Девушка и Ситх (СИ)

? Не нужно... пожалуйста. Если ты беспокоишься о моём психическом здоровье, то я в порядке. Честно. В относительном, но порядке. За те несколько недель, что я была в сознании там, я оплакала Сори... и приняла тот факт, что... у меня больше нет сына.

С каждым произнесенным ею словом лицо Фирмуса всё больше напоминало восковую маску, однако Эни не прекратила свой монолог. Да, это жестоко, но что поделать, если судьба распорядилась каждому из родителей оплакать своего ребенка отдельно.

Может она не права в своем нежелании окунаться в страшные воспоминания, чтобы разделить их с мужем, только так было проще. Похоронить, заблокировать те события, чтобы они казались страшным сном, а не реальностью, оказалось не так уж и сложно. А долгое обмусоливание наоборот грозило свети с ума.

? Это твое право.

Не сказав больше ни слова, Фирмус ушел. Эни его не остановила, хоть каждая частичка её души кричала об этом. Что душа, если разум ещё не готов.

==========

Глава 17 ==========

Временами хотелось лезть на стенку. Не от постоянно ноющих шрамов, и даже не от потери единственного ребенка, а от назойливого внимания и сочувствия каждого встречающегося ей существа.

"Как же достали все со своей жалостью. Разве не видно, что мне это не нужно? Только хуже делают..."

Вернувшись к работе, Эни столкнулась с абсолютно новым к себе отношением. Как к больному человеку или умственно отсталому ребенку, которого нельзя нагружать лишней работой и травмировать лишним словом. Такой подход откровенно бесил, однако высказать свою позицию Эни не решалась. Боялась, что сочтут неадекватной, ведь Вайхол уже давно косился на неё с подозрением.

С мужем дела обстояли ничуть не лучше. Эни отдавала себе отчет в том, что именно она стала причиной похолодания между ними. Только вот по-другому поступить не могла. Не смогла, возвратившись домой, лечь с ним в одну постель, не позволила дотронуться.

Пиетт молчал. Уж лучше бы орал как раньше, ведь его молчаливое участие в стиле "Милая, я всё понимаю", просто сводило с ума. Как и неопределенность их совместного будущего.

Больше всех её почему-то сердил Вейдер. Если раньше Эни могла придти к нему за советом, а то и просто поговорить, то теперь он ясно дал понять, что ночные посещения больше для неё недоступны.

Внешне поведение Милорда не изменилось, он был всё так же вежлив с ней, спрашивал о самочувствии. Эни ощущала в его словах неприятный холодок, какую-то неловкость в общении. Поэтому постаралась свести контакты с главкомом к минимуму, общаясь по комлинку или передавая необходимые документы через Слай Мур.

Какая-то часть её натуры говорила, что в своем одиночестве Эни виновата сама, сознательно отгородившись от желающих помочь, но... Если бы они перестали жалеть...

Всю сознательную жизнь жалость преследовала её, напоминая о себе взглядами одноклассников, учителей, друзей, родителей; тихими шепотками за спиной "Она же инвалид...". Начиная с чистого листа в этой галактике, молодая женщина надеялась, что отношение к ней поменяется. Отчасти так и случилось. А теперь всё вернулось на круги своя, увеличившись втрое.

Родители Фирмуса, прилетевшие через две недели после выписки, своими грустными вздохами только подлили масла в огонь её уязвимости. Слова свекрови о невозможности иметь детей, и её более чем красноречивый взгляд в сторону сына, стали последней каплей.

На следующее утро Эни молча ушла, оставив на столе записку, в которой поставила мужа перед фактом. Она хотела пожить отдельно, вне Дворца, среди чужих существ, не знающих в лицо помощницы Президента и её трагедии.

Муж объявился лишь через несколько дней. А может просто не хотел приходить раньше, ведь Эни оставила свой новый адрес в Администрации.

Она как раз собиралась на работу, когда раздался звонок в дверь. На пороге, как и ожидалось, стоял Фирмус.

? Привет, ? его голос показался Эни безнадежным. Сделав неутешительный для себя вывод, что муж пришел только лишь отметиться, она неохотно посторонилась, пропуская адмирала внутрь.

? И тебе утро доброе, ? не ответить на приветствие было бы дурным тоном. ? Чай, кафф?

? Нам нужно поговорить! ? выпалил мужчина, заставив Эни застыть на месте. ? Серьёзно поговорить.

? Слушаю, ? с некоторых пор она начала подмечать за собой лаконичность, почему-то сильно раздражающую окружающих. И невольно улыбнулась, видя, как дёрнулся муж.

? Почему ты уехала?

Тяжело опустившись на стул, попутно оценивая Фирмуса пристальным взглядом, Эни решила ответить:

? У меня было несколько причин, первой из которых можно назвать твоих родителей...

? Родителей? ? адмирал прервал её, лишая возможности толком объяснить. ? Они, к твоему сведению, приехали поддержать нас.

Эни молчала. Нормального разговора у них всё равно не получится, но и ссориться с Фирмусом как-то не хотелось.

? Может, тебе стоит сходить к психологу?

Вилка, которой Эни уныло ковыряла салат, с силой стукнулась о фарфоровую тарелку, выдавая её истинное состояние. Мгновенно вспыхнувшая злость не дала возможности сдержаться.

? Я ждала, когда ты это предложишь. Как удобно было бы свалить моё состояние на временное помешательство, не так ли? Молчи! ? видя, что муж собирается возразить, она стукнула кулаком по столешнице так, что несчастная вилка таки скатилась на пол. ? Вы все, с тех пор, как я пришла в себя, только ходите вокруг меня кругами, прячете глаза, шепчитесь и жалеете, жалеете, жалеете! Мне не нужна ваша жалость! Мне нужна поддержка! А я её не получила. Ни от кого, понимаешь? Поэтому я уехала. Здесь люди общаются со мной нормально. И я хочу жить дальше, хоть мне безумно больно это осознавать. Я не умерла, значит нужно как-то справляться. А вы со своей жалостью... Душите меня просто...

? А как же наш сын? Ты предпочитаешь забыть о нём? Как будто и не было?

Эни отвела глаза. Найти слова для объяснений оказалось труднее, чем она думала.

? Значит, я прав.

? Фирмус, послушай. Я не могу всю жизнь вариться в этом. Слишком тяжело. Если ты не принимаешь этого, что ж...

? Я понял, что наша семья для тебя всегда была на последнем месте.

Только лишь когда за Фирмусом закрылись двери, Эни осознала, что к слову "семья" ей придется приставлять "была". И винить в этом некого. Она пришла к тому, с чего начинала.

***

Корускант стремительно преображался. Он больше не походил на стальные джунгли, где на нижних уровнях невозможно было даже дышать. Столица приобретала новые, более плавные черты.