Второе Пришествие (СИ)

Да, можно в четвертую группу выделить и предпринимателей среднего возраста. Но здесь речь не сколько о возрасте, сколько о подходе к ведению бизнеса. Сейчас основной тренд - активное использование интернет-среды и продвижение бизнеса через нее. Не все проекты удается реализовать сразу же, но ребята не жалуются на законодательство, препоны, отсутствие поддержки от государства, а находят возможности для развития своего дела. Именно за ними и есть будущее России. Именно они и помогут нам осуществить прогресс, поднимут экономику, а не ведущие пустые споры об идеальной форме власти, гипотетических переменах и уж тем более не ходящие по улицам с кряканьем и выкриками, пусть даже и правдивыми.

А что режим? Режим пусть и впрямь оценивают потомки, быть может, они смогут пожить в более прогрессивное время, а может, и нет. Время рассудит всех.

Антон, прочитав статью, покрылся завистью и выдал злобную рецензию.

В своей статье Михаил умело рассортировал людей по отношению к государству, но умело умолчал про такое понятие, как иерархия. Но как можно говорить про государство и не говорить про иерархию? Иерархия - это незыблемая основа любой государственности. Поэтому с точки зрения анархизма - иерархия зло сама по себе. А с точки зрения любого другого подхода, мы можем построить систему сдержек и противовесов, когда нижние элементы держат под контролем тех, что выше. Однако всегда идет в тупик система, когда при движении вниз по иерархической лестнице увеличивается доля гнева. Каждый следующий нижестоящий начальник увеличивает уровень своего гнева в адрес стоящих еще ниже, чтобы отыграться за гнев, полученный им самим сверху, чтобы выплеснуть, передать этот гнев им. То есть это сумма гнева, полученного сверху ('Директор передал, чтобы вы срочно все это сделали!' и гнева, добавленного дополнительно от себя: 'А что же вы раньше-то это не сделали, идиоты!'). Представьте, сколько в итоге долетает до самого последнего работника! И он либо отрешается от всего ('Что бы я ни сделал, всегда найдут повод придраться'), либо лебезит, мнит, жаждет подняться, чтобы получить себе хотя бы одного подчиненного. У многих получается, и вот - долгожданное повышение. Сразу трое под тобой. Ох, теперь-то можно оторваться. Как там меня гнобили все время? Я им скажу еще более жестко, они у меня все сейчас попрыгают! Так-то! Как все это происходит в реальности? Ведь мы видим примеры если и не дружбы, то порой очень душевных отношений с руководством. Так что же тогда выше - система или характер? Критики общественного равенства отмечают, что при декларируемых одинаковых возможностях для всех всегда найдется тот человек, что за счет своих внутренних качеств захочет возвыситься над толпой. И остальные пойдут за ним, ведь быть ведомым проще, это означает переложить с себя груз ответственности на кого-то, а за себя сказать: 'А что я? Мы выполняли приказ, ослушаться не могли'. Значит, прежде чем говорить об изменении структуры общественных отношений, следует говорить о менталитете людей. Но насколько он подвержен изменениям? Наивно говорить, что 'люди априори злы' и наоборот, 'люди от природы нацелены на кооперацию'. Мы прекрасно видим, как даже в похожих на первый взгляд структурах взаимоотношения в корне разнятся. Здесь дело, конечно же, и в личностях, и в уживаемости, но очевидно, что есть системы, благоприятствующие человеческой открытости и напротив, стравливающие людей. И здесь есть смысл говорить, что взаимодействие должно ставиться выше конкуренции, которая должна иметь место в реальном производстве. Но в мире идей, который выше мира материального, люди обречены, если будут конкурировать, и способны на прогресс, когда стремятся к сближению и ищут точки соприкосновения. Или наоборот? Альтернативные идеи вызывают возмущение, провоцируют сознание на более активную работу, и через интерпретацию ошибок происходит перерождение идеи в новой, более совершенной форме? Да, очевидно, что тут на лицо все та же диалектика. Но противопоставление тезиса антитезису не есть конкуренция, а синтез имитирует собой вовсе не дружеские обнимашки победителя с побежденным, но некую новую субстанцию, составленную из предыдущих формулировок. Таким образом, это именно кооперация. Действительно, конкуренция способна порождать и всегда порождает в человеке высшие способности, это является подвидом общего случая, когда экстремальные условия, дедлайн пробуждают до сей поры скрытые возможности личности. И именно этим конкуренция полезна - она не является опасной, как иные вышеописанные ситуации (не хочется приводить тут каноничный пример с полярным летчиком и белым медведем). Но здесь мы можем взять экономику и посмотреть, как менялась экономическая мысль на протяжении двадцатого века. Как идеи о свободном рынке были сильно изранены марксизмом, а потом опрокинуты кейнсианством. В итоге же командная экономика оказалась не способна к реформам (хотя, казалось бы, когда ты можешь отрегулировать абсолютно весь рынок, сделать это проще, чем когда ты можешь оперировать только объемом денежной массы, процентной ставкой и уровнем экономической свободы с помощью законодательства), а кейнсианская модель также подошла к своему закату, уступив место монетаризму. Но конкуренция и кооперация абсолютно при любой из этих моделей шли в связке (собственно, впоследствии и выяснилось, что обе эти школы говорили, в целом, об одном и том же, различая лишь роль денежной массы), их можно было применять как к рациональному экономическому выбору, так и к личной психологии.

И с точки зрения экономики, как бы ни хотели представители второй категории обвинить действующий режим в тоталитарности - конкуренция цвела, даже несмотря на все монополии и наличие ведущей партии (внутри нее она была весьма сильна). Но в целом режим был сер, скучен и типичен, хотя и проявлял порой способности к неожиданным шагам. При всей своей депрессивности, в нем регулярно проскакивали нотки для будущего обновления, равно как и выживали люди, способные на обновление ментальное.

Как мы видим, Антон толком и не нашел, к чему в статье придраться, и в итоге пустился в пространные рассуждения около темы. Он и сам с грустью признал позже, что деление в целом верное, но конечно же 'четвертая категория вымышлена, ведь мы разбираем тут людей не по профессиям, среди предпринимателей есть все три категории, равно как среди школьников, пожарников, рыбаков и бомжей'.

Описание первой категории доставило ему наибольшее удовольствие. Антон посчитал, что оно написано под влиянием его позиции и вспомнил, как однажды он отправился в отпуск в далекий северный город. Многим бы это показалось необычным: вместо того чтобы валяться на пляже или отдыхать активно - ехать в подобную дыру. Но Антон умел находить прелести и в подобных дырах. Находил он там и собеседников для продавливания своих интересов. И вот один такой попался и на сей раз. Антон, привыкший наигрывать свою роль перед пустотой (даже обвиненный раз одной знакомой девушкой в постоянном ношении масок), показательно хмыкнул перед телевизором, бодро вещавшим об успехах российского сельского хозяйства. Он еще не знал, что за столом сидел Патриот. Патриот искренне возмутился подобным наплевательским отношением к достижениям своей страны. Антон огрызнулся, дескать, разве телевизор не лжет? Какое это имеет отношение к реальным достижениям? Этой провокации Патриот уже снести не смог. Последовала длительная тирада, изничтожившая доводы Антона в прах. 'А что ты знаешь о жизни? Ты приличный парень из столицы. Ты хоть раз в жизни дрался? Так, чтоб насмерть, чтобы тебя хотели убить? Нет? А я не один раз, я был на грани, в нашем маленьком городе ты должен был уметь постоять за себя. Поэтому не стоит тебе рассуждать, чего не понимаешь. С приходом Тупина Россия расцвела. И расцветет теперь еще больше! Кто из бывших руководителей был лучше него? Уж в двадцатом веке так точно никто! Тупин - это подарок судьбы для нашей страны, мы должны гордиться таким сильным, мужественным руководителем, очевидно, что при нем Россия наконец поднялась с колен, мы начали восстанавливать наше былое величие! А такие как вы - не верите в это, только гундите. А сделайте что-либо сами, если вам так все не нравится! Я не спорю, 'Российское Единство' не идеальная партия, но у кого не бывает ошибок? У того, кто ничего не делает, как такие 'болотные', как ты! Я вот, например, после того, как обрел веру, занялся благотворительностью и помогаю детям. А вы можете только критиковать. И все. Порой мне кажется, такие люди даже нужны, чтобы высмеять вас, как горе-противников'.