Начало пути (СИ)

Болезненно приземлившись, Радован поудобнее сжал в руке едва не вывалившийся из-за пояса ТТ-шник и резко перекатился вправо, попутно выискивая глазами своего сволочного временного напарника. И как нельзя более вовремя - послышался звук короткой автоматной очереди, и несколько срезанных веток приземлились как раз на то самое место, куда рухнул Радован после полета в кустарник.

Продолжая ползти перекатом в сторону, юноша острым взглядом заметил фигуру в плотной камуфляжной ткани, едва различимую на фоне грязновато-зеленого майского лесного пейзажа - Михаил не двигаясь выцеливал кустарник, пока не стреляя - он не ожидал, что зачистка спутника обернется таким вот противостоянием, поэтому он тщательно осматривал кусты, в которые только что выпустил очередь. Он слышал крик Радована, но не мог понять, вскрикнул ли тот от неожиданности, или все же ему удалось зацепить мальчишку шальной пулей.

Радован молча выстрелил, перекатился в сторону и сделал еще два выстрела, особенно не целясь и прекрасно осознавая, что ТТ против АК-12 соперник весьма посредственный. Помнил он и совет отца, что на близкой дистанции быстрая стрельба куда эффективнее прицельной - один случайный выстрел и одна лишняя секунда могут стоить жизни, поэтому ни единой доли мгновения на бесполезное прицеливание тратить нет никакого смысла, особенно против соперника с автоматическим оружием в руках.

Резкий вскрик Михаила полностью подтвердил правильность радовановой тактики - то ли удача, то ли провидение были сегодня на стороне молодого Радована, получавшего сегодня боевое крещение, но пуля ТТ-шника зацепила Михаилу бедро. Высунувшись из кустов, Радован увидел своего новоявленного врага уронившим автомат и судорожно зажимавшего хлещущую из бедра кровь, скорчившись на земле. Судя по всему, Радовану удалось зацепить вену - такое активное кровотечение указывало на очень нехорошую рану, не перевязать которую означало попросту погибнуть.

Мотив Михаила, при всей своей подлости и коварстве, был Радовану ясен - поэтому тратить время на бессмысленные диалоги о добре и зле, и о том, какая у кого из них и на чьей стороне правда, парень даже и не подумал. Без каких-либо длительных раздумий Радован посмотрел в полные нелепой мольбы глаза своего несостоявшегося убийцы, хладнокровно вскинул пистолет и выстрелил ему в лоб, а потом в голову - еще и еще, пока не опустела обойма. Затем подошел к убитому, пощупал пульс на шее, убедившись в смерти своего врага.

Боевой адреналин, заставивший Радована бесцельно расстрелять остаток обоймы в голову уже и без того мертвого Михаила, как-то незаметно улетучился, уступив место пассивной вялости, и парень расслабленно присел на зеленеющую травку, пытаясь собраться с нахлынувшими мыслями и чувствами.

Он впервые убил человека, и какое-то подспудное предчувствие прошептало ему, что это было сделано далеко не в последний раз. Раскаяния юноша почти не чувствовал - он понимал, что сделал то, что просто обязан был сделать, он убил не только ради собственного спасения, но и не допустил вопиющей и совершенно ненужной подлости. Эхх, а ведь в какой-то момент ему казалось, что он обрел первого друга в своей новой жизни, верное плечо, на которое мог бы положиться. Но все произошло настолько внезапно, что он толком не успел разочароваться ни в своем новом знакомом, труп которого остывал невдалеке, ни в собственной щенячьей наивности. Да, он столкнулся с предательством, он был на волосок от гибели, но сумел и спастись, и отомстить, и чувствовал, что абсолютно все сделал правильно.

Теперь предстояло обдумать сложившееся положение. Плюсов оно, при всей своей неоднозначности, однако ж, было не лишено.

Первое - на него нежданно-негаданно свалилось огромное богатство, о каком он еще утром и помышлять не мог. Вместе с тем, распорядиться им он фактически не имел ни малейшей возможности. Бриллианты и драгоценности следовало сбыть, но он понятия не имел, кто мог бы стать потенциальным покупателем. Ясно было и то, что молодой парень, пришедший с таким товаром, да еще в таком-то количестве и ассортименте, вызовет кучу подозрений. К тому же, Радован прекрасно понимал, что при попытке сбыть товар любому петроградскому ювелиру он неизбежно будет сдан либо милиции, либо братве, причем и в том, и в другом случае он будет вынужден дать ответ относительно того, каким образом ему досталось столько добра. Понятно было и то, что в его благополучии и долголетии в обоих раскладах никто не будет заинтересован.

Второе - как бы там ни было, он был жив, цел и не покалечен, не задет и даже не поцарапан, что волей-неволей внушало мысль о собственном везении и удачливости, что добавляло оптимизма в текущей щекотливой ситуации, и это было хорошо. Умение сохранить самообладание должно было помочь Радовану найти выход из создавшегося положения. Но что это мог быть за выход? Стряхивая с себя нахлынувшую не ко времени апатию, Радован нехотя поднялся и направился к скрюченному лежавшему телу с целью мародерки и обыска.

Первым делом Радован обыскал покойника, нашел в кармане камуфляжных брюк бумажник, осмотрел его - там лежала сумма в восемьсот двадцать балтов, некоторое количество балтов и копеек монетами, куча визиток с контактами, ничего Радовану не говорившими, и кредитная карточка "БалтПромБанка", а также вкладыш с четырехзначным PIN-кодом. В кармане также обнаружились комплекты ключей от квартиры Михаила и ключи от "Рэндж Ровера", который так и остался припаркованным на обочине в сотне километров отсюда.

Затем Радован подобрал валявшийся неподалеку рюкзак, осмотрел его и не нашел там ничего, кроме нескольких завернутых в целлофановый пакет бутербродов с ветчиной и сыром, полупустую двухлитровую бутылку с питьевой водой и непочатую литровую бутылку минералки с полуоторванной этикеткой, а также три обоймы от АК-12. Там же валялись пачки с только что найденными в сейфе купюрами. Что ж, вместе с врученными перед поездкой двумястами пятьюдесятью балтами Радован стал обладателем кругленькой суммы почти в восемь тысяч балтов, что гарантировало ему по меньшей мере полтора-два года безбедной жизни. Другое дело, что вся эта наличность составляла едва ли процент от свалившегося на него богатства, ликвидность которого, впрочем, оставляла желать лучшего.

Раздумывая над своими проблемами, парень, тем не менее, не терял времени даром. Отыскав в траве оброненную кем-то из них саперную лопатку, он сначала немного углубил выкопанную ими ямку, где ранее был спрятан злополучный сейф, затем не слишком аккуратно стащил долговязое тело, бесцеремонно уложив его в три погибели и не особенно заботясь о комфорте, в котором будет пребывать в своем последнем приюте его бывший напарник, после чего небрежно забросал покойного рыхлой пряной землей. Подбрал рюкзак, сложил туда автомат, предварительно его разобрав, и молча уставился на разбросанные по траве драгоценности.

По идее, гораздо безопаснее было бы до поры до времени положить их обратно в сейф и закопать где-нибудь неподалеку. Тащить все это богатство с собой было крайне рискованно - своего угла в столице Радован не имел, хотя и мог теоретически позволить себе приобретение жилья почти любого класса, но покупка даже небольшой квартирки могла вызвать вопросы, откуда нищий парень-сирота, к тому же не петроградец, смог найти необходимые для этого деньги, которые, опять-таки, сперва следовало выручить от продажи только что обретенной добычи.

Кроме того, Радован в разговоре с Михаилом узнал, что последний собирался хранить найденные ценности в банковской ячейке государственного "БалтПромБанка", но сам же Михаил, очевидно, имевший некоторую подкованность в вопросах банковской деятельности, с негодованием отмечал, что банк, как правило, не несет никакой ответственности за хранимые вещи, деньги и ценности, особенно в случае, когда клиент сам не намерен афишировать, что именно собирается хранить. По понятным причинам, распространяться на предмет того, какие ценности и каким образом они ему достались, Радован тоже не желал.