Чабор (СИ)

— Ты, — тут же заметил Чабор, — однако, тоже наверх не особо рвёшься. Даже от своих соплеменников прячешься. Видать, набедокурил там и сбежал. Я сразу заметил: рожа у тебя хитрая и глаза бегают…

— А нечего в глаза сайвокам пялиться, мы этого не любим, знай наперёд. Вот отметелю тебя в темноте, чтобы знал…

— А я, — перебил Чабор, — те мечом промеж ушей тресну, чтоб глаза твои белёсые и хитрющие уже порознь бегали.

— Ха-ха-ха! — нарочито ехидно засмеялся сайвок. — Куда ж ты треснешь, коли дальше своего носа, ничего не видишь. Да и носа-то…

Чабор, махая кулаками, сорвался с места, но в темноте проскочил мимо уклонившегося в сторону сайвока. Верёвка выпала из рук малыша, и юноша, шагнув ещё несколько раз, онемел от ужаса! Под ногами что-то жутко затрещало, будто пол был услан ореховой скорлупой…

Чабор замер на месте:

— Водар, — тихо шепнул он, — что это? Ты слышал?

— Как тут не услышать, — издевательски ответил сайвок.

— И что?

— Всё… — хихикнул малыш украдкой. — Он ещё спрашивает. Допрыгался? Вот оставлю тебя этим шубуршунам, будешь знать, как на сайвока руку поднимать.

— Шубурш… — пробормотал Чабор.

— Ох, и любят они свежее мясцо, — злорадствовал Водар. — М-м-х, одни косточки оставят, а те полежат здесь лет пятьсот — и тоже будут хрустеть под чьими-нибудь ногами.

Юноша молчал, а сайвок как ни в чём не бывало подошёл к нему. Хруст под его ногами стоял просто неимоверный:

— Сухой стоишь, Чаборушко, или уже весна в штанах?

— Не пугай. Будь другом, скажи, что это?

— Что? — с важностью знатока сказал сайвок. — Вода тут была…. Мно-о-го воды. Потом всё высохло, вот земля и потрескалась, а ты вломился, как лось в гон, по сухостою…. Тот тоже такого шороху наведёт, что аж самому страшно становится, и прёт тогда напролом….

Да не трясись ты так, бояться-то не стоит, вода ведь уже ушла. Только вот интересно, откуда ж она тут взялась? Это вопрос так вопрос... — рассуждал себе под нос сайвок. — Для весны ещё рановато…

Чабор шумно выдохнул, вытирая проступивший на лбу пот. Его перепуганное сердце норовило стукнуть побольней то в животе, то в горле, то в ушах. Для того чтобы убедиться в том, что сайвок говорит правду, юноша согнулся и потрогал землю.

— Тхы, чудила! — рассмеялся Водар. — Не веришь? Что ты её трогаешь, будто свет переворачивается вверх ногами?

— Горячая…

Водар тоже присел и так же, как юноша, ощупал землю.

— Ой-ёй! — испугался и он. — Давай-ка скорее двигать отсюда. Давай, давай, пока нас живьём не сварило…

Чабор почувствовал, как сайвок схватил его за рукав и припустил бегом. Перемещение в таком темпе не предвещало для юноши ничего хорошего, но, наверное, сайвок знал, что делал.

Бежали они долго, до тех пор, пока земля под ногами не перестала трещать. Несколько раз Чабор падал, но, чувствуя руками горячую почву, заставлял себя подняться. Водар снова хватал его за рукав и тащил дальше. Пот заливал лица, противно струился по спине, но, несмотря на это, они бежали и бежали, пока оба не свалились от усталости.

Водар нашёл в себе силы подняться первым. Он хрипел, как загнанный конь:

— Вставай! Надо бежать дальше и… чем дальше, тем лучше…

— Не трогай меня, — просипел Чабор. — Дай умереть…

Неутомимый сайвок схватил юношу за воротник и потянул его вверх:

— Я говорю — вставай, медведь брюхатый, надо идти.

— А куда идти-то? — запротестовал было Чабор, но, слыша тревогу в голосе сайвока, всё же поднялся.

— У-у, гад! — выругался глядя на это Водар. — Прикидывался? Да на тебе ещё пахать можно.

— Я не гад.

— Га-а-ад! — протянул сайвок. — Те тоже часто прикидываются дохлыми.

— Ладно тебе. Куда дальше?..

Они снова побежали. Из пересекаемых боковых ходов всё отчётливее нарастал какой-то странный шум. Чабор не строил догадок о том, что это могло быть, ведь здесь, под землёй, Водар был его глазами.

Наконец сайвок остановился:

— Сдаётся мне, — тяжело дыша, сказал он, — мы пришли…

И вдруг впереди них появилась неровная цепочка огней. Чабор закрылся от ударившего болью в глаза света руками и упал на колени. Вокруг метались чьи-то расплывчатые силуэты. Затхлый воздух подземелья разрезал грозный голос:

— Стойте где стоите!

— Всё, — тихо и обреченно заключил Водар. — Точно пришли. Куда стремились, туда и ввалились…

Их схватили, связали, а на глаза надели повязки. Затем долго водили по коридорам, пока не усадили у какой-то стены. Когда же захватившие их существа, освободив пленников от верёвок, удалились, не решающийся пока снимать повязку Чабор тихо спросил:

— Водар, ты здесь?

— Куда ж я от тебя денусь? — неохотно отозвался сайвок где-то справа.

— Хорошо, — успокоился юноша, — хоть вместе.

— Куда уж лучше, — съязвил сайвок. — Знаешь, как у нас говорят? «Кто к «горным» попадёт, тот навеки пропадёт».

— А кто эти «горные?»

— Сайвоки…

— Простые сайвоки?

— Да не простые, а горные сайвоки. Потому их так и зовут. — Водар тяжело вздохнул, представляя ужасные картины пыток и истязаний, в которых «горные» были большие умельцы.

— Может, — рассуждал вслух Чабор, — не такие уж они и лютые?

— Лютые, ты не сомневайся.

— Ну, — достаточно смело заявил юноша, — коли так, ведь и мы с тобой не лыком шиты.

— Гляньте, — хихикнул Водар. — Тоже мне герой сыскался. Да если каждый второй «горный» тебе в лоб по шелобану треснет, тебе на пять голов до смерти хватит…. Он ещё пыжится. Знал бы ты, куда мы попали. Хотя, конечно, Чаборушко, может быть, за твоим худым армяком я просто не рассмотрел богатырских плеч да мясистых рук. Сиди уж, вояка…

— Зря потешаешься, — пропустив мимо ушей колкости в свой адрес, спокойно ответил Чабор. — Раз меч оставили, может, ещё поживем, а?..

ЛАРЬ 2 "ВЕРШИНА" КЛУБОК 1

ЛАРЬ 2. ВЕРШИНА

КЛУБОК 1

— Пресветлый асур, к тебе дочь.

— Которая? — не отрываясь от бересты, присланной из Светлого города, спросил Вулкан.

За спиной Уступа, придверного стражника, появилась Божена. Она безцеремонно вытолкала застывшего у дверей молодца за порог и тут же плотно закрыла за ним дверь.

— Отец, — прозвенел медью её властный голос, — ты должен наказать Кратора.

Верховный Родомысл веров, чью голову никак не покидали тревожные вести, присланные из Свентограда, наконец оторвал взгляд от рядов чéрт[i]на бересте и удивлённо спросил:

— С чего это вдруг?

— Он назвал меня гусыней и выставил с кухни, как служанку.

Вулкан вскинул вверх брови:

— Ах, во-от ты о чём? А скажи-ка ты мне, дорогая моя дочь, что тебе было делать на дворцовой кухне? Она ещё смеет жаловаться. Это тебя бы мне впору наказать. Додуматься только…

— Отец, я просто хотела в День Воина устроить угощение к празднику, — начала оправдываться Божена.

— Угощение?! — вознегодовал асур. — Да вся кухня чуть ли не полдня всякие сладости выготавливала. Додуматься только, четникам[ii] — ватрушки да кренделя…! Конечно, Кратор рассердится. Что ж он за кметь[iii]асура, коли его войско не кормлено? Они ведь при такой кормежке от ветра в поле повалятся. Воину должно есть, пока есть, а в праздник ещё и пить, кому не бдить, а ты? ...Жаль, меня там, на кухне, не было, я бы тоже добавил тебе за старания…

— А что — не сдавалась асурова дочь, — скажешь, мама тебя в молодости сладостями не баловала?

— Так то меня, а то войско, — с напускной злостью ответил царь народа веров, где-то в глубине Души просто ухохатываясь над выходкой дочери.

— Пусть я не права, — наконец признала ошибку Божена, — но нельзя же, как служанку. Отец, я ведь…

— Хорошо, хорошо, — не дал ей договорить сердобольный родитель, — я поговорю с ним серьёзно и обстоятельно…

— А он ещё и позавчера меня обидел, этот медведь…

— Не хочу даже слушать, — отмахнулся асур. — Вот отдам тебя за него замуж, сразу помиритесь. …Только мне и дел осталось, как выслушивать подобное каждый день.