Колония (СИ)

Одна ложь за другой.

Ещё одна неловкая пауза.

- Ты голодна? У меня есть в холодильнике немного картофельного пюре с печенью.

- Я поела, - солгала я. Нет никакого желания тратить деньги папы, когда ему приходится продавать вещи, чтобы достать еду.

- Хочешь чая?

- Да, пожалуйста, - сказала я, радуясь предложению, которое я могла с чистой совестью принять. Он отошел на кухню и поставил чайник.

Я посмотрела вокруг. Здесь я больше не чувствовала себя дома. Прошло всего лишь два месяца, но многое изменилось. Что-то в доме переставили, что-то продали, что-то уничтожила атака Птицы-Хрусталь.

Запахи тоже изменилась. Не знаю, виновата в этом влажность, нехватка уборки или то, что семья из двух человек внезапно на два месяца стала семьёй из одного. И в какой-то степени вина лежит на мне. Возможно, я просто вижу привычное мне окружение в новом свете, окрашиваю факты собственной паранойей и домыслами о том, что мой папа строит параллели между мной и Рой, смотрю на вещи негативно, поскольку чувствую свою вину за то, что покинула его.

Папа вернулся:

- Если ты дашь мне минутку, я могу приготовить для тебя постель...

- Я не останусь, - выпалила я.

- Вот как, - на его лице отразилась боль.

От дальнейшего неловкого молчания нас спасла вибрация моего мобильника. Достав его, я посмотрела на экран. Сердце-С-С-апостроф-квадрат. Сплетница.

- Скоро вернусь, - сказала я, вскочила с дивана и выбежала из комнаты, нажимая на кнопку ответа.

"Пожалуйста, будь в порядке", - думала я, закрывая за собой дверь.

- Даров, - ответила она.

- Ты в порядке? Кактус-Б.

- Солнце-И. Или Солнце-Н. Кто тебе больше нравится.

- Не уверена, что это тот цвет, который должен быть.

- Как и я. В общем. Я поговорила с Вывертом. В некотором роде ситуация прояснилась.

- Хорошо. Должны ли мы...

- Всё хорошо, даже очень. Даже если он подслушивает. Ты вне опасности. В настоящее время никакой угрозы для твоей жизни.

- Ладно, - сказала я, не испытывая уверенности в том, как это понимать. Она не сказала, что именно Выверт был той самой угрозой, значит, вероятно, она выбирает слова, чтобы быть в безопасности.

- Это пугает меня, - призналась она.

- Пугает тебя?

- Эм... - протянула она. Не в её духе было не находить слов, - я рассказала Выверту, что Трикстера ранили. Не была уверена, сообщила ли ты ему об этом. Он не выглядел обеспокоенным. Никаких признаков того, что его план нарушен. Сказала, что ты возвращаешься к себе - и опять никакой реакции. Всё, что до этого подсказывало мне, что он замышляет убить тебя, сейчас говорит мне, что такого и в помине не было.

- Твоя сила соврала тебе?

- Э-э-э... вот и я так подумала. Что, возможно, исходила из ложного впечатления. Я пыталась добавить или удалить элементы, чтобы получить другой результат, по-другому интерпретировать прежнее поведение. Ни-че-го. И при этом я вела с Вывертом замечательно нормальную беседу, пока он не сказал: "Очень опасно. Тебе следует осторожно выбирать себе противников".

У меня кровь застыла в жилах. Мне пришлось сесть на ступеньки.

- Он имел в виду...

- Ага, именно это он и имел в виду. Если я была до этого на сто процентов уверена, что он собирался убить тебя, то сейчас я уверена на пятьсот процентов, что он сказал это, чтобы показать свою осведомлённость о наших планах.

- Что мне делать? Что нам всем теперь делать?

- Я не знаю. Но это ещё не всё. Я ещё обдумывала, что он сказал, когда он уже повернулся к выходу. Он положил руку мне на плечо, наклонился ближе и сказал очень тихим голосом: "Будь осторожна, Сплетница. Я ценю твою работу, но ты должна знать, что твоя сила не так надежна, как тебе хочется думать".

Звучит вежливо и заботливо, но одновременно несёт явную угрозу.

- Значит то, что раньше сила солгала...

- Она не подвела, Рой. Я же говорила, что он проверяет меня. Он действительно проверял, но не так, как я подумала. Он нашёл способ провести мою силу, противодействовать ей. Идея с попыткой твоего убийства - она была просто чтобы напугать нас. Чтобы дать нам знать, что безопасность, которую предоставляет моя сила, не распространяется на него. Он может заставить нас думать, что хочет тебя убить, в то время как он не хочет, и...

- И наоборот. Он может заставить нас думать, что мы в безопасности, хотя в действительности это не так, - закончила я.

- Именно.

- Что будем делать?

- Я не знаю, - снова сказала она. - Слушай, мне нужно позвонить остальным. Ты с Мраком?

- Нет. Может, ещё буду в той стороне сегодня ночью.

- Что-нибудь придумаем, - сказала она.

Придумаем ли? Выверт следит за нами, он фактически нейтрализовал Сплетницу и, судя по всему, довольно-таки уверен в себе, чтобы позволить нам продолжать работать на него, несмотря на наш запланированный бунт.

Я не могла заставить себя смириться с этим.

- Пока, - сказала я.

- Пока.

Я повесила трубку.

Нужно заставить себя вернуться на свою территорию и начать думать над планом контратаки, но сейчас я встала с лестницы и вернулась в дом.

Когда я увидела лицо отца, то вспомнила о сне, в котором он оказался Вывертом. О сне, в котором я слишком долго тянула, и Дина погибла. Я отвернулась и села на диван. Отец поставил передо мной чашку чая, присел рядом.

Я не была религиозной, не верила в высшую силу. Земное правительство было достаточно дерьмовым, чтобы идея божественного одновременно и пугала, и вызывала смех. Поэтому когда я думала о душе, я думала больше о некоторых абстрактных частях своего разума, которые отвечали за личные духовные и эмоциональные качества, психику и другие аспекты личности. Более религиозное воззрение на душу, вероятно, складывается в подобный эквивалент.

Несмотря на прочие свои мотивы, отчасти мною всегда руководило желание исцелиться, подправить тот кусочек моей души, который постоянно страдал с тех самых пор, как я получила звонок, сообщивший о смерти матери.

Вот только это не помогало.

Я пыталась помочь городу, помочь героям, укрепить самооценку, найти себя, но в итоге я неуклюже барахталась, находила и открывала всё новые дыры в своей душе: Дина; я предала тех, кто стал моими друзьями; и я сама предала себя, когда потерпела неудачу в достижении своей конечной цели. Я бывала жестокой и безжалостной - случайно или неслучайно. Бывало, я шла на жертвы. Я бывала бесчувственной. И всё это не прошло бесследно, что подтвердила пачка листовок на столе. Склонна к неожиданной крайней жестокости...