Законы силы в бизнесе

Вперед от порядка к хаосу

Наука XIX века была здравомыслящей и заслуживающей доверия. Наука XX века была сюрреалистичной, часто непонятной и порой непостижимой. В начале XXI века большинство из нас чувствуют себя гораздо уютнее в атмосфере научных воззрений конца XIX столетия, и поэтому мы ведем себя соответственно. Научные взгляды XIX века стали кульминацией трех столетий постоянного увеличения степени понимания и доверия: образованные люди чувствовали, что понимают, как движется мир, и что ограничений человеческой власти над природой скоро почти не останется. Впереди сияла радужная перспектива совершенно новой научной цивилизации.

Век двадцатый развеял иллюзии. По мере того как ученые узнавали все больше, Вселенная начинала казаться все менее предсказуемой и упорядоченной, более таинственной и пугающей. Пришлось включить защитные механизмы. Блестящие

ученые вроде Альберта Эйнштейна срочно кинулись «покупать шоры». Вселенная просто не могла быть такой беспорядочной, такой бессмысленной и беспричинно несинхронной. Естественной реакцией человеческого разума стал тот страх, что сидит в нас по сей день.

Большинство моделей нашего мышления все еще принадлежат к XIX веку. Так нам удобнее. Да и продуктивность у старых моделей выше, хотя с этим можно поспорить.

Давайте посмотрим, как с XVI по XIX век мы уверенно двигались по пути к полному пониманию мира, и куда этот путь привел нас в XX столетии.

Дифирамбы «несравненному г-ну Ньютону"

Возможно, самая главная научная работа всех времен и народов — «Математические начала натуральной философии» сэра Исаака Ньютона — была опубликована в 1687 году. Накопленные веками крупицы знаний Ньютон ссыпал в один котел и поставил его на огонь. Там варились идеи древних греков, Роджера Бэкона (профессора Оксфорда в XIII веке), Леонардо да Винчи, Галилея, Кеплера, французского философа Рене Декарта и многих других выдающихся умов прошлого. Ньютон стал отцом современной эмпирической науки и одновременно систематизатором самой мощной из интеллектуальных концепций, когда-либо появлявшихся на земле, — представления о Вселенной как о часовом механизме.

Мир Ньютона был прост и понятен. Все в нем было взаимосвязано, как на Земле, так и на небесах. Реальность состояла из машин и частей машин, и все они вели себя в соответствии с несколькими основными, универсальными и безотказными законами. Наука как тотальная система выглядела рациональной. Бог был низведен до статуса мудрого часовщика, чья задача вовремя завести часы — Вселенную, а затем предоставить ей право действовать самостоятельно в соответствии с несколькими стандартными правилами эксплуатации.

Концепция Вселенной как часового механизма заложена в трудах Адама Смита и всех классических экономистов, в тео-

рии Томаса Роберта Мальтуса о населении и устойчивом развитии, в идеях французских просветителей о «совершенстве человека», в формулировке британского историка Эдуарда Гиббона, написавшего в 1776 году, что «мы не можем с уверенностью сказать, каких высот достигнут человеческие существа», в учении Дарвина об эволюции путем естественного отбора, в разработанной Зигмундом Фрейдом механической модели человеческого разума и сознания и в работах всех политологов и социологов, от Томаса Гоббса до Карла Маркса, Джона Стюарта Милля, Огюста Конта, Вильфредо Парето и Макса Вебера. Несмотря на то что многие из этих мыслителей вносили в концепцию элементы теологии или диалектики, — которые плохо согласуются с идеей простого, статичного, работающего, как часы, мира, — все равно их взгляды в основном механистичны и рациональны. Все в мире — это части механизма, все подчиняется простым законам, стыкуется, все можно понять, проанализировать и разложить на элементарные составляющие. У всего есть свое место и цель. Люди могут научиться управлять миром, обществом и собственной природой, потому что они всего лишь механизмы, а контроль за работой механизмов человеческому интеллекту вполне по силам.

Идеология Ньютона дала людям такую уверенность в том, что они могут понять мир и управлять им, что они стали это использовать. Беспрецедентный по своим историческим масштабам взрыв в науке, промышленности, технологии и накоплении материальных ценностей, продолжавшийся последующие 300 лет, благодаря которому мы едва не достигли материальной Утопии, был бы невозможен без веры в механическую природу Вселенной.

В силу всех этих причин роль Ньютона в развитии бизнеса трудно переоценить. Одним из путей влияния стал прогресс прикладных наук и машиностроения, что привело к революционному росту производительности труда с 1750 по 2000 год. Вторым направлением стал перенос механических моделей на сферу экономики и структуру «организаций» — слово новомодное, но концепция явно принадлежит Ньютону. Третий способ воздействия выразился в применении математического анали-

за: арифмометров, калькуляторов и компьютеров, работающих п точном соответствии с принципами Ньютона.

Почти все руководители и специалисты по менеджменту обитают в мире Ньютона и имеют для этого все основания. Однако наука ушла далеко вперед.

Диковинная и удивительная наука XX века

Датский физик Нильс Бор (1885-1962) был одним из величайших умов XX века и, возможно, внес самый значительный вклад в развитие квантовой механики, которую нельзя не причислить к числу наиболее удивительных и контринтуитивных научных теорий всех времен. Бор любил рассказывать историю об одном еврейском студенте-богослове, который прослушал три лекции знаменитого раввина. Первая лекция была великолепной, и студент понял абсолютно все.

Вторая лекция удалась еще лучше; раввин прекрасно разбирался в том, о чем говорил, но некоторые мысли оказались такими тонкими и глубокими, что студент не всегда мог за ними уследить.

Но третья лекция оказалась настоящим венцом ораторского искусства — настолько блестящей, что даже сам раввин не понял, о чем она была. Бор называл квантовую теорию диковинной: она заставляла его чувствовать себя, как раввин на третьей лекции.

Квантовая теория так сильно подрывала основы, что даже Альберт Эйнштейн потратил немало усилий, пытаясь доказать ее несостоятельность. Как мы увидим в главе 8, атомы совершенно случайно «выбирают», в какое состояние им перепрыгнуть; точное положение или скорости электронов определить невозможно; свет одновременно обладает признаками как волны, так и частицы — в микромире нет ничего реального, ничего предсказуемого, все неопределенно и при этом совершенно мистическим образом связано со всем остальным.

Первые два десятилетия XX века подарили нам эйнштейновские теории относительности, которые исключительно сложны для понимания, — Эйнштейн говорил, что во всем мире

лишь двенадцать человек способны понять его общую теорию. Благодаря его открытию мы узнали, что пространство искривлено, а гравитация деформирует пространство и время с помощью физической массы. Пространство и время — это не два измерения, а одна взаимосвязанная система координат: время есть элемент физической Вселенной.

В 1931 году научную концепцию отсутствия объективной реальности подтвердил блестящий австрийский ученый Курт Гедель, оригинал на грани помешательства. Тем не менее его теорема о неполноте неопровержимо доказала, что даже в простой формальной системе, какой является арифметика, можно составлять теоремы, которые нельзя ни доказать, ни опровергнуть в рамках данной системы. Реальность не данность, а плод воображения. Так что, абсолютные истины, прощайте навсегда!

Системное мышление и развитие теорий хаоса и сложности в последней трети XX века отодвинули нас еще дальше в будущее. Выяснилось, что большинство явлений в мире, и в их числе некоторые из наиболее важных — включая погоду, мозг, города, экономику, историю и людей — принадлежат к «нелинейным системам». Из этого следует, что они не ведут себя с такой определенностью, какой ждали от них все ученые со времен Исаака Ньютона до конца XIX столетия.