Он дал нам Свободу (СИ)

Максим прекрасно осознавал, что он, далеко не одинок в этом огромном мире, и что таких же несчастных, потерянных в жизни горемык, как он, на земле, значительное большинство. Он сейчас, как и многие, или почти все в этой жизни, представлял собой всего лишь на всего, обычную, простую, статистическую единицу, и не более того. Ну, вот был человек, и не стало человека, и о нём быстренько забыли через какое-то короткое время. Забыли навсегда. Как в своё время забыли лесника Каретина. Здесь Максим вспомнил строчки, написанные О. Хайямом:

"Мы уйдём без следа - ни имён, ни примет...

Этот мир простоит ещё тысячи лет...!

Нас, и раньше тут не было, после не будет...

Ни ущерба, ни пользы от этого нет...!"

Максим был с ним согласен и не согласен одновременно.... Омар Хайям был прав, но только на сегодня, на настоящее время. Но для того будущего, о котором думал и мечтал Максим, эти стихи не подходили. Ну, никак...! И здесь с ним, Максим был, категорически не согласен. Будущее у людей должно быть и обязательно будет другим, и стихи тоже будут другими.

Ну, а теперь, сегодня, даже те люди, которые составляли меньшинство, и которые вроде бы всё смогли, всего достигли и добились, и всё имели в этой жизни, не посмеют искренне утверждать, что они по настоящему, по-человечески, были счастливы. Ведь им всегда, только казалось, что на общем фоне человеческого горя, бед, несчастья и всеобщей безысходности, они выглядят более значимей и предпочтительней.

Но это им действительно только казалось и, кажется до сих пор. Они же на самом деле, являются гораздо более несчастными людьми, нежели это самое большинство, поскольку они в первую очередь обманывают самих себя, а только потом остальных. Они сами жили в изначально придуманном и созданном ими, несправедливом, безнравственном для всех без исключения, мире. И для них, в том числе...! От перемены мест слагаемых, сумма, никогда не изменится и не станет другой.... Результат, всегда будет один и тот же. Даже если ты кушал слаще, и спал "мягше..." чем многие другие люди.

Но Максим также понимал, что это ещё, далеко не всё, и что это ещё не конец всему. Он свято и безоговорочно верил в то, что всё ещё может, должно измениться, и непременно измениться. И это сделает, пока, что ещё слепое, но уже стремящееся к свету, к своему прозрению люди. И что он вместе со многими, такими же, как и он, сейчас вместе с другими, принимает в этом самое непосредственное участие. Всё для него определилось. Он шёл к своей цели. Максим верил в то, что в конце этого пути, он наконец-то сможет увидеть противоположный берег, нередко очень бурной и опасной реки своей жизни, через которую он с огромным трудом, плыл все эти годы!

Максим сейчас вспомнил, как он, двенадцатилетним мальчишкой, первый раз пустился в самостоятельное, но опасное и даже где-то безрассудное плавание, через довольно широкую реку Северский Донец. Отказаться плыть было нельзя. Мальчишеский долг и честь...! Что в этом возрасте может быть выше...!? Максим проспорил, Максим проиграл чуть более старшему по возрасту парнишке. Оба учились в одной школе и частенько вместе проводили время на реке.

Максим уже был на противоположном берегу. В компании взрослых людей, он переплывал эту реку в лодке, а чтобы, вот так, сам, вплавь, без какой-либо страховки или дополнительной опоры, такого ещё, в его жизни не было....

Своим ещё чистым и неиспорченным умом и сердцем, Максим чувствовал и понимал, что он очень многим сейчас рискует, и что существует реальная опасность того, что этот его первый самостоятельный заплыв, может оказаться для него последним....

Максиму было очень страшно.... Но и отступить он тоже не мог. Не мог и всё тут...!

Откажись он сейчас плыть, над ним бы, наверное, посмеялись, назвали бы трусом. Ну и всё...! На этом и конец! Через какое-то время об этом бы все просто забыли. Зато опасность, которая нависла над Максимом сейчас, исчезла бы, улетучилась совсем. Максим это тоже хорошо понимал. Но он сам, до конца всего не осознавая, почему-то не выбрал второй путь, а выбрал первый вариант решения возникшей жизненной проблемы.

Он должен плыть, чего бы это ему ни стоило. И он будет плыть....

Под взглядами мальчишек, внимательными, пытливыми и одновременно с этим, бесстрастными и абсолютно бескомпромиссными, Максим зашёл в воду.

Он шёл очень медленно...., осторожно...., стараясь проделать как можно бОльший путь, по твёрдому дну реки. Вода уже тихо и почти ласково, плескалась на уровне его груди.

Максим оглянулся назад, очень надеясь увидеть значительное расстояние от него до ребят стоявших на берегу, но к своему огорчению и разочарованию увидел, что по дну реки он прошёл всего не более десяти, двенадцати метров. Максим развернулся и посмотрел в сторону противоположного берега. Он тёмной полосой виднелся, где-то там, очень далеко.

Надо было делать первый шаг. Максим оттолкнулся от песчаного дна и поплыл к этой далёкой, береговой полоске....

Плавать он мог, но опыта держаться на воде длительное время у него не было. Как правило, ребята купались на мелководье. И если кто уставал, то всегда можно было встать на дно реки и перевести дух, восстановить силы, отдохнуть. Сейчас Максим таким способом отдохнуть не мог, дно было, где-то там далеко внизу. Там было холодно и темно. На нём конечно можно было отдохнуть, но только с одним условием, что это будет навсегда или в лучшем случае - надолго. Максиму такое условие, почему-то очень сильно не нравилось. Юная душа его никак не принимала....

В самом начале своего заплыва Максим допустил довольно серьёзную, непростительную ошибку. Он сразу поплыл саженками, стараясь мощно загребать воду руками. Ему очень хотелось, как можно быстрее доплыть, или хотя бы в своих мыслях, просто зрительно, приблизить к себе, этот далёкий и ставший сейчас для него, таким ненавистным и в то же время таким жизненно необходимым для него берег. Максиму очень хотелось, чтобы всё это незапланированное и непредвиденное им жизненное испытание, как можно скорее закончилось.

Но так он плыл недолго, руки заметно начали уставать. Максим понял свой промах и стал плыть "по-собачьи...". Не так красиво, но зато надёжнее.

Максим бросил взгляд на берег. Он казалось, застыл на одном и том же месте.

Максимка продолжал настойчиво и даже с каким то упорством плыть дальше, очень напоминая в этот момент небезызвестного многим Сизифа, но только не взрослого, большого и сильного, а маленького, беззащитного и слабого. Через какое-то время он почувствовал, что приближается к середине реки. Его руки совсем онемели, стали чужими и непослушными. Максим почти что их не ощущал. Медленно, с трудом, он перебирал ими в этой тяжелой, как свинец воде, по какой-то неведомой ему инерции.

Для Максима, сейчас, как будто остановилось само время. Настоящего времени для него сейчас не существовало. Он его просто, никак не ощущал. Так же, как он, в своё время, ни разу не мог увидеть это время и не мог ощутить его, на обычном циферблате, обычных часов.

Юного Максима, до его сегодняшнего, довольно опасного заплыва, постоянно, очень интересовал, даже более того, просто мучил один вопрос, одно непонятное, необъяснимое и необычное на его взгляд, явление. И это явление было связано с простыми часами и со временем, которое они показывали.

Максим частенько глядел на них, наблюдая за перемещением секундной стрелки, по круглому, как земля циферблату, и пытался понять, где и в какой момент движения стрелки, можно увидеть и зафиксировать на циферблате, наличие настоящего времени.