Самоубийство. Подготовка (СИ)

Кинотеатр "Комсомолец" - из тех стеклянно-бетонных монстров, которые еще в семидесятые годы прошлого века казались настолько же безумно красивыми, сколько безумно унылыми они выглядят сейчас. Вот это уж точно место для прощания - лучше не придумаешь. Ты сам прям как этот кинотеатр - молодой и красивый тогда и обшарпанный, никому не нужный сейчас, прямо лицо эпохи, вернее - два лица двух эпох. У нас в городе было до черта кинотеатров, больше, чем в иной столице (впервые приехав в столицу, я это понял), но таких, как "Комсомолец", двухэтажных, всего два - еще был такой же "Союз", на другом берегу речки.

Вначале зашел на первый этаж, туда, где билетные кассы. Там, у касс, большой зал, как на центральном вокзале - наверное, чтобы поместилась очередь, раньше ведь люди часто в кино ходили, огромные очереди собирались (меня мама вечно посылала за билетами - в "Комсомольце" всегда показывали премьеры, и мама ни одной премьеры не пропускала, а мне от школы было недалеко), а теперь я нашел там бар и бильярдную. Возле кассы ни единого человека, а на бильярде играли двое - мужчина и мальчик лет двенадцати. Я посмотрел, как мальчик ловко закатил шар в русскую лузу, повернулся и вышел - даже пива на баре не выпил, подумал: "Я в его годы на "Неуловимых" ходил, а он на бильярде играет". Странно, что я это подумал - потому что в его годы я тоже играл на бильярде, разве что не так ловко. Наверное, позавидовал.

На втором этаже был зрительный зал и буфет. Ни на какое кино я, естественно, не собирался, а попрощаться с кинотеатром решил в буфете. Мне там мама всегда покупала сок и лимонное пирожное. Из пирожных я в детстве кушал только лимонные (пару раз, правда, попробовал заварные с кремом - они тоже ничего, и один раз - пирожное "картошка", редкая дрянь), а сок пил яблочный или березовый. Сок мне мама всегда покупала в гастрономах (она каждый вечер подолгу стояла в очередях, чтобы купить какой-нибудь кусок масла, и это было что-то вроде ее материнского откупа за то, что я был несчастным заложником судьбы - торчал в этих очередях вместе с ней), а сок с пирожным - только здесь, в буфете кинотеатра "Комсомолец". Понимаете, почему я его запомнил? Мы нуждались в деньгах, мама не могла позволить покупать мне пирожное каждый день. Да и вредно оно для здоровья, наверное.

Сейчас я, конечно же, лимонное пирожное себе не заказывал - хотя мыслишка такая крутилась. Я ее отогнал - все равно не съем, пирожных я не ем с тех же лет, что не читаю книжек. Может быть, тут и связь какая-то есть. Вместо этого взял бутылку пива и сел лицом к окну - пил и смотрел на улицу, думая, куда дальше идти. Впрочем, я уже это видел сквозь окно, куда пойти. Полбутылки выпил и пошел, полбутылки с собой забрал.

Там обычная улица, тротуар, ничего особенного, ресторанчик какой-то, кажется, "Майский" называется. Перед рестораном - лужайка, зеленая трава. Вот туда я пошел пиво допивать. Стал там, закурил. Прощался с тротуаром и лужайкой.

Когда в буфете сидел, на втором этаже, и наблюдал улицу через окно, то вспомнил, как однажды мы с мамой и с одним мужиком (мама тогда с ним жила) решили пойти в кино - не помню, кто в тот раз купил билеты - я или, быть может, они, но мы дождались вечера, а потом шли по этой улице, в хорошем настроении, потому что это опять была премьера - кажется, фильма "Ярослав Мудрый". И вот перед самым кинотеатром, как раз возле этой лужайки, мы решили проверить билеты. А вы помните (выражение такое фигуральное, ясно, что помнить то, что черт знает когда было, могут только старожилы) - билеты же раньше были малюсенькие, такие себе бумажные кусочки, их с ленты отрезали, с рулона, как в автобусах кондукторы, легко было потерять. И вот решили мы их напоследок проверить и обнаружили, что билетов нет. Корешки есть, а билетов нет. Если вы меня спросите, какие такие корешки, то я не скажу. Не помню, что за корешки. Помню только, что мама все время повторяла: "Ну вот же, есть корешки, значит, и билеты должны быть", и рылась в сумочке. И, исходя из того, что у нас были эти самые корешки, про которые я напрочь забыл, как они выглядели, и на кой черт они вообще были нужны, мы почему-то решили, что потеряли билеты прямо тут же, на этой лужайке, или на тротуаре. И принялись их искать. Ходили там втроем, высматривали в траве и на земле, чуть ли не на корточки становились. Лазили там кругом, пока не стемнело, и всякое время вышло, чтобы в кино успеть. Помню, что смеялись при этом и не ссорились, что для нас было странно (особенно для мамы), потому что обычно мы часто ссорились и кричали друг на друга. Но здесь мы почему-то смеялись - совершенно не расстроили нас эти пропавшие билеты и то, что мы не попадем на премьеру. "Чудеса", - повторял тот мамин мужик, - "чудеса. Куда же они делись?" "Ну, вот только что же здесь были, в сумочке", - повторяла мама. - "Ну, вот я только что же проверяла - были. А сейчас нет. А вот же корешки!" А потом мы вернулись домой и нашли билеты на тумбочке у зеркала.

Неподалеку от меня стояла девушка лет двадцати пяти и говорила по мобильнику - с парнем, наверное, своим или с подругой, потому что она все время оглядывалась по сторонам, будто ожидая, что кто-то вот-вот подойдет. Быть может, договорилась пойти с кем-то в кино или в этот ресторан "Майский". И я подумал, что когда мы искали те билеты, мама была ненамного старше этой девушки. "Ей ведь тогда еще тридцати не было", - подумал я. - "Девчонка совсем. Я сейчас много старше ее тогдашней". "Вот такая она была точно девчонка, как эта, что по мобильнику говорит", - подумал еще, хотя девушка с мобильником совсем не была похожа на мою маму - у мамы были черные волосы, а эта светловолосая, на девушке было короткое летнее платье с красными узорами, а мама тогда была в... Я не смог вспомнить, во что была одета мама, когда мы искали билеты. Кажется, была осень, и на ней был светлый плащ... Белый, серый? А, может быть, и красный.

Я допил пиво, выбросил бутылку в урну и быстро ушел, стараясь при этом не таращиться на девушку с мобильником - она ведь не знала обо всех этих моих реминисценциях и могла смутиться. Так что ушел - попрощался... Повернул к школе - там через дворы нужно пройти.

Школу я никогда не любил, да и одноклассников своих не особенно. Но, будучи человеком, склонным к пустой ностальгии, школьные годы помнил долго, лет до тридцати, потом, слава богу, все постепенно улетучилось - имена, фамилии, почти все; нынче, когда я вдруг слышу слово "школа", то испытываю облегчение от полного отсутствия ассоциативных рядов, и почему-то в голову приходит чей-то стишок: "Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда. Как желтый одуванчик у забора, как лопухи и лебеда". Не знаю, в какой связи - стихи из меня, слава богу, не растут, просто школа это такой мусор, похлеще лопухов с одуванчиками. Или наряду с ними - под школой у нас до черта росло тех одуванчиков и лопухов. Наверное, поэтому стишок вспоминаю - ассоциативно, вот все же есть один ряд - с лопухами, но лопухи меня не напрягают.

Один мой приятель, музыкант, как-то сказал... - вообще-то, меня страшно раздражает это выражение: "один мой приятель как-то сказал". Потому что, например, другой мой приятель (его потом насмерть сбила машина) всегда начинал фразы словами: "Мне один умный человек когда-то сказал..." Меня ужасно бесила эта фраза, потому что лично я никогда в жизни не встречал ни одного умного человека, не говоря уже о том, чтобы они со мной разговаривали. А если и встречал, то говорили они исключительно всякие глупости... - но здесь я сам вынужден так выразиться, потому что тот музыкант, в самом деле, раз мне сказал: "Какого черта ты слушаешь всю эту старую музыку - "Битлз", "Роллинг Стоунз"? Это же все равно, что рыться в бабушкином сундуке, перебирать старые тряпки". Мне это понравилось, про сундук и тряпки. Если уж "Битлз" и "Роллинг Стоунз" - это старые бабушкины тряпки, то что уже говорить про школу.