языковой, а иногда и религиозной ассимиляции. Как справедливо полагала Г.В. Старовойтова, по всей видимости, часть армян еще до своего переезда в Петербург переходила на другие языки и принимала другую веру. Так, по приведенным ею данным городских переписей Петербурга, в 1869 г. из 369 здешних армян 329 – приверженцы Армянской Апостольской Церкви, 32 – Римско-Католической, 8 – Православной; в 1881 г. из 571 человека – соответственно 556, 7 и 8; в 1900 г. из 1143 человек – 1127, 5 и 11; в 1910 г. из 2111 человек – 2047, 17 и 47 [1065].

Что касается распределения армян Петербурга по родному языку, то если в 1869 г. у всех родным считался – армянский, то в 1881 г. этот показатель снизился до 86 %, поскольку 12 % уже считали своим родным языком – русский и по 1 % назвали родным один из кавказских и прочие языки; в 1900 г. – соответственно 83, 15, 1 и 1 %; в 1910 г. – 76, 22, 1 и 1 %. Среди назвавших родным языком русский были преимущественно представители второго и третьего поколений петербургских армян. Начиная с 1870-х гг. в среде петербургской армянской интеллигенции и особенно студенчества стали широко распространяться идеи освободительного движения западных армян, при этом большие надежды возлагались на российскую армию, при поддержке которой в тот период обрел независимость болгарский народ [1066].

Болгарский поэт Пейо Яворов (1878–1914) в 1900 г. написал такие строки:

Изгнанники, жалкий обломок ничтожный

народа, который все муки постиг,

и дети отчизны, рабыни тревожной,

чей жертвенный подвиг безмерно велик, —

в краю, им чужом, от родного далеко,

в землянке, худые и бледные, пьют,