Комната с видом на звезды (СИ)

На несколько часов мне удалось забыться сном, а когда прозвенел будильник, я проснулась быстро и легко. Чувство волнения не покинуло меня ни на секунду во сне, и сейчас я ощущала в груди удары сердца. В отражении зеркала возникло лицо, - оно было свежим, а глаза сияли, словно я хорошо отдохнула или сходила в какой-нибудь салон красоты, в котором пока еще не была ни разу. Словом, я чувствовала себя счастливой, как никогда раньше. Я чувствовала себя живой.

В автобусе и по дороге к институту мне то и дело приходилось ловить на себе взгляды прохожих. Кажется, и они видели не просто девушку, но освободившуюся мятежную душу, влюбленную и юную. Сейчас у меня не было ни тела, ни разума, только огромное трепещущее сердце.

Заходя в двери института, я еще не знала, что скажу Максиму, если встречу его. Вслед за этими мыслями пришла неловкость, опутавшая мысли и слова. Под этим гнетом я решила избегать Максима, хотя бы до тех пор, пока не придумаю, как вести себя. Но кто-то мудрый и незримый легким движением руки выветрил из головы эти мысли. А потом повернул наши пути так, что мы с Максимом столкнулись за поворотом в коридоре.

Мы остановились, и мое сердце вздрогнуло. Оно испытало странную смесь чувств, среди которых больше всего было волнения и страха. Это произошло раньше, чем я успела хоть что-то сказать, поэтому сейчас в растерянности смотрела на своего друга, черты лица которого так плотно врезались в мою память.

Похоже, Максима обуревали подобные чувства. Он был в замешательстве и не знал, что с этим делать. На мгновения наши взгляды встречались, и каждый раз сердце замирало у меня в груди. А мимо нас мелькали фигуры студентов, то серьезных, то чересчур беспечных. Они смеялись, и обрывки их разговоров касались слуха. И вдруг я увидела эту картину со стороны, так же, как мог бы увидеть кто-то из проходящих мимо. Два взрослых человека стоят сейчас рядом и не знают, что сказать друг другу. И почему? Ведь мы не сделали ничего плохого. И все это время, пока молча пялимся друг на друга, мы выглядим как два идиота.

От этого мне стало смешно, и я улыбнулась, глядя себе куда-то под ноги. Максим заметил это и тоже сумел расслабиться. Давыдов понял, что я так же, как и он, не знаю, с чего начать разговор, но очень этого хочу.

- Привет, - наконец, сказал он, и я снова захотела смеяться.

- Привет.

- Ты вчера уехала, вроде голова заболела... - начал Максим.

- Голова заболела, - быстро сказала я, но Давыдов произнес это почти одновременно со мной, и теперь засмеялись мы оба.

- Нормально доехала вчера? - спросил Максим.

- Да, - ответила я. - Все в порядке, больше ничего не произошло.

- Больше? - засмеялся Максим, и мне захотелось перемотать этот разговор. Я правда сказала это? Больше?!

- Извини, говорю глупости, - пробормотала я, хотя неловкость между нами все увереннее переходила в шутку.

- А я их делаю, - кивнул Максим. Я так не думала, но спорить не стала. Все, что сказал вчера Давыдов, еще звучало в голове. Поэтому я спросила:

- Хочешь встретиться сегодня вечером?..

- Кристин, по поводу того, что... - начал Максим. - Забудь об этом. Тебе ничего не нужно делать. А я в состоянии пригласить девушку, если хочу этого.

Я непонимающе посмотрела на Максима.

- В смысле, это предложение, - Давыдов мигом сообразил, что его речь весьма двусмысленна. - Черт, короче, давай встретимся сегодня вечером, если ты свободна.

- Я свободна, - у меня не было причин для отказа.

- Я тоже, - зачем-то сказал Максим, и мы снова засмеялись, глядя на мелькающих мимо нас студентов, что напоминали плывущих за стенками аквариума рыб.

- Но не как друзья, - мой голос прозвучал немного неуверенно.

- Да, я как раз об этом, - кивнул Максим. - Это называется свидание.

- Я знаю, как это называется.

- Это упрощает дело.

Все, что произошло сейчас, казалось невероятным. Все-таки у нас получилось, хоть это и был очень долгий путь. Но сегодня вечером я иду на свидание с Максимом. И впервые мы будем не просто друзьями. Этот человек, которого я знаю всю жизнь, будет держать меня за руку, и нам больше нечего бояться того, что наши чувства не взаимны.

- Ладно, пойду в аудиторию, а то скоро занятия, - проговорила я и улыбнулась.

- До вечера, - кивнул мне Максим. Он попрощался со мной тёплым взглядом и открытой улыбкой, и мы разошлись по аудиториям.

***

Сегодня был определенно чудесный день. Мой страх исчез, осталось лишь волнение, приятно согревающее кровь. Я зашла в аудиторию. Скоро должна начаться лекция по гистологии, и зал был заполнен студентами. Настя болтала с девушкой, сидящей сзади нас. Я поздоровалась со всеми и как ни в чем не бывало принялась доставать тетрадку и ручку. Но пристальный взгляд Лебедевой заставил меня остановиться.

- Что? - спросила я. Девушка смотрела с любопытством, и я не знала, как начать свой рассказ о вчерашнем вечере.

- Что у вас с Давыдовым произошло вообще? - спросила Лебедева. - Ты внезапно уезжаешь, никого не предупредив, а тот сидит весь вечер в углу и играет с подоконником.

- Играет с подоконником? - засмеялась я. - Не хочу знать. У нас... все нормально.

- Как это понимать? - не отставала Настя.

- Мы встречаемся сегодня вечером, - призналась я и стала наблюдать удивленное лицо Насти.

- То есть, вы вместе все-таки? - Лебедева не верила в мои слова, но отчего-то смеялась.

- По крайней мере, сегодня вечером точно, - улыбнулась я, потому что сама еще до конца не верила в происходящее.

- Вот так просто? - не успокаивалась Настя.

- Ну, это не было просто, - протянула я и вспомнила, как тяжело мне было общаться с Давыдовым в последнее время. Все же, Настя решила, что мне можно верить. Она была рада за нас и то и дело бросала на меня улыбающиеся взгляды.

- Прекрати это делать! - все время говорила я, потому что подруга только смущала меня этим. Началась лекция, но мне впервые было тяжело уловить ее смысл. В голове теснилось слишком много своих мыслей, и чужой голос только мешал. Моя рука автоматически записывала текст, но мысли о Давыдове неизбежно настигали меня, как дождь настигает путника посреди равнины.

Кроме этого, у меня в арсенале была еще одна хорошая новость. Освальд Павлович сдержал слово насчет своего внука, и сегодня они договорились встретиться с Лешей в каком-нибудь кафе. Я знала, что старику будет непросто, когда он увидит внука, но просить меня прийти с ним он бы не стал. Гордость и вместе с тем растерянность не позволили ему этого, и я сама предложила составить антиквару компанию. Услышав мой вопрос, Освальд Павлович принялся деланно ворчать, мол что я буду сопровождать его как немощно старика. Но все эти причитания быстро иссякли, и вот, в положенный час, мы уже сидели с Крезой в популярной пиццерии, за столиком у окна. Косые лучи заходящего солнца полосами ложились на скатерть и большое блюдо с пиццей, три куска которой я уже съела.

- Вы чего не едите? - спросила я у Освальда Павловича. - Холодная будет невкусной.

Это, конечно, не совсем правда, потому что лично я могу съесть пиццу даже замороженной. Но Освальду Павловичу было не до еды. Сегодня он нарядился в один из своих красивых костюмов, а в верхний карман даже положил аккуратно свернутый платок. Он сидел прямо, будто проглотил палку, а его руки нервно теребили край скатерти. Креза то бегал взглядом по улице за окном, то рассматривал шумящих посетителей. Мне было жаль его, но успокоить Освальда Павловича никак не получалось.

- Он не придет, - сказал Креза. Эту фразу старик повторял несколько раз за последние полчаса.

- Освальд Палыч, вы же договорились в пять вечера! - напомнила я. - А сейчас только половина. А все потому, что вы притащились сюда на час раньше. Он придет обязательно. Лучше поешьте, а то еще в обморок грохнитесь, я вас не потащу...