Лук и Красные Холмы (СИ)

Возле маленького барака, в котором он поселился (кроме него, там еще двое или трое человек обустроилось, но он лично только одного видел), толпились люди, вперемешку местные и приезжие. Что они тут?

Лук освободил руку от спального мешка, дернул на себя дверь - закрыто прочно. Толкнул от себя - то же самое.

- Не, не, там заперто! Как закрылся с утра... ли с вечера, хрен его разберет, так и не открывает!.. Как бы дом не сжег, козел пьяный!..

Народ лениво загалдел, чтобы объяснить реалии вновь пришедшему человеку. А реалии просты: местный работник, Серега, типа, художник, и он же сторож, допился до горячки, и с вечера чертей гоняет! То ли жену приревновал, которая уже пять лет, как от него сбежала, то ли еще что... Забрался в барак, врагов искать, грозился всех расстрелять, а дом спалить... Что-то горелым пахло!..

Лук только сейчас обратил внимание на круглые дырки в дверях, след от выстрела крупной дробью изнутри: у Сереги ружье, двустволка... М-да, угораздило же его именно в этот барак... ЧТО-О-О!!!

У Лука же там личное барахло, все деньги и документы, включая паспорт, "сувенирную" зачетку, справки!... Сейчас все это сгорит - и как он будет без документов в университет восстанавливаться???

У Лука в глазах заскакали разноцветные пятна, только на сей раз не совсем такие, как давеча с перепою в пустыне, а гораздо ярче и стремительнее...

- Открывай, сука!!! - Лук со всего маху лягнул дверь в районе замка, раз, другой - нет, держится запор!

Поискал глазами по сторонам - чей-то полевой молот лежит на ящиках с пробами... Лук метнулся за молотом - и назад к дверям!

- Открывай, падла, открывай, м-мать-перемать! - Лук начинает бить в дверь, изрыгая из себя весь скудный запас русских матерных ругательств. Рыло у молота тяжелое, рукоятка сравнительно коротка, со всем этим трудно достичь точности в ударах, но Луку повезло: оба замаха пришлись куда надо, и все запоры, держащие дверь изнутри рухнули, посыпались на пол с дробным лязгом. Лук опять ударил ногой, сильно ударил, аж сквозь пятку в колено отдалось, мелкие деревянные щепки брызнули из разрушенного запорного гнезда, и Лук ворвался внутрь с молотом наперевес. Следовать за ним желающих не нашлось.

Буквально через минуту зрители увидели полусогнутую спину Лука: он, пятясь, выволок за шкиряк и за плечо брезентовой куртки мычащее тело Сереги-художника. Тщедушный, сволочь - а тяжелый такой! Лук хрипит-пыхтит от усилий, а на шее у него болтается трофей - переломленная в замке иж-двустволка, без патронов в стволах.

Лук выпускает из рук брезент, голова Сереги падает в пыль с негромким стуком, тот продолжает мычать, не приходя в сознание, глаза под лоб закачены.

Ружье туда же, в пыль, а сам Лук бросается внутрь, скорее, скорее, проверить наличие и сохранность своих пожитков!.. Деньги на месте, документы... а, вот они, тоже все на месте, все в целости. Ф-фух! Ну! И где теперь держать, чтобы душа за их сохранность не болела!? Может, у Владимира Ивановича в походном сейфе? Угу. Ха-ха-ха. Лук смотрит на свои пальцы - они еще трясутся от ярости и пережитого стресса... И только сейчас до него начинает доходить, чем он рисковал, и как это выглядело со стороны! Типа, он ворвался под оружейным огнем - и обезоружил, и вырубил пьяного дебошира! Как бы не так! На деле-то, в коридоре валяется в бессознательном состоянии пьянючий Серега-художник, чуть поодаль пустое ружье. Гильза картонная, уже пустая, раздавленная, возле Сереги... А в конце коридора комок оберточной бумаги с чуть подпаленными краями. Барак глинобитный, без мебели, полы земляные, с примесью цементных выравнивающих блямб - да хрен тут что загорится, хоть бензином обливай...

Лук подхватывает рюкзак и авоську с личным барахлом - и в двери прочь, в этом бараке он больше не останется. И молот бы хорошо на место вернуть, но черт с ним, с чужим, авось, не потеряется. На улице его ждал постельный мешок, обвалянный в серой песочной пыли, а рядом мужчина, вроде бы из местной администрации. Важный такой, наверное, сердитый!

- Ну и? Кто будет дверь чинить, за замок платить, а, молодой человек?

- А вы кто тут - завхоз, что ли? - Лук, чуть задрав голову, в упор разглядывает рослого мужика средних лет, тому хорошо за тридцать, небритый, но, вроде бы не очень-то пьющий на вид... Все равно хочется дать ему в рыло... Контролер, блин. Раньше надо было за хозяйством следить.

- Именно он.

- Все вопросы к Сереге. Он заплатит. - Лук пытается пройти дальше, сам еще не зная куда, но завхоз не то, чтобы путь ему заступил, но, вроде бы как мешкает, не хочет от Лука отстать, в лицо ему смотрит, взгляд тяжелый... - Алё! Тебе что-то непонятно!? Я же сказал: к Сереге! Эта сука мне чуть документы и вещи не спалила! Компреневу!?

Тут неизвестно откуда нарисовался Искандер - и цоп Лука за плечо. Он же вроде бы в отъезде...

- Лук, все-все-все! Успокойся, пойдем в наш барак, там полно места, картографы вчера уехали. Позавтракаем, как следует!..

Золотой зуб Искандера блестит в примиряющей улыбке, он трезв и благодушен, и его спокойствие постепенно передается Луку.

- Ну, что, товарищ завхоз, есть у вас еще вопросы ко мне?

- Ладно, разберемся.

Накал в конфликтующих голосах угас до нуля, вместе со зрелищностью, и очевидцы разбрелись кто куда, скучать на летнем воскресном зное.

- Э!.. А Серега этот где, а Искандер? Не видел, случаем?

- Да черт его знает, я не следил, унесли куда-то.

Геологическая база-оазис посреди пустыни - это отнюдь не Смольный институт благородных девиц, здесь всякое видывали, и стрельбу, и поножовщину... Дом цел, художник жив и пьян, раненых, ограбленных и пострадавших нет, замок копеечный... Еще час ?- и все следы утреннего происшествия бесследно утонули в пыльных клубах местного времени. Подумаешь, в дверь стрельнули!..

Милиция так ничего никогда и не узнала о случившемся, да и нет ее здесь, родимой, в радиусе десятка пустынных километров...

Искандер угощает Лука остатками вчерашнего застолья: остывшим шашлыком, холодным, но все равно очень вкусным, мягким лавашом, зеленым чаем с конфетками, и рассказывает новости, накопившиеся за время Лукова отсутствия. Мудрый Козюренок опять оказался совершенно прав - третий день уже стоит гудеж: сошлись "за дастарханом" три полевых начальника, все старинные приятели, Козырев один из них. Утром он отвез его в соседний городок, жену встречать. Там их подхватит Толик и к вечеру привезет обратно. Оказывается, у Козырева есть молодая жена, лет на двадцать с лишним его моложе, также геолог, должна присоединиться к их команде и теперь до самой осени. И это очень хорошо, потому что она будет уберегать шефа, мужа своего, от ненужных излишеств. Осточертело каждый вечер видеть рожи пьяные, а куда денешься: Искандер то помоги, Искандер это привези... Искандер трезв, он Верке дочерью поклялся, что не будет пить за рулем, а Володе Маматову бара-бир, он безо всяких запоев каждый день готов кирять, и киряет. Утром с Козыревым проснулись в шесть утра, опохмелились по стакану - и спать. Потом уже проснулись ближе к полудню, собрались все месте - и опять веселье до глубокой ночи! Звонили в Ташкент по телефону, по поводу зарплаты и прочего. Там, вроде, обещали премиальные выписать в честь давно прошедшего девятого мая, да что-то никак не поступят они в платежные ведомости. Козырев позавчера хватился патронов - так Искандер ему с третьей попытки доказал, вспомнить помог, что все они "утилизированы по соответствующему акту". Маматов, слава богу, подтвердил, при нем было. Козырев по этому поводу даже разозлился на Лука, главного "растратчика", то есть стрелка-снайпера, но, поскольку все везде тихо - успокоился, и больше не вопит. А тут еще была потешная история! Искандер вчера собрал желающих и повез в ближайшую баню, это километров десять пути. Нина Ивановна приболела чуть-чуть, поэтому Аня Шашкова была единственная среди них особа женского пола, а всего их пятеро было, вместе с Искандером, Олегом Николаевичем... Приехали на место, купили билеты, взяли тазики, свое мыло, все дела, у кого-то веник... Мальчики налево, девочки (Аня Шашкова) направо, кто помоется первым - ждет оставшихся на лавочки в тени, перед баней.