Да не судимы будете

В искренность его слов я верил, потому что мы с ним вдвоем почти каждый вечер прогуливались по территории нашей рези­денции, и он очень много высказьшал доверительных вопросов по поводу работников ЦК, в том числе говорил о Подгррном, но не плохо. Нелестно отзывался о Брежневе и совсем убий­ственно — о Суслове. Я, конечно, вСе слушал и молчал. Сам Хрущев был несколько при этом возбужден — как-то вечером мы прогуливались, и, естественно, за ним шел его личный охранник, он приблизился к нам, в это время Хрущев просто рассвирепел и сказал: «А вам что ну^о, что вы подслувдивае- те, шпионете за мной? Занимайтесь своим делом!»

Я как-то растерялся, но все же нашелся сказать: х^Никита Сергеевич, он ведь находится на службе». Он сказал: «Если он на службе, пусть и несет свою службу, а не подслушивает, знаем мы их». На этом разговор был закончен. Охранник удалился на почтительное расстояние, мы еще долго вели беседу с Хруще­вым на разные темы.

И апреля 1964 года делегация возвратилась в Москву. В ЦК КПСС я имел встречу и обстоятельную беседу с Н. В. Подгор­ным по многим вопросам. Он расспрашивал меня о поездке в Венгрию и какие были беседы у меня с И. С. Хрущевым, я ничего не утаил от него. Подгорный вспомнил о «венгерском гуляше» и хотел выразить свое «возмущение», я ушел от зтого вопроса как не имеющего существенного значения. У Подгорг ного спросил совета, что нам делать с предстоящим юбилеем — 70-летием Н. С. Хрущева.

15 апреля выехал в Москву на празднование юбилея Хруще­ва. На следующий день встретился в ЦК КПСС с Подгорным, Брежневым, Кириленко, показал им наши подарки и сувениры для Н. С. Хрущева. Сувениры понравились, но чувствовалось, что они чем-то недовольны, хотя сами же были инициаторами и организаторами большого «шума» с юбилеем. Тут же было проронено несколько слов: «Да, почти уже старик, 70 лет, пора бы ему и на отдых, надо его нам беречь». Позже только стало ясно, что это была своеобразная игра и «прощупывание» на­строения.

17 апреля 1964 года 70 лет Н. С. Хрущеву. Утром собрались все члены и кандидаты Президиума ЦК КЦСС и поехали в особняк на Ленинские горы, где жил Хрущев. Некоторые из членов Президиума вели себя довольно нервозно, трепетно- боязливо. Это относилось в первую очередь к Суслову и Бреж­неву. Все тепло поздравили Н. С. Хрущева в домашних услови­ях, он был бодр, свеж, в хорошем настроении. Выпили по рюмке коньяка, немного поговорили и тут же торопливо ушли под предлогом, что не надо «утомлять» Никиту Сергеевича. Инициатором этой торопливости был Брежнев, его поддержи­вал Подгорный, хотя и чувствовалось по настроению Хрущева, что он не хотел и не ожидал такого цоспещного удаления.

За границей буржуазная пропаганда и пресса по вопросу проведенного юбилея Хрущева подняла много шума, даже злоб­ствования. Его называют тираном. «Таймс» «предвещает» ему скорый закат политической карьеры и смерть и что это будет общим чувством облегчения. Все это ему буржуазная пропаган­да «мстит» за его непримиримость и принципиальность в вопро­сах классовой политики. Что касается его здоровья, то он бодр, здоров и оптимистически настроен.

25 аифеля принял маршала авиации Судеца — ПВО страны. С ним было еще три человека из Москвы. Разобрали вопросы и дали оценку проведенных учений. Рассмотрели вопросы, как улучшить на особый период оборону важнейших промышлен­ных объектов республики, увязать ПВО нашей страны с ПВО стран Варшавского Договора О новейшей технике у нас и за границей. Беседа была полезной и крайне необходимой.

11—21 мая. Вылетел в Москву, там знакомился с материала­ми по Франции. Предстоит поездка в Париж на XVII съезд Компартии Франции. Возглавляет делегацию Суслов. Утром 13 мая вылетели в-Париж, летели над Северным морем, через Скандинавию, в воздухе были 5 часов.

Над Северным морем вплотную к нашему самолету подошло четыре истребителя ФРГ, они проводили воздушные маневры, очень опасные и настолько близко, что видны были лица летчиков в каком-то особом «оскале». Их «сопровождение» было неприятно и оскорбительно. Нас просто «конвоировали» в воздухе.

Прибыли в Париж на аэродром Орли, прошли все устано­вленные формальности. Нашу делегацию встречали члены По­литбюро во главе с Генеральным секретарем ФКП В. Роше. Прямо с аэродрома всей делегацией передохнули и пообедали. Затем направились в наше посольство, где нас встретил посол Виноградов. Тут же, в посольстве, разместилась вся делегация.

Париж на меня лично произвел ошеломляющее впечатление самой своей величественностью, архитектурой, гаммой цветов, красками рекламы, множеством автотранспорта, чистотой, зе­ленью, парками, аллеями каштанов и платанов. До этого мне казалось, что большего количества зелени, чем в Киеве, нигде нет. Большое заблуждение.

16 мая посетили департамент Паде-Кале. Был в цитадели, где немецкие оккупанты расстреляли большую группу участни­ков Сопротивления. Тут же расстреляны наши — Порик Колесник. О Порике мне все более-менее известно. Надо все выяснить о Колеснике. И представить к награде. В цитадели в этой группе было одновременно расстреляно 220 человек. Возложил цветы у места расстрела и венок у стены, где написа­ны имена всех погибших.

23 мая совещание с членами Президиума ЦК КПУ — очень тревожное состояние дел в сельском хозяйстве республики. Озимые в очень плохом состоянии, но Кальченко и Комяхов несерьезно подоШли к оценке положения дел с озимыми. При­шлось мне им прямо об этом сказать, а, как известно, мало кому нравится прямота и правда. Но до чертей надоело это «украшательство и причесывание» недостатков, очень это вре­дит нашему общему делу, разлагает народ, порождает неверие.

Принято решение провести в ЦК КПУ большое совещание по проверке и исполнению принимаемых решений. Вопрос очень важный, больно много «балагурства», агитащ1и, пропа­ганды и очень не хватает деловитости и действенных организа­ционных мер, а главное ответственности за порученное дело, очень много приспособленчества: «Чего изволите?»

Еще очень много случаев подрыва на минах, снарядах школьников и даже взрослых. Уже проведена большая работа по разминированию, уничтожению снарядов, гранат и взрьш- чатки, и все же дело не доведено до конца, в результате мы до сих пор имеем издержки войны — человеческие жертвы. Надо еще раз провести тщательную проверку опасных мест. А также провести большую разъяснительную работу в школах, в сель­ских советах, выступить по радио, осветить в газетах, выпу­стить специальные плакаты.

Все члены Президиума ЦК разъехались по областям посмот­реть, что делается в поле и каково состояние посевов. Я был на полях Бортнической оросительной системы, прямо можно ска­зать, вид неважный, холод угнетает растения, сорняки забивают посевы. Подходит май, а тепла еще не было: угнетенный горох, , кукуруза, очень низкорослая озимая пшеница.

Позвонил Подгорному, доложил состояние дел в сельском хозяйстве.

Много шума вокруг поджога библиотеки в Академии наук Украины. По докладам, погибло много уникальных. книг.

27—29 мая был в командировке в Киевской, Винницкой, Тернопольской, Хмельницкой областях. Общее впечатление не­плохое, поля чистые, обработаны хорошо, чувствуется, подня­лась общая культура земледелия, чего я так много, упорно и настойчиво добивался. Да и сами люди в этом становятся^! более ответственными и подтянутыми. Если бы мы по всей стране подняли культуру земледелия до уровня сегодняшней. культуры в нашей республике, вопрос с сельским хозяйством,л можно считать, в стране был бы решен. Везде в этой зоне

срочно необходимы дожди. Если они не пройдут в течение одной-полутора недель, дела могут сложиться плохо. О состоя­нии озимых поступают разноречивые сведения, а дело могут поправить только дождь и тепло.

Был в Каневе на могиле Т. Г. Шевченко, где состоялся большой митинг, посадка деревьев нами и всеми присутствовав­шими гостями. Затем был на закладке первого камня Каневской ГЭС — все прошло хорошо.

1— 10 июня. Провел последний день с гостями, прибывшими на празднование 150-летия со дня рождения Шевченко. Все встречи, разговоры и прием прошли хорошо. Много возни было с канадцами, они ставят вопросы об украинском языке и культу­ре, о притеснениях и преследованиях творческой украинской интеллигенции. Очень сложный это вопрос, к сожалению, и в их вопросах немало правды.