Комната с видом на звезды (СИ)

Дома я оставила вещи и быстро поужинала. Родителям сказала, что убегаю по чрезвычайно важным делам, и мама с папой, заговорчески переглянувшись, не стали меня допрашивать. Похоже, я выглядела взволнованной и воодушевлённой, что меньше всего мне требовалось сейчас. Я ни в коем случае не хотела показаться Максиму безрассудной девчонкой, которой обещание встречи вскружило голову.

Я вышла из дома, прошла около трехсот метров, петляя в узких переулках, и оказалась у здания почты. Вдалеке небо еще сохраняло светлые полосы, тогда как надо мной, пробиваясь сквозь плотные облака, начинали проглядывать первые звезды.

Позади почты была детская площадка, и мне сразу стал виден темный силуэт на фоне открытой местности. На качелях сидел Максим. По самым скромным подсчетам, я опоздала минут на пятнадцать. Но парень, прислонившись головой к железным прутьям качелей, спокойно ждал и немного улыбался.

- Прости, я опоздала, встряла в институте...

Давыдов, не дослушав, засмеялся и жестом пригласил меня сесть в кабинку качелей напротив него.

- У тебя глаза горят, - заметил Максим, пристально глядя на меня. Я сделала непонимающий вид, ожидая подвоха.

- Я недавно гипертиреозника такого смотрел, - продолжал Давыдов, и я захохотала. Это, кажется, был не комплимент.

- Себя давно видел? - спросила я.

- О, - парень неопределенно махнул рукой. - Я уже с сентября выгляжу как стабильный зомбак от этого недосыпа.

- Зомбак от недосыпа это я, - мне не хотелось отдавать Давыдову свое место в очереди. - Скоро покроюсь мхом и пущу корни в анатомичке.

- Не знаю, - спокойно улыбнулся Максим. - На вид ты очень хороша.

- Опять сарказм? - мне стало смешно. Я не могла в серьез обижаться на слова друга.

- Ты удивишься, - качнул головой он, и я решила, что соревнование в сомнительных остротах пора прекратить.

- Я здесь как раз за этим. Так что на самом деле произошло с врачом?

Максим вышел из кабинки качелей и предложил пройтись. Снова ступая по дорогам нашего города, я чувствовала себя влюбленной и живой. Не знаю, как я не видела этого раньше. Это странно, ведь у нас с Максимом было целое лето. И много других месяцев, что скрепляли нашу дружбу. А теперь, когда столько условностей разделяло нас, я не могла поверить, что оказалась такой глупой.

Давыдов рассказал, что в то утро он приехал в пансионат одним из первых. Но заведующий был уже мертв, и медперсонал сообщил об этом в милицию. Приехало два сотрудника. Максим не сразу понял, зачем они здесь, но, услышав отрывочные фразы об убийстве, решил держаться к ним поближе. Двух врачей из отделения пропустили в кабинет заведующего. Остальные стояли у двери и с любопытством заглядывали внутрь, пока один из сотрудников не попросил всех уйти. Максим, который в белом халате ничем не отличался от других работников больницы, крутился поблизости. Ему удалось увидеть, что тело Краснова находится в рабочем кресле.

- Удар ножом в живот, - услышал парень голос одного их милиционеров. - Где судмедэксперт?

- Едет, - ответил другой, видимо, помощник. - Думаете, его кто-то из психов прибил?

- Сомневаюсь, - проговорил следователь. - Такое впечатление, что он обнимал убийцу, и тот неожиданно всадил лезвие... Он знал преступника, более того, доверял ему и был в близких отношениях.

- Думаете, это баба?

- Черт знает, щас все осмотрим и допросим людей, потом будем думать...

Больше Максиму ничего не удалось узнать, потому что приехали другие ребята. Врач, который должен был вести занятие, все отменил и отпустил студентов.

- Я, конечно, никому не стал об этом говорить, - признался Максим. - Очень это странно все.

Мы зашли в один из дворов и сели на деревянную резную лавочку. Становилось чуть холоднее. Нас окружали девятиэтажные дома, во многих окнах которых уже зажегся свет. По глухим теням, мелькавшим порой в проемах окон, можно было догадаться, как люди, вернувшиеся с работы в дом, проводят этот вечер. Кто-то окружен, семьей. Кто-то, напротив, совсем один. За каждым таким окном была история, и мне казалось, что я могу узнать каждую из них, стоит лишь прислушаться.

- Не то слово, - проговорила я. - А я сегодня вечером разговаривала с Анатолием Степановичем, и ты не поверишь, что удалось узнать.

Опуская детали, я рассказала Максиму все, что знала и, надо заметить, Давыдов оказался поражен теми далекими событиями, развернувшимися в стенах нашего института.

- Ну что, ты понял? - спросила я, окончив рассказ.

- Понял что? - Максим принялся тереть глаза. - Что Варя и Остапова один и тот же человек? Ты к этому вела?

Я немного смутилась. Пока эта мысль была в моей голове, она казалась вполне разумной, но стоило ей прозвучать, как она растеряла часть своего смысла.

- И на чем это основывается? - продолжал Давыдов.

- На том, что обе свихнулись, им делали кесарево, и обе напевали жуткую колыбельную, - проговорила я. Максим пожимал плечами.

- Ну... В принципе, может сложиться, - протянул он. - Выходит, болезнь Вари началась в молодом возрасте. Она вышла замуж, через какое-то время с ней случился приступ, ее нашли в подсобке. Она рожает ребенка, потом снова сбегает в подсобку уже с малышом, после этого муж помещает ее в дурдом, а сам переезжает в Москву с ребенком.

- Или без, - сказала я. - Мы не знаем, зачем она взяла мальчика в ту ночь с собой.

- Думаешь, она хотела что-то с ним сделать?

- Кто знает, Кормышов видел на полотенце следы крови.

- Он видел темные пятна, - поправил Максим.

- Щас убью! - пообещала я. Давыдов преднамеренно опровергал все мои предположения, и я начинала злиться. Теперь же Максим, захохотав, примирительно поднял руки вверх.

- Ладно, прости, но мне непонятно, для чего менять имя жены, - сказал парень. - В сущности, это ни на что не повлияло. Он уезжал в другой город, где его никто не знал. Чтобы сменить все документы, потребовалось бы задействовать какие-то связи.

- Ты прав, - кивнула я. - К тому же, с новыми документами он не смог бы беспрепятственно навещать ее в больнице. Пришлось бы ставить в известность кого-то из врачей.

- Может, он и не собирался ее навещать, - предположил Давыдов. - Если она и правда сделала что-то с сыном, его единственным желанием было бы забыть этот кошмар. Вряд ли она оставалась для него женщиной, которую он любил.

- В болезни и здравии, - пробормотала я, и Максим ответил мне печальной улыбкой.

- А что смерть врача? - вспомнил Давыдов. - Думаешь, она как-то связана с этой Варей или кто она там, я уже запутался...

- Пока на этот счет предположений нет. Но я хотела посмотреть на эту женщину и заодно, может, чего узнаю про заведующего.

Сперва Давыдов не сразу понял, о чем я, а потом медленно повернулся ко мне.

- Ты серьезно? - спросил он.

- Вполне, - кивнула я. - Тебе что-то не нравится?

Давыдов, как всегда, сделал свой излюбленный жест, - закрыл глаза ладонью и засмеялся.

- Я-то, положим, переживу, - начал он. - Но... занятия могут отменить.

- Вам бы позвонили заранее, - заявила я.

- А что препод скажет, когда увидит, что в группе новый студентик?

- Брось, он вас толком не запомнил. Одним больше, одним меньше, это не существенно.

- А что ребятам скажем?

- Что у меня окно и мне негде посидеть!

- Это смешно.

Я вздохнула и посмотрела на Давыдова.

- Не будь занудой, - попросила я. - Просто скажи, что тебя интересует только то, что подумает Даша.

Мне досталась еще одна насмешливая улыбка.

- Не понял, к чему прозвучало ее имя? - Максим вопросительно поднял бровь. - Разве она имеет к этому какое-то отношение?

- Зависит от того, что происходит у тебя с ней, - произнесла я, чувствуя, как атмосфера перестает быть дружелюбной.

- Или от того, что происходит у меня с тобой? - усмехнулся парень.

- У нас с тобой ничего не происходит, - я пыталась казаться невозмутимой. - Я просто хочу прийти завтра в это чертово отделение.