Марита: женское счастье (СИ)

С лошади меня стаскивали тихо и осторожно. Сначала захотелось взбунтовать, вырваться, но почуяв знакомый парфюм, которым пользовался только Рассел, я наоборот уткнулась в грудь, позволяя занести себя в дом. Знакомые нотки кедра и груши успокаивали, помогали расслабиться. Но счастье рассыпалось, как только мы пересекли порог. Брат нехотя опустил меня на ноги и отступил на пару шагов, поправив предварительно чужую куртку, упавшую с левого плеча. В холле собралось всё моё семейство, и к моему большому разочарованию, нежеланные утренние гости. С головы до ног окутал страх. Если бы меня ругали, я бы так не тряслась, подумаешь, свадьбу сорвала, этакая беда, но на лицах домочадцев не было и намёка на злость. Но зато гримаса злости исказило лицо моего несостоявшегося жениха, а уже по дальнейшему разговору я поняла, никакой он не несостоявшийся, а самый настоящий.

- Леди Марита, мы приносим свои глубочайшие извинения за поведение нашего сына. - Начал господин Корвин, а жена его кивала головой, как послушная собачка. - Мы с вашей семьёй всё обсудили, и завтра же покинем город, но наш сын остаётся, чтобы продолжить приносить свои извинения.

- Что? - Вырвавшийся хриплый писк из моего горла напугал не только меня, но и похоже всех собравшихся в холле.

- Мы отказались от вашего приданного, более того, мы обеспечим вас всем необходимым, когда вы после свадьбы прибудете в столицу.

- Что? - Повторно и более болезненно произнесла я. Шквал эмоций и чувств накатил волной. Мне стало противно, омерзительно и страшно. Горло начало драть, ноги начали отогреваться и пальцы начало сводить судорогой, голову просто сжирала мигрень.

- Я вас уверяю, мой сын ещё понесёт наказание, вы так же можете предпринять воспитательные меры, мы вас не ограничиваем.

- Замечательно. - Выдавила я из себя и...

Я просто плюхнулась попой на пол и взвыла. До волков, воющих на луну, мне было далеко, но если бы они услышали, поняли мою боль. Люди вокруг закопошились, накинулись стервятниками, и единственным, кого вся эта картина начала веселить, оказался Дерек. Если и этот дикий поступок не оттолкнёт эту семейку, то я уже не знаю, что делать.

Я молилась, молилась всю ночь. Плакала. Я редко плачу, мне почти не бывает плохо или больно. Вся моя жизнь прошла спокойно, без обид и тяжёлых жизненных ситуаций. Но этот конфуз выбил меня из сил, затащил на мыс отчаяния и заставлял спрыгнуть в глубину, до боли захлёбываясь эмоциями. На моём безымянном пальце уже был серебряный ободок, хуже, чем кандалы. Ещё ничего не случилось, но моя воля была закована, и это ощущалось тяжким грузом на душе. К утру обнаружилась высокая температура, а когда пришли попрощаться гости, мой голос и вовсе сел.

Из комнаты я не выходила в течение дня, еду приносили наверх, навещали Мариса с Расселом, они буквально дежурили у моей кровати. Мама приносила всякие лекарства и наконец, к ужину прорезался голос, но когда мне так захотелось поговорить и поделиться с кем-то, брата и сестру увели, а минут через пятнадцать явился демон.

Дерек бесцеремонно проник в мою комнату. Руки у него, наверное, отсохли бы, постучись он. Разрешения, естественно, тоже не спросил. Просто вломился, закрыл дверь, задвинув щеколду, и усадил свою мерзкую личность на мою чистую кровать. Я сразу нахохлилась, ожила. Глаза налились ненавистью, а он так и смотрел, как на мартышку.

- Злишься? - Глупо спросил он.

А я, а что я? Натянула одеяло, сложила руки на груди и демонстративно отвернулась. Губы сжались, взгляд пытался найти устойчивую точку в окне, обратить всё внимание туда, и почти получилось, пока не почувствовала, что что-то касается моих запутанных от подушки волос. Я резко обернулась, чуть не вскрикнув, попыталась отодвинуться, да двигаться было некуда. Постель у меня одноместная, стоящая впритык к окну, разве что стёкла выбивай, да прыгай с третьего этажа.

- Боишься? - С той же идиотской интонацией спросил он, вновь пропустив прядь волос сквозь пальцы.

Я начала покрываться пятнами. Пальцы до боли вжались в одеяло, а в голове уже убила его раз пятнадцать, по-разному и особо тяжко. А этот наглец опёрся руками о постель и начал ко мне двигаться, всё ближе и ближе к моему лицу.

- Господин Дерек, покиньте мою комнату, немедленно!

Тихо получилось, но зато уверенно. А лицо его совсем близко замерло, что кажется, по спине холодный пот полился, или это температура возвращается? Но внутри я горела, и не только уже от злости, но и от стыда, а просто его дыхание щёку начало обжигать, а тут как не старайся, перечитал любовных романов и рефлексы появляются.

- Иначе что, леди Марита? - Еле слышно спросил он.

- Я позову родителей. - Ещё увереннее произнесла я.

- Они внизу, ужинают.

- Поверьте мне, я умею громко кричать.

- Это я проверю после свадьбы. - С ужасно пошлой гримасой отреагировал он. Нет, я не собиралась притворяться наивной девчонкой, которая не понимает столь толстые и неприличные намёки, я замахнулась рукой для второго удара по ещё розоватой щеке.

Но рука моя была перехвачена, и запястье сжали до боли, что сквозь зубы вырвался мой собственный рык. А мгновением позже меня приложили к собственной подушке и грубо поцеловали. Дерек серьёзно превосходил меня в силе, а слабой я себя не считала, и стало очень обидно, что брыкания мои были насмарку. Крикнуть у меня не получалось, так как даже воздуха набрать в лёгкие не давали, и под напором я сдалась. Отвечать на поцелуй не стала, хотя безумно захотелось, а сопротивляться перестала.

Нет, это был не первый мой поцелуй в жизни. Мои гуляния до утра действительно не были столь целомудренны, как казалось нашим родителям. Мы иногда выпивали, безобразничали, и порой играли в самую обычную бутылочку. Дальше поцелуев никогда не заходило, других неприличных вещей мы не делали, но в столице бы мне, наверное, уже оторвали за это голову.

Наконец Дерек отлип от моих губ, а я тяжело задышала, параллельно потирая бедное пострадавшее запястье. Лицо жениха засветилось улыбкой, а далее я услышала:

- Целоваться не умеешь, видать и вправду в углах не зажимали и на сеновалы не водили. Тогда действительно обязан принести вам свои извинения, леди Марита. - Издевательски произнёс нахал.

- Если вы закончили своё расследование, господин Дерек, то я озвучу свою просьбу ещё раз, убирайтесь из моей комнаты и более не смейте пересекать порог.

- Как вам будет угодно.

Несмотря на то, что я до последнего не верила, что он исчезнет, жених действительно поклонился и покинул комнату. Я тяжело вздохнула, дотронулась пальцами опухших губ и зарылась в подушки и одеяла с глубоким болезненным стоном. За что жизнь надо мной так потешается?

Я спала со слезами на глазах, причиной тому стала вновь высокая температура и ночной бред. В какой-то момент мне казалось, что я буквально оглушаю дом стонами, но была перед собой бессильна. Я не могла даже открыть глаз, не то чтобы подняться за лекарством. В тот миг, когда мне казалось, что я умираю, я услышала стук собственной двери. Свет от ночника пронзил меня вспышкой через закрытые веки, и я снова начала стонать и даже всхлипывать. В этот момент на мой лоб легла ладонь, подарив некое успокоение, мгновение, но это мгновение казалось очень нужным сейчас.

- Госпожа Фелиция. - Громко позвал мужской голос, разрывая мои ушные перепонки. - Госпожа Фелиция. - Ещё громче.

Спустя какое-то время я сквозь дикую головную боль услышала шаги и мамин возмущённый голос.

- Что случилось? Что вы тут делаете, да ещё в таком виде?

- Да какая разница? Несите свои лекарства, ваша дочь горит.

Потом моего лба коснулась мокрая холодная ткань. Свет стал более приглушённым, рядом стоящие люди перешли на шёпот. Я слышала шуршание, постукивание стекла.

- Вот эту, дайте ей, должно помочь. - Различить, кому принадлежит фраза, я не смогла.

Я почувствовала прикосновение склянки к губам, а затем в рот влилась противная вяжущая жидкость. Захотелось выплюнуть, но рот больно зажали, и пришлось глотать, чтобы не захлебнуться. Затем вновь шёпот.