Жуков

Кольцо окружения неуклонно сжималось. Для уничтожения очагов сопротивления врага выдвигались на прямую наводку противотанковые орудия, использовалась часть полковой и дивизионной артиллерии. Огнеметные танки выжигали пулеметные расчеты противника. К концу дня 24 августа противник оказался в полном оперативном и тактическом окружении, имея лишь выход на северо-восток шириной 6–7 км, простреливаемый артогнем, танками и бронемашинами. В ночь на 25 августа Жуков ввел в сражение из своего резерва 9-ю мотобронебригаду, которая нанесла удар в направлении Номон-Хан-Бурд-Обо и овладела северным берегом реки Хайластын-Гол, превратив тем самым оперативное окружение в тактическое. В 14 часов 30 минут того же дня войска 1-й армейской группы перешли в общее наступление и, встречая лишь незначительное сопротивление противника, в течение двух дней завершили его разгром. В последующем, до 31 августа, продолжалось уничтожение уцелевших мелких подразделений.

В приказе от 27 августа Жуков отмечал:

«1. Вторгшаяся на территорию МНР в районе р. Халхин-Гол японская группировка окружена и полностью уничтожена.

2. Войска 1-й армгруппы переходят к охране и обороне государственной границы МНР на участке высота Эрис-Улайн-Обо, высота 625 (севернее развалин 14), имея основную группировку сил в центре…Не допускать проникновения противника на территорию МНР и, в случае проникновения в ее пределы, уничтожить…»^[138]

Высоко оценивая действия командиров и бойцов 1-й армейской группы, Георгий Константинович в то же время требовал от них не забывать о бдительности. «Всему личному составу соединений и частей следует иметь в виду, что враг, наголову разбитый в успешно нами проведенной операции, может вновь попытаться нарушить границу и организовать наступление против наших войск, — отмечал он в приказе от 31 августа. — Мы должны поэтому организовать себя так, чтобы быть в постоянной готовности дать сокрушительный отпор врагу. Успех предстоящей обороны гос-границы нашими войсками будет зависеть исключительно от нашей организованности, дисциплинированности и всесторонней боевой готовности. Наша армгруппа имеет достаточные силы и хорошую технику. Надо их, не теряя ни минуты, привести в отличное состояние, разумно расположить, подготовить к бою для решения любых задач и обязательно малой кровью».^[139]

Халхингольский «котел» до основания потряс Квантунскую армию: ее командование в полном составе было вынуждено подать в отставку. Как известно, попав в безвыходное положение, японское правительство запросило перемирие. В результате переговоров, проходивших в Москве между наркомом иностранных дел В.М.Молотовым и японским послом С.Того, обе стороны пришли к соглашению о том, что японо-маньчжурские и советско-монгольские войска 16 сентября в 14 часов по московскому времени прекращают всякие военные действия, оставаясь на занимаемых ими рубежах.

Как же оценивали в Японии итоги операции? В передовой статье газеты «Асахи» от 4 октября 1939 года отмечалось: «Народ должен воздать должное военным властям, которые откровенно признались в том, что они сделали все, что только смогли. Это заявление военных, до сих пор хранившееся в строгом секрете, рассеяло все подозрения. Такое объяснение принесло большую пользу. В то же время мы выражаем соболезнование жертвам, число которых неожиданно оказалось велико. Происшедшие события по размеру и серьезности настолько велики, что в один день всего не рассказать. Удивительно, как наши незначительные японские силы справились с крупными силами врага. Поэтому степь оказалась усыпанной трупами наших храбрецов». Далее в газете говорилось: «Наши военные власти из этих событий вынесли поучительный урок о том, что в будущем военные приготовления нужно довести до совершенства. Военные власти достаточно глубоко продумали этот урок. Нужно до предела насытить армию моторизованными частями. В этом кроется глубочайший смысл сражений последнего времени. До сих пор народ не знал, до какой высокой степени оснащены моторизованные части войск Советского Союза. Теперь найдется немало людей, пораженных такой неожиданностью». В передовой газеты указывалось, что в течение четырех месяцев Япония потеряла 15 тысяч человек. По мнению газеты, это обстоятельство требует детального расследования. В заключение «Асахи» пишет: «Нам нужно твердо усвоить урок, полученный в районе Номон-Хана. Нужно подготовиться, подтянуться и всеми силами стремиться к завершению обороны страны не только морально, но и материально. Мы почувствовали эту острую потребность. Это единственный путь, который воздаст долг императору и успокоит храбрые души павших у Номон-Хана жертв».

Отметим, что урок действительно оказался весьма поучительным: Япония так и не осмелилась больше напасть на СССР — ни в 1941 году, ни позже.

В исторической литературе приводятся различные сведения о потерях японских и советских войск. Так, В.Н.Вартанов отмечает, что 6-я японская армия потеряла 61 тысячу убитыми, ранеными и пленными, 660 самолетов, а общие потери советско-монгольских войск составили свыше 18,5 тысячи человек.^[140] Те же данные приводит М.А.Гареев. В капитальном труде, подготовленном сотрудниками Генерального штаба и Военно-мемориального центра Вооруженных Сил Российской Федерации на основе архивных документов, отмечается, что японцы потеряли около 61 тысячи человек убитыми, ранеными и пленными, в том числе только убитыми около 25 тысяч человек. Потери советских войск составили: безвозвратные — 6472 человека убитыми и умершими от ран на этапах санитарной эвакуации, 1160 умершими от ран в госпиталях и от болезней, 2028 пропавшими без вести и 43 погибшими в катастрофах и в результате происшествий; всего 9703 человека, или 14 процентов от общей численности войск; санитарные потери— 15 251 раненых, контуженных и обожженных и 701 заболевших; всего 15 952 человека, или 23,1 процента от общей численности.^[141]

Американский историк Элвин Кукс в своей книге «Номонган», вышедшей в 1985 году, приходит к выводу, что японцы потеряли: в сухопутных войсках — 8629 человек убитыми, 9087 ранеными и 2350 больными; в авиации — по одним данным, 141 убитого и 89 раненых, по другим — 116 убитых, 65 пропавших без вести и 19 раненых.

Отставной японский генерал Г. Мишима, командовавший во время халхингольских событий 1-м полком тяжелой артиллерии, после окончания Второй мировой войны изложил Элвину Куксу суть своих соображений о поражении японских войск. Он, в частности, отметил, что «роковое значение для Номонганского дела в целом и проведенной военной операции имело то обстоятельство, что офицеры и солдаты японской императорской армии не знали, ради чего они умирают в пустыне, где неясно обозначена граница. В то время как армия оказалась в тупике на Юге Китая после многих лет борьбы, форменным издевательством над здравым смыслом было „гнать волну“ и жертвовать жизнью хотя бы одного солдата на монгольской границе».

Для Мишима «очевиден провал военного руководства, причем на самом высшем, а не на низшем уровне. Высшие начальники витали в облаках. Они планировали операции со слишком большим размахом, не учитывая ограниченных возможностей японских войск. Штаб Квантунской армии, вынашивая агрессивные замыслы, чувствовал себя не зависимым от высшего командования, а то, в свою очередь, не смогло контролировать руководство Квантунской армии». Бывший генерал особо подчеркнул, что с командованием сыграл злую шутку опыт войны в Китае: «Стало привычным ожидать, что враг будет повержен всегда, когда силы японской императорской армии решат атаковать его. Однако в Номонгане японцы натолкнулись на „кирпичную стену“. К русским попытались подойти так же, как к китайцам. Конечно, здесь надо учитывать и моральный фактор, но еще большее значение имела материальная мощь Красной Армии».^[142]

Что же нового дала операция советских войск в районе реки Халхин-Гол для развития военного искусства?

Практически все авторы, в той или иной мере затрагивающие эту тему, единодушно отмечают, что она обогатила Красную Армию опытом ведения современных операций с массированным применением авиации и мотобронетанковых войск. Последние, по существу, были впервые применены для самостоятельных действий, в том числе для развития успеха, окружения и уничтожения противника. Исходя из этого, были сделаны важные выводы, в частности, принято решение о формировании танковых и механизированных дивизий, объединенных в механизированные корпуса. Бронетанковые войска применялись в тесном взаимодействии с общевойсковыми соединениями. Танки преимущественно использовались для обхода открытых флангов противника, нанесения ударов по тылам противника и его ближайшим резервам.