Бумажная Деревня(СИ)

Говорят, в БОБРе состоял, среди прочих, Дробыш. Историограф общества (его имя держалось в тайне) был обязан собирать все сведения о грозных свершениях речных бобров и их канадских собратьев: строительстве плотин где не надо, нападениях на человека, и прочих бобровых войнах и зачитывать их перед очередным собранием. И ещё известен герб БОБРа - холм с американским флагом на сломанном древке, который пинает слева кирзовый сапог ВДВ-шника.

Был ли связан БОБР с Англаей Краморенко? Как минимум по линии Антона - был. Но это ещё предстоит выяснить другим исследователям вопроса.

Они вошли как-то хитро - миновали кассы, свернули к лестнице, потом поворот, ещё поворот - и вот они уже поднимаются в служебном лифте.

- Там ничего не готово,- пояснила она,- но хотя бы осмотритесь.

Двери разъехались на четвёртом этаже. Краморенко провела их в боковой коридор и достала связку ключей. Запертая дверь ничем не отличалась от всех прочих. Разве что таблички не было, как и положено узкослужебному помещению.

Им открылась низкая просторная комната с окнами на проспект. Сквозь пыльные окна можно было разглядеть, как суетятся мелкие человечки на площадке перед "Владивостоком". Повсюду - провода, ящики, прочее оборудование и телефонные трубки, всё в космах серой пыли.

- Отсюда прослушивали,- пояснила Аглая,- Или прозванивали, в зависимости от того, что было нужно. Но, как видите, давно не пользовались. Всё в полуразобранном состоянии. Послезавтра техники приедут, соберут. И начнём хулиганить!

- Я что-то и так соберу,- вдруг предложил Харуки.

- Как?

- Тут же всё стандартно.

Рю отошёл к боковому окну, вытер рукавом и стал смотреть во двор, опираясь лбом в холод стекла. Где-то там, между согнувшихся, словно от бесконечного ветра, деревьев - логово БОБРа. Может, вон в том подвале. На синей двери табличка, но прочитать её невозможно. Ну да, маскируются.

А Харуки взялся за дело. Он, конечно, понятия не имел, как работают системы прослушки или там звонков. Просто за годы борьбы с гаджетами и прочими порождениями техносферы он усвоил, что всё, что производит современная цивилизация, устроено по способу детского конструктора. Одно цепляется за другое и даёт третье. Катушка и динамик дают радиоприёмник, к которому можно добавить питание, усилитель и заземление. А вообще-то простейшие схемы уже давно продают готовыми чёрными ящиками... Что внутри - не имеет никого значения, ты просто знаешь, что подать на вход и что получишь на выходе.

- Готово,- говорит Харуки. Аглая склоняется, весьма удивлённая, и даже Рю подошёл посмотреть.

Старший брат смахивает последнюю пыль.

- И как это работает?- спросила ведьма.

- Сначала включаем питание,- Харуки щёлкнул тумблером и на пульте зажглись три тёпло-оранжевых лампочки,- Дальше управляем вот этими клавишами. Эта - "до", дальше "до диез". Верхний ряд - то же самое, на октаву ниже. Ещё выше - ещё ниже. Можно играть "Кузнечика".

Аглая прыснула.

Рю уселся, серьёзный, как маэстро Крейслер перед органом. Он взял "до", потом "до" октавой выше - и заиграл тягучую мелодию, медленную, насколько позволял импровизированный инструмент. Жужжащие ноты ползли по комнате, а четырёхструнный бас-самурай пел, отстукивая ботинком:

Моя злая любовь,

Аун Сан Су Чжи

Обитает в норе

Там, где ежи

Там, где лиса

И даже барсук

Она его кормит

С аметистовых рук.

Говорят, Горбачёв

Изобрёл рыбу-меч

И воды отчизны

Велел ей стеречь

Я не верю ему!

Он всех нас обманул!

Его чудо-девайс

Давно утонул.

А мне бы увидеть

Аун Сан Су Чжи

Там, где закончатся

Все гаражи

Где нету домов

Где стоит её лес

И куда не дотянется

Злобный прогресс.

Аун Сан Су Чжи!

Я спрошу у тебя

Что ты видишь во сне

Во время дождя

Что в моих номерах?

Что в твоей голове?

Я добавлю свою,

И их станет две!

Я плыву по заливу,

С розой в зубах

Ты разбила мне сердце

Растоптала мой страх

Пусть беснуется хунта!

Пусть печальны моржи!

Я буду с тобой,

Аун Сан Су Чжи!

4. Китайский цирк

- Ты должен его зацепить. Чтобы он сидел на крючке и не мог повесить трубку.

- Понял. Точнее не понял, что это за крючок.

- Обычно, это профессиональное. К примеру, военные. Если перед ними кто-то от полковника и выше - мозги выключаются полностью. Остаются рефлексы и приказы. Поэтому в армии приказы всегда чёткие и конкретные. Например, сразу стрелять на поражение в каждого, кто попытаются пройти без красного пропустка. Иначе диверсант наденет генеральские погоны и пройдёт куда угодно.

- Но у нас не армия. У нас цирк.

- Ну и что? Это одно и то же.

Харуки смотрит на бумагу.

- Я всё-таки не понимаю, как это его зацепит.

- Потому что никогда по телефону не хулиганил. И в госорганах не работал. Цепляет, ещё как.

- А кто этот господин Шан?

- Директор цирка. Начинал в Триадах, сейчас деньги через цирк отмывает.

- А скажите,- вдруг спрашивает Рю,- правда, что ваше ведомство доплачивает всяким демократическим изданиям за рекламу? Что, якобы, денег нет, финансирования нет, штаты режут, но спецслужбы всё равно за всеми нами следят. В качестве рекламы. Чтобы молодёжь в спецслужбы шла, а начальство читало газету и радовалось.

- Нет, дело не в этом. Что начальство таких проектов не понимает - это нормально, оно у нас вообще мало что понимает. Проблема такая: подобных проектов оно не просто не понимает - но впридачу и денег на них не даёт. Поэтому стараются без нас. Кто-нибудь из вас слушал когда-нибудь хвалёное Радио "Свобода"?

- Нет...

- Такое ощущение, что они для нас и вещают... Ну да ладно. Так вот - хоть демократическую газету откроешь, хоть демократическое радио послушаешь, там всегда будет примерно одно и то же. Что кого-то убили, кто-то где-то сел, а если никого не убили и не посадили - как расстреливали и сажали при товарище Сталине. Поэтому по хорошему их надо бы переименовать в радио "Золотая воля". Рубрики завести - ну там, "Фраерок" или "Вести у параши". И наконец-то передавать музыку: шансона у нас много. Хотя слушателям всё и так понятно. Всё, что пишут в России о свободе, сводится к тому, что ты сядешь. И место твоё там будет не возле окна, а намно-о-ого ближе к выходу. Так что, дети, хотите свободы - читайте не Солженицына, а Уголовный Кодекс. Он и короче, и познавательней. И старайтесь не нарушать, а если нарушили - не попадайтесь.

- А мы ещё там ничего не нарушили?- поинтересовался Рю.

- Пока нет. Не бойтесь, я за этим слежу. Так, ещё, чуть не забыла. Нужно какое-нибудь слово, сложное и непонятное. Чтобы говорить, когда он очумеет.

- Давай, братик, придумывай. А лучше вспоминай. Ты у нас самый умный.

- Церудзурегуса!

- Отлично. И ещё запасное.

- Татхагатагарбха!

- Превосходно! Ещё лучше, чем предыдущее.

- А как же. Санскрит - дело серьёзное.

- Потренируйся в произношении.

Спустя полчаса Харуки готовится к звонку, а Рю, замаскированный, приближается по проспекту Сунь Ятсена к жёлтому китайскому цирку. Сначала думали, что звонить будет Рю, но потом всё-таки решили, что провокатора должен быть серьёзный и капельку скучный.

Чтобы не вызвать вопросов, Рю замаскировался под монаха-комусо. Обмундирование спрятал под белую накидку, на голову вместо шляпы-тенгай нахлобучил тростниковую корзинку, взял здоровенную бамбуковую дудку-сякухати и пошёл по Сунь Ятсена. В ответ на любой вопрос полагалось свистеть. Если распросы продолжатся, объяснить, что это - суйдзен, очень особенная дзенская практика для любителей дунуть.