Ментовский вояж. Везунчики

   - Уходить надо, Володя, - усталым голосом произнёс капитан. - Патронов осталось с гулькин нос, да и трофейные уже заканчиваются.

   - Согласен, Рус, надо линять, пока не поздно, - я осторожно выглянул в оконный проём, затем перевёл взгляд на своего товарища - разгрузка Руслана выглядела так, словно её кто-то изжевал огромнымизубами. - Да, ты, никак, ранен!?

   - Всего лишь морально, - усмехнулся Руденко. - Прикинь: впритирку прошло, карманы и магазины в хлам, австрийскую железку напополам, а на мне ни царапины. У тебя выпить есть?

   - Держи, - я протянул капитану фляжку. - Странно, почему они не обошли нас по кустам, с фланга?

   - Так Влад с Костиком сменили позицию, и перекрыли подход, - Руденко мигом выдул остатки коньяка, и с сожалением потряс ёмкость. - Меня другое волнует: сбили ли вы вертолёт, или нет?

   - А хрен его знает, - честно признался я, прислушиваясь к звукам редкой перестрелки. - Вроде, не слыхать 'вертушки', да и миномёт замолчал.

   - Да, миномёт нам не одолеть, - с сожалением в голосе отозвался Руслан. - (Цензура), и связи нет никакой.

   - А где наша крутая рация? - вспомнив про подарок ван Клейста, поинтересовался я. - Неужели разбили?

   - Да цела она, что её станется, - зло сплюнул мой товарищ. - Я возле Мишки её сбросил, чтобы не мешала скакать под пулями. Всё равно наёмники молчат, словно воды в рот набрали.

   Вертолёт больше не появлялся, и, пользуясь передышкой, мы стали отходить обратно, к нашей разгромленной артогнём базе. Патронов, действительно, оставалось совсем немного, связь с ополчением отсутствовала напрочь, а тактическая обстановка вертела перед нами своим огромным жирным задом.

   Отходили тем же маршрутом, что и вошли в посёлок, по максимуму нагрузившись трофеями, плюс, вытаскивая одного 'трёхсотого'. Хотя Ковалёв и уверял, что может идти самостоятельно, мы решили не рисковать - кто знает, какие у Михаила внутренние повреждения, и сможет ли Диана спасти его, если произойдёт ещё какая-нибудь неприятность. На удивление, нас никто не обстрелял, не накрыл минами, или снарядами, хотя группа бойцов с раненым на руках представляла собой весьма лакомую цель.

   Как я и предполагал, ополченцы использовали созданные нашими немцами укрытия. Едва мы выскочили из 'зелёнки', и, оглядываясь, порысили к усадьбе, из-под одной из бетонных плит всунулся мужик, помахав кому-то рукой. Быстро выяснилось, что ополченец дал знак Семён Семёнычу и ещё одному дядьке - те устроились на... разгромленном втором этаже еремеевского дворца. Как говорится: не было бы счастья, да несчастье помогло.

   Вражеский снаряд создал такой неописуемый хаос обломков, что отставной военный сразу же сообразил - вот оно, место для наблюдателя. Ну, а заодно и для снайпера, если наблюдатель способен совместить и то, и другое. Поначалу паре наблюдателей сильно мешал дым от горящей во дворе машины, но спустя какое-то время 'хаммер' повыгорел, а ветер стал относить дым в сторону.

   Мы занесли нашего пострадавшего товарища на первый этаж, позвали из подвала доктора и Марину. Последняя с криком и рыданиями бросилась мне на шею, так, что даже стало неудобно перед парнями. Впрочем, и Диана не отставала от переводчицы, повиснув на шее Руденко, осыпая его лицо поцелуями. Пришлось подождать, пока женщины придут в себя, и лишь затем предъявить им раненого.

   Кроме того, во время отхода выяснилось, что по касательной зацепило и Нидеррайтера-младшего. Гельмут перевязал себя сам, сцепив зубы, бежал наравне со всеми, прихрамывая на одну ногу, терпел боль, ни словом не обмолвившись о ранении. С одной стороны, мальчишка - молодец, истинный ариец, характер нордический, стойкий. А с другой - дурак, потому, что промолчал о своём ранении. Если бы рана оказалось более серьёзной, то нам бы пришлось тащить сразу двух 'трёхсотых', а это уже не шуточки. В-общем, в процессе перевязки и осмотра раны Вольфганг провёл с сыном профилактическую головомойку, объяснив тому, что, и как на войне.

   - Как успехи в снайперском ремесле? - покончив с первоочередными делами, я поднялся на второй этаж с целью разведать тактическую обстановку. - Шлёпнули кого-нибудь?

   - Далековато для наших стволов, - с тяжёлым вздохом ответил Семён Семёныч. - Тут из крупнокалиберной надо, да и то без гарантии.

   - Увы, 'зверобоев' у нас нема, - констатировал я, пробираясь через лабиринт обломков. - Дайте хоть глянуть, что, и как.

   - Смотри, Володенька, смотри, - забрав карабин, отставной военный уступил мне местечко у дыры в завале конструкций.

   - Интересно девки пляшут, по четыре (цензура) в ряд, - я не смог удержать своих эмоций. - И каким, скажите мне, (цензура), нам утопить это корыто, а?

   Зрелище, открывшееся со второго этажа еремеевского дома, завораживало и убивало одновременно. Завораживало красотой воплощённого в металл совершенства форм и пропорций, и убивало осознанием того, что сие совершенство осыпало Данилово градом смертоносного металла, убив и искалечив массу людей. Просто так, только потому, что так захотелось тем, кто управлял этим военным кораблём, кто имел возможность вести безнаказанный артобстрел, сам находясь вне зоны поражения из наших автоматов и винтовок.

   - Разрешите, товарищ майор? - прозвучало у меня за спиной, и я отодвинулся чуть в сторону, уступая место бывшему лейтенанту 'штази'. - Французская постройка, развитие удачного типа 'Лафайетт', флага нет, но я гарантирую, что это саудовский фрегат - в том районе подобные корабли есть только у их нефтяной монархии.

   Я молча слушал, рассматривая корабль противника. В голову лезли разные мысли, в основном, фантастического характера. Как ни крути, а нам не совладать с таким грозным врагом, как фрегат. Единственный вариант - отступление вглубь анклава, туда, где мы будем иметь хоть какое-то преимущество в знании местности и манёвре. На крайняк - отход в недавно найденную Борисовку, куда, надеюсь, не долетят вражеские снаряды.

   - Фрегат вооружён стомиллиметровым орудием, противокорабельными и зенитными ракетами, торпедами, малокалиберными скорострелками, - словно по тексту продолжал вещать Вольфганг. - На борту корабля имеется многоцелевой вертолёт типа 'Пантер', скорее всего, в противолодочном варианте. Это объясняет, почему у 'вертушки' нет ни ракет, ни автоматической пушки.

   - Во, чешет, немец, - невольно восхитился Семён Семёныч. - А о втором корабле что скажешь, о том, что стоит вдалеке от берега?

   - Типичный танкер. Примерно в двадцать тысяч тонн водоизмещением, - едва найдя цель, сразу же определил Нидеррайтер-старший. - Полностью загружен. Чем - не могу знать.

   - Как думаешь, сколько до него будет? - поинтересовался я. - В километрах, а не в милях.

   - Километра четыре, - после небольшой паузы ответил немец. - А до фрегата - два-два с половиной.

   - Пушек у нас нема, - с сожалением констатировал я, переводя взгляд на более мелкие плавсредства агрессоров. - Лодки какие-то странные, не похожие на шлюпки с военного корабля.

   - Да, они не с фрегата, - подтвердил мои мысли Вольфганг. - Думаю, лодки принадлежат пиратам, типа сомалийцев, или каким-то другим африканцам.

   - Хм, очень даже вероятно, - согласился я. - Военные моряки и пираты могли объединить свои силы, если у них есть что-то общее. А общего у них одно - одна религия. Исламский фактор, яти его.

   - И что же теперь делать? - спросил удручённый нашим открытием начальник замятинского гарнизона. Извечный русский вопрос повис в воздухе, ибо ни я, ни немец не имели идей, как пустить ко дну этот чёртов саудовский фрегат. Хорошо ещё, что удалось на какое-то время избавиться от вражеского вертолёта, в результате чего агрессоры прекратили сыпать по посёлку минами и снарядами. Над Данилово повисла относительная тишина, прерываемая редкими очередями и одиночными выстрелами. В нескольких местах продолжались пожары, которые, похоже, никто не тушил.

   - Командир, к нам прибежал связной! - голос Руслана отвлёк меня от разглядывания обстановки в деревне. - Говорит, от самого Никитина!