Сад золотого павлина

Спросили джинны, почтительно склонившись: «Что угодно тебе, о господин?» Ответствовал Индрапутра: «О братья мои, перенесите меня во дворец царевны Сери Ратны Гемалы Нехран». Молвили джинны: «О господин, ведомо ли тебе, что целых семь лет надобно лететь отсюда птице, дабы достичь того дворца?» Услыхав те слова, Индрапутра упал без памяти, после же очнулся и молвил: «О братья мои, тогда перенесите меня через сию огнедышащую гору». Ответствовали джинны: «О господин, мы унесем тебя в поднебесье, но помни — когда будем лететь, не проси воды, как бы ни мучила тебя жажда, ибо, если попросишь, — вмиг низвергнешься с высоты в море Бахр уль-Ашикин». Молвил Индрапутра: «О братья, поднимите меня к небесам, я вытерплю жажду».

Взлетели джинны с Индрапутрой под облака, и узрел Индрапутра весь подлунный мир, показавшийся ему величиной с любой из градов земных. Когда же они пролетали над огнедышащей горой, Индрапутра почувствовал великий жар и, не в силах вынести жажду, молвил, обратясь к джиннам: «О братья, дайте мне хоть глоток воды!» Едва произнес он эти слова, как тотчас низвергся в море Бахр уль-Ашикин.

Однако не разбился Индрапутра, упав на берег моря, поднялся на ноги и стал оглядываться окрест. И узрел он, что не травы стлались по берегу, но побеги шафрана, песок был из неисчислимых золотых крупиц, галька — из превосходной барусской камфоры, [24] ил же — из мускуса. По водной глади скользили корабли и барки из золота, серебра и драгоценного сплава, усыпанные, сверкающими самоцветами. И были изукрашены те корабли цветами, и жемчужными уборами, и весьма затейливой резьбой; на барках развевались многоцветные стяги с жемчужными султанами, у каждого из стягов стояли раскрытые зонты красоты небывалой, и со всех кораблей и барок доносились звонкие удары гонгов.

На кораблях Индрапутра узрел царевичей джиннов, небожителей, пери и обитателей луны, облаченных в одежды, расшитые золотом, и в позлащенные короны. Царевичи плавали взапуски на кораблях и барках, изукрашенных драгоценными каменьями, сталкивали их — и так забавлялись. Еще тешились они в море громкой игрой на лютнях и ребабах, возглашением шаиров и пением пантунов. И с восхищением взирал Индрапутра на их прекрасные забавы.

После он воззвал к своему талисману Маян Беди, и в тот же миг обрушились на море буря, и ураган, и шторм, сгустилась тьма, загрохотал гром, засверкали молнии. Взволновались воды Бахр уль-Ашикин, и пошли на дно все корабли и барки, царевичи же принялись громко стенать в бурных волнах. Иные из них утонули, иные — выбрались на берег, иные же быстро поплыли к тому месту, где остановился Индрапутра.

Встретив их, спросил Индрапутра: «О царевичи, отчего насквозь промокли ваши одежды?» Ответствовали царевичи: «Мы тешились разными забавами на море, когда нежданно налетела буря, шторм, ураган, корабли наши потонули, а многие из сотоварищей наших нашли смерть на морском дне». Улыбнулся Индрапутра, услыхав те слова, и молвил: «О господа, чем вы одарите меня, ежели я подниму со дна морского корабли и барки и возвращу к жизни ваших сотоварищей?» Царевичи изумленно переглянулись и так ответствовали Индрапутре: «Ежели ты и вравду сделаешь то, о чем говоришь, мы исполним любое твое желание».

Индрапутра произнес волшебное заклинание над водами моря. В тот же миг стих ветер, успокоились волны, из глубин появились корабли и барки, пошедшие на дно, а утонувшие царевичи ожили. И весьма подивились, узрев то чудо, сыновья раджей, джиннов, пери и небожителей, стоявшие на берегу.

Спросил тогда Индрапутра, обратясь к ожившим царевичам: «О братья мои, что изведали вы в морских глубинах?» Ответствовали царевичи: «О брат, нам показалось, будто плывем мы куда-то сквозь бурю и ураган, будто пристают корабли наши к берегам некой страны и мы являемся перед несказанно прекрасным владыкой ее, окруженным многочисленными везирями». Так говорили они, обратя свои взоры к Индрапутре, коего обступили царевичи, прежде выплывшие на берег, после же прибавили: «Кажется нам, будто ты, наш брат, точь-в-точь подобен тому владыке».

Индрапутра чуть приметно улыбнулся, выслушав царевичей, они же спросили: «О юноша, скажи нам правду, дабы просветились сердца наши, — кто ты, откуда родом и куда направляешь стопы свои?» Молвил Индрапутра: «О царевичи, зовут меня Индрапутрой, я сын махараджи Бикрамы Буспы, родом же — сын человеческий». И Индрапутра поведал царевичам обо всем, что с ним произошло, от начала и до конца.

Узнав о несравненной храбрости и мужестве Индрапутры, сказали царевичи: «Воистину ты сын махараджи Бикрамы Буспы, ежели сумел достичь столь отдаленных краев, ведь доныне ни один человек не ступал на сию землю. Мы же весьма рады встрече с тобой».

Молвил Индрапутра: «О братья, хоть и воспламенила ваши сердца любовь ко мне, однако я должен покинуть эти края, ибо желаю продолжить свои странствия». Воскликнули царевичи: «Тогда и мы последуем за тобой». Улыбнувшись, ответствовал Индрапутра: «О братья, возвращайтесь в родительские дома, ибо  ежели вправду велика ваша преданность, где бы я ни был, вы везде сумеете меня отыскать».

Сказав так, Индрапутра предался с царевичами всяческим забавам, после они распростились, и молвил Индрапутра: «О братья, не забывайте меня!» Расставшись с Индрапутрой, царевичи разошлись по своим странам, Индрапутра же вновь отправился в путь, пересекая равнины, пробираясь сквозь леса, восходя на высокие горы и переправляясь через полноводные реки.

Достиг он моря Бахр уль-Аджаиб и узрел, что не травы произрастали на его берегах, но побеги шафрана и песок на тех берегах был из неисчислимых золотых крупиц, галька — из барусской камфоры, ил — из благовонного мускуса, скалы же — из драгоценных каменьев. Высился в том море остров, видом своим схожий со слоном, отчего и назывался он островом Божественного слона —Бирам Дэва.

Индрапутра отдохнул и побрел по берегу, дивясь всевозможным чудесам его. В ту пору повеял легкий ветерок, пробежала рябь по водной глади, и море уподобилось облаку, трепещущему в поднебесье, воды его зазвенели, словно нежные звуки флейты, волны же, искрящиеся на солнце, заиграли, как чешуйки резвящихся драконов. Когда ветер стих, Индрапутра увидал на острове девушку дивной красоты и двух юношей, кои, появившись неведомо откуда, с великим проворством преследовали ее.

Между тем девушка приняла облик лотоса, а потом — прекрасной розы. Тогда ее преследователи обернулись шмелями, чьи тела были из изумрудов, лапки — из горного хрусталя, глаза — из жемчужин, а коготки — из сапфиров. И устремились шмели к прекрасной розе. Роза немедля превратилась в сверкающий алмаз, шмели же в цаплю и сокола, которые готовы были ринуться из поднебесья, дабы похитить драгоценный камень. И весьма подивился Индрапутра этим волшебным превращениям.

Цапля ринулась к алмазу, вслед за цаплей рухнул сокол на драгоценный камень, и полет их был несказанно прекрасным. В тот же миг услышал Индрапутра голос, восклицавший: «О, когда же явится сюда Индрапутра, сын махараджи Бикрамы Буспы, дабы разрешить сию тяжбу?» Подивился Индрапутра, услыхав голос, взывавший к нему, и подумал про себя: «Кто это меня зовет?»

Тем временем драгоценный алмаз упал в море и превратился в прекрасный цветок эфиопского манго. А цапля и сокол спустились с небес на воду и обернулись двумя драконами с золотой чешуей, рогами из изумрудов и глазами из самоцветов. С оглушительным шумом принялись те драконы сражаться из-за цветка, так что вспенились воды моря, словно земной трус взволновал их.

И вновь прозвучал голос, взывавший к Индрапутре, после же ветер стих, а драконы сгинули неведомо куда.

Взглянув на остров Божественного слона, Индрапутра узрел четырех юных девушек с распущенными волосами, ниспадавшими на грудь. Приблизясь к воде, они искали исчезнувший цветок. Индрапутра, услыхав их речи, так подумал про себя: «Отправлюсь-ка я к этим девушкам и расспрошу их обо всем, что здесь произошло». Индрапутра вошел в озеро, доплыл до острова, приблизился к девушкам и спросил: «Скажите мне, о сестры, отчего двое юношей преследовали ту красавицу?» Ответствовали девушки: «Они хотели ее похитить. Эта красавица — наша госпожа, царевна Сеганда Чахая Ирам, дочь раджи Бунгар Шаха и Меньермы Деви. А двое юношей — царевичи духов — Гердана Килат и Дикар Агус».