Жуков

Жуков вышел в другую комнату и вместе с генералом Ватутиным быстро составил новую директиву войскам. Ознакомившись с ней, Сталин сделал несколько поправок и передал наркому обороны для подписи. Директива № 1 направлялась военным советам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского округов, копия — наркому Военно-Морского Флота. В ней говорилось, что в течение 22–23 июня возможно внезапное нападение немцев, которое может начаться с провокационных действий. „Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников“. Приказывалось:

„а) в течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;

б) перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;

в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно;

г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;

д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить“.^[208]

Передача этого документа в округа закончилась только в 00 часов 30 минут 22 июня».

Глава VII. Во мгле июньского рассвета

На рассвете 22 июня Сталина разбудил Жуков. Тот подошел к трубке довольно быстро, но после короткого доклада начальника Генштаба ответил не сразу, словно не мог поверить в то, что услышал. Наконец приказал Жукову вместе с Тимошенко ехать в Кремль.

…В штабах военных округов директиву № 1 о возможных провокациях со стороны немецких войск получили примерно через час, а в штабах армий — только в третьем часу ночи. Требовалось время и для ее расшифровки. Например, штаб Западного Особого военного округа получил директиву в 1 час 45 минут, а отправил ее в штабы армий в 2 часа 35 минут. По сигналу «Гроза» должен был вводиться в действие «Красный пакет», в котором находился план прикрытия государственной границы. Однако шифровки из округа были получены слишком поздно. Штабы 3-й и 4-й армий еще успели сделать кое-какие распоряжения, а в штабе 10-й армии расшифровали приказ уже после начала боевых действий. До многих соединений и частей указания так и не успели довести.

Более благополучно обстояло дело в Военно-Морском Флоте, так как Тимошенко напрямую предупредил наркома ВМФ Кузнецова о необходимости приведения флота в боевую готовность № 1. После звонка наркома обороны Кузнецов установленным паролем быстро передал соответствующие распоряжения. В результате флот был приведен в боевую готовность за 3–4 часа до начала войны.

Всю ночь Жуков и Тимошенко вели непрерывные переговоры с командующими войсками военных округов и начальниками штабов. В час ночи командующий Западным Особым военным округом Д.Г.Павлов доложил наркому, что очень большое движение немецких войск наблюдается на правом фланге, в течение последних полутора суток в сувалкский выступ беспрерывно идут немецкие мотомехколонны. Тимошенко посоветовал командующему округом не паниковать, на всякий случай утром собрать штаб, а если будут отдельные провокации — позвонить. Сразу же после разговора с наркомом Павлов приказал командующим и начальникам штабов армий привести войска в боевое состояние и занять все сооружения боевого типа и даже недостроенные железобетонные укрепления. Командующие 3, 10 и 4-й армиями и командующий ВВС округа доложили Павлову, что войска и авиация готовы к бою. В журнале боевых действий войск Западного фронта отмечалось: «…Около часа ночи из Москвы была получена шифровка с приказанием о немедленном приведении войск в боевую готовность на случай ожидающегося с утра нападения Германии. Примерно в 2–2.30 аналогичное приказание было сделано шифром: армиям, частям УР… По сигналу „Гроза“ вводился в действие „Красный пакет“, содержавший в себе план прикрытия госграницы». Однако приказы и распоряжения о приведении войск в боевую готовность в большинстве случаев были получены слишком поздно. Командир 75-й стрелковой дивизии генерал-майор С.И.Недвигин докладывал через несколько дней командующему 4-й армией: «„Красный пакет“ опоздал, а отсюда и вся трагедия».^[209]

В 3 часа 7 минут в кабинете наркома обороны раздался телефонный звонок: командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф. С. Октябрьский доложил о подходе со стороны моря большого количества неизвестных самолетов и просил указаний. Согласились с предложением Октябрьского: встретить самолеты огнем зенитных средств флота. В 4 часа утра командующий Черноморским флотом доложил, что вражеский налет отражен.

В 3 часа 10 минут разведывательный отдел штаба Западного Особого военного округа сообщал начальнику Главного разведывательного управления Ф.И.Голикову:

«1. По имеющимся данным, которые проверяются, основная часть немецкой армии в полосе ЗапОВО заняла исходное положение.

2. На всех направлениях отмечается подтягивание частей и средств усиления к границе».^[210]

В 3 часа 30 минут Жуков получил доклад о налете немецкой авиации на города Белоруссии от начальника штаба Западного Особого военного округа генерала В.Е.Климовских. А минуты через три начальник штаба Киевского Особого военного округа генерал М.А.Пуркаев доложил, что бомбардировке подверглись города Украины. В 3 часа 40 минут позвонил командующий Прибалтийским военным округом генерал Ф.И.Кузнецов, который сообщил о воздушных налетах на Каунас и другие города.

Генерал Г.Гудериан, командовавший 2-й танковой группой немецких войск, воспроизводит хронологию событий таким образом: «В 3 часа 15 мин. началась наша артиллерийская подготовка. В 3 часа 40 мин. — первый налет наших пикирующих бомбардировщиков. В 4 часа 15 мин. началась переправа через Буг передовых частей 17-й и 18-й танковых дивизий. В 4 часа 45 мин. первые танки 18-й танковой дивизии форсировали реку».^[211] В журнале боевых действий группы армий «Север» записано: «Сопротивление на границе было очень незначительным. Противник был застигнут врасплох».^[212] В отчете немецкого штаба 1-й танковой группы отмечалось: «В 3 часа 15 минут 22 июня пехота начала наступление. Противник ошеломлен внезапностью. Вначале он не оказывал никакого сопротивления. Важнейший мост у Сокаль захвачен неповрежденным. Переправа через Буг проходила спокойно. Пехота забралась на высоты восточнее Буга и достигла сильно укрепленной позиции, не встретив при этом никакого сопротивления. Противник, кажется, захвачен врасплох».^[213] При чтении сводок надо иметь в виду, что советское командование давало сведения по московскому времени, а германское — по европейскому, с разницей в один час.

В половине пятого утра Тимошенко и Жуков прибыли в Кремль. В кабинете Сталина собрались В.М.Молотов, Л.П.Берия, Л.3.Мехлис. Жукову бросилось в глаза, что Сталин был бледен и сидел за столом, держа в руках пустую трубку. Даже после сообщения Тимошенко о том, что немцы бомбят наши города на Украине, в Белоруссии и Прибалтике, он еще допускал вероятность провокационного характера их действий. Молотов позвонил в германское посольство. Там ответили, что посол граф фон Ф. Шуленбург просит принять его для срочного сообщения.

Тем временем первый заместитель начальника Генерального штаба генерал Н.Ф.Ватутин передал, что сухопутные войска противника после сильного артиллерийского огня на ряде участков северо-западного и западного направлений перешли в наступление. Вскоре, приняв Шуленбурга, вернулся Молотов и сообщил, что германское правительство объявило нам войну. Быстро подготовили директиву:

«Военным советам ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО Копия: Народному комиссару Военно-Морского Флота.