Никто не умрет (СИ)

- Ты знаешь... - выдавила Чунхуа.

Что сказать? Чунхуа лихорадочно думала, но не найдя нужных слов в отчаянии впилась в губы Итиро, обвила его шею руками - только бы не видеть этот испытующий взгляд.

- Что с тобой такое? - Итиро оторвал ее от себя, вскочил с кровати.

Натянул спортивные шорты. Желание, которое всегда вызывало в нем обнаженное тело Чунхуа, ушло. Он не мог понять, почему ему больше не хочется целовать любимую. Почему ее губы не кажутся ему сладкими.

- Я люблю тебя, - дежурно сказала Чунхуа и стыдливо потянула на себя белую простынь.

Оказавшись под защитой легкой ткани, она почувствовала себя увереннее. Нужные слова сами пришли на память.

- Я сделала аборт ради тебя. Чтобы быть с тобой, как ты хотел. Я поеду за тобой на край света. Куда ты, туда и я. Я буду помогать тебе во всем, делать все, что ты прикажешь. Я буду верной женщиной. Ты никогда не пожалеешь, что связался со мной. Я буду твоей тенью, твоей марионеткой. Приказывай...

- Что ты сказала? - поразился Итиро.

- Я выполню любое твое желание, приказывай, - монотонно повторила Чунхуа.

- Нет, повтори, что ты сказала о ребенке. Ты сделала аборт? И теперь ты хочешь, чтобы я стал твоим... Как ты посмела ко мне прийти после этого?!

- Что?

Чунхуа медленно поднялась с кровати. Простыня сползла с ее тела, но она не замечала своей наготы. Она пылала гневом. Ее голос прерывался от рвущейся наружу ярости. Как смеет он, виновник всех ее бед, обвинять ее. Что за казнь он придумал для нее снова? В душе Чунхуа родился вулкан, он рвался наружу. Сейчас перед ней стоял враг, Чунхуа казалось, что если сейчас она убьет его, то ей станет легче. Все будет просто. Она освободится от страданий одним ударом... или выстрелом... Чунхуа показалось, что мир затих, исчезли все звуки. Она сама удивилась, какими вкрадчивыми стали ее движения. Мысли, будто, чужие. На кухне есть нож. Чунхуа шагнула в сторону кухни, стащила с кровати простынь, в которую только что заворачивалась. Нож можно спрятать в складках материи и подойти близко, очень близко, лучше сзади.

Итиро удивленно проследил взглядом за Чунхуа, которая неожиданно резво спрыгнула с кровати и пошла на кухню. Лицо ее горело гневом. И это было странно. Потому что она должна была вести себя иначе, ведь она совершила страшное против его воли, лишила их ребенка жизни. А потом вела себя, как умалишенная... Конечно, она сошла с ума, - решил Итиро. И ему сразу же стало понятно поведение Чунхуа вчера вечером и ее холодность ночью...

Прежде, чем Итиро закончил анализ поведения Чунхуа, она уже вернулась, красиво задрапированная в ту же простынь, которую унесла с собой. Разрумянившееся лицо ее было спокойно, на губах играла лукавая улыбка. В глазах больше не было печали и испуга. Она грациозно потянулась к нему ласковой кошкой. Он невольно раскрыл ей навстречу объятья и скорее чутьем, чем зрением угадал опасное движение. Он не видел блеска стали, только краем глаза заметил неестественно острую складку материи. Странная траектория руки Чунхуа, пытающейся обнять его со спины, зафиксировалась в его мозгу на подсознательном уровне. Она не успела приблизить хорошо спрятанный в простыни нож на уровень его груди. Увидела злые глаза, тонкий изгиб поджатых в презрительной усмешке губ. Вот так выглядел убийца ее брата, когда всадил ему нож в живот по самую рукоять. Материя прорвалась, и нож блестел прямо перед ее глазами. В ладони впилась острые углы рукояти, пальцы Итиро сильно сжали кулаки Чунхуа. Зрачки девушки расширились от боли. Она старалась отчаянно вырываться, но это был напрасный труд. Итиро держал ее руки железной хваткой. Тогда Чунхуа рванула острие ножа к своей груди. Но не смогла ударить себя в сердце - Итиро крепко держал ее руку, острие ножа оцарапало кожу на груди. Чунхуа завыла от яростного бессилья...

Гл.20 ОКИНАВА

В комнате становилось жарко. Кабинет сингиина* клана Осаму был полон людей. Они сидели по обе стороны длинного конференцстола, скрывая напряжение. Все присутствующие были важными людьми в клане, среди них не было никого ниже кайкэй*. Те, что были помладше рангом стояли за спинами своих более именитых братьев.

Мужчины были одеты в строгие классические костюмы темного цвета с глухо застегнутыми воротами сорочек, чтобы скрыть от постороннего глаза свирепые ирэдзуми, покрывающие их тела от запястий до шеи. Женщин не было. Телохранители остались за дверью.

Осаму уже стар. Более сорока лет он вел дела семьи Такахаси и был доверенным лицом клана, всегда сопровождая все его юридические сделки. За это время из восторженного юноши, свято чтящего законы чести, он обратился в занудного старика довольно плотного телосложения, свидетельствующего о его сидячем образе жизни. Одет он был под стать остальным присутствующим, в строгий европейский костюм.

Осаму пригладил ёжик седых волос, водрузил на нос очки в черной роговой оправе с толстыми стеклами и оглядел важное собрание. Глаза за стеклами стали неестественными большими, придав выражению его лица какую-то наивную доверительность. Сейчас ему предстояло зачитать важный документ, который изменит историю клана. За последнее десятилетие клан сократился вдвое, и его продолжали разрывать распри между главами региональных кланов, стремящихся отделиться и завладеть подконтрольными клану "водяной дракон" территориями. От этого спасали только благосклонность оябуна группировки Тола-киокай. Он пресекал попытки вакагасира и сятэйгасира договариваться с ним о налогах напрямую через голову Мамору.

Мамору исподволь рассматривал Дайсуке, словно оценивал качество творения рук Якудза.

Пару дней назад они встречались в гостинице Окинава, чтобы обсудить детали появления второго сына Кацуро в качестве первого. Мамору узнал всю историю от момента встречи Акено с мальчиком в приюте буддистского монастыря до настоящего времени.

Потом Якудза привел Хана, Мамору подумал, что мог бы успокоиться, по поводу Ёшико. Парень был очень похож на погибшего Кацуро. Сердце Ёшико откликнется на это сходство. А потом они вместе обговорят детали.

Ему нравилась самоуверенность и упрямство парня. Европейское воспитание не испортило его нрав. Хотя... он воспитывался в России, это достаточно варварская страна, чтобы не испортить воина, не превратить его в размазню, в катаги, - Мамору мысленно улыбнулся своему выводу.

Вчера Мамору предупредил всех приглашенных к Осаму о прибытии наследника. Все ждали этого дня, и враги и друзья. Враги, чтобы начать открытую войну, друзья, чтобы сплотиться возле сильно главаря. "Якудза был прав, - думал Мамору, изучая знакомые лица, - наш новый Итиро произвел на всех впечатление. Он очень похож на Кацуро. Только бы все сошло, как задумано".

Мамору почувствовал легкое движение воздуха, он быстро повернул в ту сторону голову. Дверь в кабинет нотариуса, где собрались представители нескольких семей клана Водяной Дракон, открылась - вошла гостья. Несколько человек встали сразу же, склонившись в приветственном поклоне перед "старшей сестрой". Ее помнили все, кто лично знал Кацуро. Вслед за ними поднялись и поклонились остальные.

Все присутствующие напряженно следили за поведением главных фигур события. Нервность движений и странные искорки в глазах Ёшико выдавали ее волнение.

Мамору замер - от Ёшико зависела его жизнь. Вдруг она передумала поддержать легенду Мамору. Вчера он старался быть очень убедительным. Ёшико молчала, слушала его внимательно. "Итиро выбрал другой путь, - говорил Мамору, - Клану нужен кумитё, им должен быть наследник, первый сын. Якудза воспитал Дайсуке настоящим воином. Он очень хвалит его. Мальчик сможет исполнить долг старшего брата. Итиро отказался от своих прав..."

Хан с волнением всматривался в только что вошедшую женщину. Он встал ей навстречу вместе со всеми. Где-то в кончиках пальцев зародился пульс, он током пробежал по обеим рукам и ударил в мозг. Перед его внутренним взором возникла яркая картина: он стоит в кабинете отца, едва доставая макушкой до края письменного стола, тот подхватывает его на руки, подкидывает вверх и кричит "любишь свою маму?". "Я люблю свою маму", - визжит он от счастья. Сверху он видит рядом с отцом молодую светящуюся от счастья женщину, она протягивает к нему руки и испуганно кричит "не урони его!"