Викс 3:Искатель

— Да уж, веселую картину ты нарисовал. Поневоле возникает вопрос — а есть способы заработать миллион стимулов не за несколько лет, а в несколько раз быстрее, чтобы свалить отсюда в более дружелюбные локации?

— Зря так напрягаешься. Отражение набегов — задача для тех, кто достиг сорокового уровня и выше. Тебе до этого далеко и торопиться некуда. Никто не заставляет новичков рвать жилы. Живи себе спокойно, выполняй простые ежедневки. Или вовсе ничего не делай. К примеру, в поселке Рваное Ухо есть тип с ником Магвай, который выбирается из кабака лишь для того, чтобы набить чуток стимулов для выпивки. Поддерживает репутацию с гхэллами на уровне, достаточном для получения более-менее приличных заданий. И ничего, живет. Прыгать выше головы или нет — это каждый для себя решает сам. Вот только сдается мне, сидеть и греть зад на одном месте — не твой путь. Я прав?

— Слишком примитивно, — я задумчиво кивнул. — Скука смертная.

— Вот и я о том же.

— Скажи, а среди пиратов встречаются люди? Среди тех, кто пытался меня ограбить, был тип в шляпе и в маске… ты его знаешь? Он человек?

— С чего вдруг ты об этом заговорил? Пиратство официально не поощряется, так что поосторожнее с вопросами. А так — да, кого только среди них нет. И люди в том числе.

— Так ты знаешь этого типа или нет?

— Встречались. Его ник — Майло Великолепный. Да, он человек. Из «Серого ветра». Когда я последний раз его видел, его уровень подходил к сороковому… Любитель острых ощущений, узких тропинок и темных дорожек. Все время норовит переть против всех сложившихся правил, даже если это ему самому во вред.

— Не самая приглядная характеристика. «Серый ветер» — это клан?

— Ну а что же еще. Причем один из самых влиятельных пиратских кланов. Вообще, пираты — вполне приличные ребята, почти всегда можно договориться без драки, но и среди них встречаются темные личности.

— Но как они зарабатывают стимулы? Ведь валюта здесь одна на всех?

— Ах вот что тебя тревожит. Они — наёмники. Темная работа, темные связи. Отмывают стимулы через контрабандистов. Им все время приходиться быть начеку. Если пират попадает в лапы к стражникам, то лишается всех заработанных стимулов и отправляется на рудник. Минимальный срок наказания — от ста дней и это при хорошем поведении.

— А как они покидают локацию? Не думаю, что пиратам позволено спокойно покупать билет на рейсовый корабль до столицы, как самым обычным гражданам… И что, кстати, мешает добраться до столицы самостоятельно, без этого спец-корабля? Средств для воздушных перемещений здесь хватает — корабли, лодки, летающие животные.

— А ты любопытный тип, Зуб. — Михонариум улыбнулся, перебросил ногу на ногу, располагаясь поудобнее, и снова начал терзать лютню. — Стараешься сразу выяснить все нюансы и возможности. Это похвально. Барьер. Магический барьер не позволит попасть в столицу без пропуска. Каждый год находятся безбилетники, которые проникают на рейсовик тайно. Это они так думают, что тайно. Нередко команда лишь делает вид, что ничего не замечает — тоже своего рода развлечение. Но барьер все ставит на свои места.

— Тогда это чертовски невыгодно — быть пиратом. Проще платить налоги.

— Для некоторых личностей сама возможность заявить протест против системы дороже любых легальных стимулов.

— Смешно. Пираты все равно остаются в системе. Только по другую сторону. Неужели неясно? Должно быть что-то еще, что заставляет этих сорвиголов воевать против всех. Что-то очень существенное.

— Что-то существенное? Может быть, сама жизнь? После достижения 50 уровня им уже не нужно куда-то стремиться. Они просто живут. Кстати, раз уж ты спросил о более быстром способе заработка, то вот тебе мой совет — если попадешь на хороший счет у Хорки, то проси лицензию искателя.

— А поподробнее можно? Вчера ты об этом не говорил.

— Да почему же, обмолвился. Бродяги — это те, кто выполняет обычные задания, все эти звенья и петли. Ску-учно до зубовного скрежета. Они всегда привязаны к определенным маршрутам. А вот искатель имеет право путешествовать на всех островах внутри магического барьера и задания искателям достаются посложнее. Поиск новых островов, разведка их территорий, слежка за нелояльными форту поселками, добыча яиц варн на продажу… Да там много чего. Возможностей больше, контроля за твоими перемещениями меньше. Всяко интереснее, чем жизнь бродяги. И заработок значительно выше. Правда, и на пиратов нарваться шансы тоже немаленькие. Но ты ведь не чураешься разумного риска?

— А у тебя самого лицензия искателя имеется?

— Мне ни к чему, — пожал плечами Михонариум. — Меня устраивает мой официальный статус личного вербовщика Видящего. Нахожу новичков, таких как ты. Присматриваюсь. Определяю потенциал. Даю оценку. И получаю свои честно заработанные стимулы. Мне хватает. И жилы рвать не приходиться.

— Вот как. Выходит, от твоей оценки зависит, получит ли новичок лицензию искателя, или нет?

— О да, братец, — не стал отнекиваться эльф. — Но я за тебя уже готов поручиться.

— С чего такая уверенность? Чем я успел заслужить твое расположение?

— Поведение в непривычных для себя обстоятельствах многое говорит о субъекте. Ты предварительный тест прошел. Держался нейтрально, задавал неглупые вопросы, на рожон не лез, да и сами обстоятельства твоего появления, в которых ты умудрился выжить, это говорит само за себя. Я обычно не ошибаюсь. Это моя классовая специализация — определять потенциал других. Дело за тобой. Когда Хорка тебя позовет, расскажи ему о себе интересную историю. И получишь его благословение на службу. И не лги ему. Если хочешь что-то утаить — промолчи. Он поймет и оценит. Но не лги. Он этого страшно не любит. О, легок на помине. — Михонариум живо поднялся. — Меня Хорка по чату только что позвал. Посиди пока здесь, не шастай по кораблю, гхэллы этого не любят.

И эльф быстрым шагом отправился в носовую часть корабля, ловко лавируя среди мачт и деталей такелажа, огибая рассевшихся на скамьях «когтей» и уклоняясь от торчащих из оружейных стоек лезвий алебард.

Я встряхнул головой, переполненной новой информацией по самое не хочу, и задумчиво уставился на проплывающие вдоль бортов острова. Наверное, раз представилось свободное время, то стоит заняться кое-чем полезным: например, наконец, разобраться с клановыми очками, раз уж решил не тянуть резину и распорядиться ими самостоятельно. И с умением «Талисман клана» в том числе. Умение уже разблокировано, но я до сих пор не решил, какую способность Крохи из разрешенных системой для ассимиляции перевести в общедоступные. Впрочем, все-таки решил. Пусть это будет «Горячая кровь: регенерация здоровья». Доставшееся с достижением проклятье навсегда снизило мою регенерацию вдвое, а Кроха не всегда будет со мной, вот как сейчас. Значит, стоит повысить свои шансы на выживание с учетом сложившихся обстоятельств. К тому же, став клановой, эта пассивка начнет развиваться за счет очков клана, что выгодно как для меня, так и для фейри…

Знак Алана Темного вдруг нестерпимо обжег плечо, заставив вздрогнуть. Мысли разлетелись. Я резко вскинул голову, пытаясь понять, в чем дело и откуда исходит опасность. И моментально оказался на ногах, во все глаза уставившись на развернувшуюся впереди картину: туда, куда ветер и варны несли «Быстроглазого».

Это оно и есть, Древо Смерти?!

Бог ты мой Алан… да сколько же километров оно в высоту? Десять? Двадцать? Сотню? А может, мое сознание, цепляясь за привычные представления о деревьях, не в силах постичь истинных масштабов этого явления? Потому что язык не поворачивался назвать ЭТО просто деревом.

Ствол Древа Смерти, вздымающийся из облаков самой настоящей горной пикой, наверное, был не меньше километра в диаметре и, казалось, выходя далеко за пределы атмосферы, упирался широко развернутой розеткой макушки в космическую пустоту. По идее, такая «орясина» должна быть видна с любого острова. Но облачная взвесь, плавающая даже там, где воздух казался чистым, все же как-то умудрялась скрывать Древо из виду, пока к нему не приблизишься на определенную дистанцию. Визуально ствол делился на сектора: каждые три-четыре сотни метров от него горизонтально отходили лучевые ветви, которые тоже простирались над облачным слоем на несколько километров. Плоские и широкие, как проспекты для великанов, эти ветви в обрамлении леса из ветвей поменьше были усеяны угольно-черными листьями, каждое из которых, наверное, было размером с наш корабль. Светлая, цвета топленого молока кора ветвей и угольно-черные листья создавали поразительный черно-белый контраст.