Секс, деньги, счастье и смерть. В поисках себя

Поразительная история Софи Шолль лишний раз доказывает, что одно дело – говорить о смерти как о некой абстракции, и совсем другое – смотреть ей в лицо. Принять смертный приговор или неизлечимую болезнь непросто, поскольку мы можем представить, что будет происходить, прежде чем мы, в конце концов, встретимся с самими собой. Тем не менее сцены смерти обладают для нас болезненной привлекательностью. В основе ее лежит внутреннее напряжение, возникающее от того, что мы неспособны признать реальность собственной смерти, но видим чужую.

Большинство людей – даже те, кто по долгу службы часто соприкасается со смертью, – настолько привыкли отрицать собственную смерть, что когда она появляется у них на пороге, то буквально застает их врасплох. Ошеломленные и потрясенные, они упускают исключительную возможность успокоиться и обрести гармонию, дарующуюся в процессе смерти. Вместо этого они ведут себя словно летчик-испытатель в полете.

СТАДИИ ПЕРЕХОДА

Прежде всего мы должны перестать отрицать смерть и признать ее частью естественного процесса бытия. Причем смерть человека следует рассматривать не только как одну из стадий нормального биологического цикла – или, говоря словами английского философа Джонатана Миллера, как «обычную условленную встречу», – а как часть бесконечного материального мира. К смерти, как и к рождению, нужно относиться как к части жизни, как к перемещению или одной из форм расставания. И как любой другой вид расставания, она имеет определенные этапы.

Тема расставания возвращает нас к работам Джона Боулби, изучавшего влияние разлуки с матерью на развитие ребенка и выявившего три стадии реакции на расставание: протест, отчаяние и отторжение. В фазе протеста маленький ребенок испытывает сильнейшие страдания от разлуки с матерью и пытается всеми силами вернуть ее обратно. Затем протест переходит в отчаяние. Ребенок словно теряет всякую надежду на воссоединение, хотя явно продолжает думать об отсутствующей матери. Однако в его поведении прослеживается все больше отчаяния и безнадежности. Ребенок становится замкнутым и пассивным, перестает обращаться с просьбами к опекунам. Он находится в состоянии глубокой грусти и скорби. На стадии отторжения создается впечатление, что ребенок справился со своей потерей, – он становится живым, общительным и даже веселым. Эту стадию часто считают признаком выздоровления, поскольку ребенок начинает проявлять интерес к окружающему миру. Однако такой подход – слишком упрощенный. Как правило, общительность ребенка – показная. В действительности же он принимает позицию «мне все равно». Если ребенок уже говорит, то от него можно услышать: «Мне не нужна мама». Фактически реакция отторжения – это отказ от чувства любви, стратегия, помогающая ребенку бороться с чувством утраты: он словно наказывает покинувшего его человека. Отторжение – это замаскированное выражение ярости: самой распространенной реакцией на оставление является лютая ненависть. Также отторжение может служить защитой от мук новой любви и вероятной потери. Вопреки расхожему мнению, отсутствие человека охлаждает сердце, а не распаляет чувства. Ребенок перестает искать мать, а при ее возвращении может даже игнорировать ее.

Теория Боулби применима ко всем случаям потери или расставания, включая тот процесс, через который мы проходим в конце жизни. Но если Боулби работал с привязанностью и разлукой в общем, то психолог Элизабет Кюблер-Росс сделала все возможное, чтобы привлечь внимание общественности к теме умирания. Она первая заговорила о потребностях умирающих и праве человека прожить последние дни с достоинством.

В отличие от многих коллег-медиков, Кюблер-Росс общалась со смертельно больными пациентами и выслушивала их. Она была потрясена тем, как с ними обращаются: умирающих больных игнорируют, подвергают мучительным процедурам и не говорят им правды. Кюблер-Росс раскритиковала современный технологический подход к управлению смертью и все, что его сопровождает: одиночество, механизацию, дегуманизацию и деперсонализацию. Она описала ужас, который испытывают умирающие, и сказала о том, что медицинская помощь, которую им оказывают, дается ценой сочувствия и сострадания. В то время как сами умирающие стремятся к умиротворению, хотят поведать о своих страданиях и надеются на достойную смерть, медперсонал стремится всеми силами продлить их жизнь, относясь к ним как к объектам манипуляций, втыкая в них иглы и засовывая трубки.

Также Кюблер-Росс разработала фазовую модель переживания горя, выделив пять стадий, которые проходит большинство людей, осознавших приближающуюся смерть: отрицание, изоляция, гнев, торг, депрессия и принятие. Эта же модель переживания горя распространяется и на тех, кто потерял родных и близких.

На стадии отрицания человек испытывает потрясение от страшного известия. Изоляция наступает, когда другие люди, включая близких родственников, начинают избегать умирающего из-за собственного душевного смятения. Затем возникает гнев, проявляющийся у всех по-разному. Часто люди терзаются вопросом «Почему я?», считая, что другие гораздо больше заслуживают смерти. Эта реакция может сопровождаться чувством зависти и ощущением несправедливости: другие продолжают наслаждаться жизнью, не обращая внимания на умирающего. Затем больной пытается заключить договор с Богом или судьбой – эта стадия проходит быстро и почти незаметно для окружающих. Потом наступает депрессия, во время которой человек горюет по тому, что будет утрачено. За депрессией следует принятие, которое достигается после некоторого сопротивления. Принятие, как правило, наступает не сразу и включает в себя отказ от дальнейшей борьбы перед лицом неизбежной смерти.

Некоторые критики считают, что подобные теории таят в себе опасность, поскольку могут обернуться появлением идеологии умирания, то есть будут не просто описывать этот процесс, а формировать и предписывать его. И тот, кто не будет проходить все эти стадии «как положено», станет считаться «ненормальным». Наверное, лучше всего относиться к этим пяти стадиям не как к чему-то обязательному, а как к возможным шагам, помогающим пережить трагическое известие и справиться с душевной травмой.

Кюблер-Росс также считала, что процесс умирания не обязательно должен быть ужасным и трагическим, что он вполне может служить трамплином для роста и духовного обогащения, как описывал его Лев Толстой в заключительной части повести «Смерть Ивана Ильича». В этом отношении ее взгляд на смерть был относительно свежим. Справедливости ради следует отметить, что общество поддержало ее идею достойной смерти, поскольку перспектива механизации процесса смерти пугала людей все больше и больше. Ее начинания одобрили не только обычные люди, но и многие медицинские работники, прислушавшиеся к ее словам.

ПРОГРАММА ПО ОБЛЕГЧЕНИЮ СТРАДАНИЙ БЕЗНАДЕЖНО БОЛЬНЫХ

Исследования и работы Кюблер-Росс привели к тому, что отношение общества к страданиям, умиранию и смерти изменилось. Ее теория предлагала альтернативные способы взаимодействия со смертью в форме преобразования процесса умирания в возможность развития и упрочения чувства собственного достоинства.

Также работы Кюблер-Росс повлияли на программу облегчения страданий безнадежно больных – программу человечной заботы и поддержки умирающих и их семей в эмоциональном, социальном и духовном плане. Идея создания хосписов основана на философии заботы, осознания смерти как конечной стадии жизни и обеспечения успокоения, так чтобы последние дни больного были прожиты с достоинством, без страха и мучений, в окружении его родных и близких. Хосписы являются альтернативой госпитализации. По мере возможности больным оказывается поддержка и медицинская помощь в домашних условиях. Когда пациент больше не может оставаться дома, его переводят в хоспис, где за ним осуществляют временный уход. Сотрудники хосписа также проводят индивидуальные и семейные консультации.