Как приручить своего мужа (СИ)

Речи Одина окончательно сбили трикстера с толку.

Что это за таинственные 'обстоятельства', которые так тщательно скрывали ваны? Почему эта рыжая девчонка представляет угрозу? И как можно аннулировать династический брак, если он заключается на всю жизнь?!

-Вижу ты не можешь поверить своему счастью, Локи.-снисходительно заметил Один.-Всё дело в том, что я простил тебя. Давно. Ещё тогда на радужном мосту. Но за свои злодеяния в Мидгарде ты должен был понести наказание. Мы с Фригг скрывали от тебя правду о твоём происхождении, чтобы не причинять тебе боль. Мы заботились о тебе, потому что любим.

И хоть сейчас слова правителя Асгарда казались искренними, когда он говорил о судьбе принцессы Ванахейма - явно лукавил, и все эти речи о 'любви' служили отвлекающим манёвром от главного вопроса.

-Ты лжёшь, отец. -смело заявил Лофт, ткнув указательным пальцем в его сторону.- Скажи же мне уже правду. Всю правду.

-Локи... я не лгу. Да, я не сказал тебе кем ты родился, но я верил, что ты вырастешь как мой сын.

-И снова ложь. Ты обманывал меня, когда говорил, что один из нас с Тором займёт трон Асгарда, хотя изначально знал, что это всегда будет Тор. Чтобы он не совершил, ему всё сходило с рук, а меня ты всегда наказывал. И даже когда Тор спровоцировал войну с Ётунхеймом, ты всего лишь преподал ему урок послушания. А я? А из меня ты сделал чудовище, которое пыталось тебя повергнуть и отправил гнить в тюрьме до скончания времён.

-Ты вправе на меня сердиться, что я мало дарил тебе отцовской любви, но сейчас я могу тебе помочь измениться. Я дал тебе шанс исправиться, вернул твои способности, предложил Утгард вместо Асгарда. Теперь вы с Тором оба будете править. Так чего же ты ещё от меня хочешь, Локи?!

'Чего я хочу?'

Локи язвительно улыбнулся. Как же. Да Один говорил правду, но искажённую версию. Он получил свободу ценой унизительной сделки, его магическую силу до этого дня ограничивал специальный амулет, а Утгард... Что такое это дикое тёмное царство рядом с сияющим блеском величественного Асгарда?

-Всё чего я хочу - это справедливость. Как может правитель девяти миров быть несправедливым по отношению к своим подданным?

Правитель нахмурился. Подобное обвинение ему выдвинули впервые.

-О чём ты говоришь?

-Я говорю о том, что принцесса Ванахейма, чтобы она не совершила, имеет право на справедливый суд. Пускай её судят по законам асов или ванов.

-Неужели ты так привязался к ней?-Один явно был удивлён.

Лофт промолчал, сохраняя равнодушную мину. Конечно, все его считали бесчувственным монстром, которому нельзя сделать больно. А ведь они сами сделали его таким, и теперь превращают в него эту ванку.

-Локи, суда не будет.-грозно вынес вердикт Всеотец.-Эта девочка не имеет права на существование. Завтра она будет тайно казнена на рассвете.

Лафейсон всегда считал, что его удивить невозможно. После предательства своих близких, после поражения на Мидгарде, после всего, что ему пришлось пережить, но Один превзошёл все его ожидания. Такая откровенная жестокость. Да кем он себя возомнил, чтобы решать кому жить, а кому умереть?!

-У тебя есть какие-то возражения?-с подозрением уточнил Один.

-Нет.-коротко ответил Лофт, покидая тронный зал.

Тёмные мысли лихорадочно роились в голове принца. Теперь перед ним предстал выбор либо поверить Одину и принять предложенную им роль нового правителя Утгарда, или же выбрать иной путь?

-Локи! Локи!

Златорогий бог мастерски игнорировал громогласный зов Одинсона, пока тот его не нагнал.

-Брат, ты что-нибудь узнал о судьбе Сигюн?

Лофт внимательно посмотрел на взволнованного Тора и, тяжело выдохнув, покачал головой. Трикстер прошёл мимо него за угол к уже знакомой химере и уже через мгновение вновь очутился в темнице. Видимо, стражники не спешили сменять его на посту.

Она услышала его шаги сразу, как он появился. Они отзывались громким стуком в её сердце. Он пришёл не просто так. У него на душе стало заметно тяжело, и эта тяжесть невольно передалась и ей из-за 'связи' брачных уз. Гадать не приходится вести плохие, иначе он бы пришёл не один. Пусть ей не дано было читать его мысли, но и без них свой приговор она уже слышала. Ванка не подняла головы, когда он зашёл к ней, и даже когда окликнул её. Она не могла позволить ему увидеть свои слёзы.

-Сигюн...-её имя, впервые произнесённое его устами заставило принцессу обомлеть.

Лофт сел перед ней на корточки, чтобы приподнять за подбородок её лицо. Что уж говорить, заплаканная женщина, пусть даже и богиня не самое прекрасное зрелище, поэтому она отвернулась.

-Ты умрёшь.

Ванка только скривилась.

"Похоже, это известие её не сильно удивило"

-Я знаю.-тихо просипела принцесса в ответ.

С его приходом Сигюн поняла, что то будущее, которое предлагал ей трикстер было всего лишь очередной иллюзией.

-Твоя казнь состоится завтра на рассвете.-безразличным тоном сообщил тот.

Принцесса вздрогнула. "Так скоро?" Седьмой день их семейной жизни становился для неё последним.

-Я могу освободить тебя и дать сбежать.-небрежно обронил Лофт.

Заплаканные синие небосводы недоверчиво обратились к нему.

-Твой приговор несправедлив. - пояснил бог обмана и лжи.- К тому же от твоей смерти я ничего не потеряю и не приобрету.

Сигюн потупила взор в пол.

Другая бы на её месте сразу же приняла бы столь щедрое предложение, но она не может. Теперь не может, когда дала Фригг обещание уберечь её сына, когда пообещала ему, что всегда будет на его стороне, чтобы ни случилось. И дело тут даже не в гордыне. Принцесса Ванахейма прекрасно понимала, что даже если она сбежит, то её рано или поздно поймают. Возможно выследят через связь с ним, и тогда убьют их обоих. Её за то, что она существует, его - за неповиновение. Так, какая разница, когда ей умереть?

-Нет.-отчётливо и сухо произнесла она.

'Она что только что отказалась? Отказалась от спасения?!'

Лафейсон был поражён до глубины души. Чародей не мог поверить, что какая-то взбалмошная девица посмела отвергнуть его уникальный порыв великодушия. Злость заиграла в изумрудных очах божества.

-Ты глупая принцесса, не знаешь цену таким вещам как жизнь?

В его голосе ощущались стальные нотки, но не они ранили душу. Обидные слова, словно острые иглы больно вонзились, в сердце ванки.