Проверка

У нее оставалась только одна возможность. До сих пор она не хотела риско­вать, не надеясь на результат. Этот вариант представлялся ей слишком фанта­стическим, словно психологическая страховочная сеть, на которую не стоит полагаться.

Меллани вытащила маленький модуль, взятый из пентхауса. Устройство в смехотворно дорогом изящном черном корпусе — милейший Хоше даже не понял его ценности.

Я хочу связаться с РИ, — сказала она эл-дворецкому.

Ее новые ОС-татуировки предназначались исключительно для чувственно­го восприятия, платить за виртуальные функции Джейси не хотел.

По какому вопросу? — спросил эл-дворецкий.

РИ не скрывал своего нежелания отвечать на индивидуальные вызовы лю­дей. Если не считать банковской сферы, его контакты с Содружеством ограни­чивались официальными запросами правительства и исключительными слу­чаями.

Меллани поднесла прибор к самому лицу.

Просто сообщи, кто направил вызов, — прошептала она. — И спроси… помнит ли еще меня дедушка.

На маленьком экране портативного аппарата мгновенно вспыхнули оранже­вые и бирюзовые линии.

Привет, крошка Мел.

Дедушка?

Слово с трудом вырвалось из сдавленного слезами горла. Она не смела на­деяться, что на ее призыв ответят.

Да, он с нами.

Меллани помнила тот невероятно долгий день в хосписе у постели деда: ей было всего девять лет, и тогда она не понимала, почему он не захотел пройти процедуру омоложения, как все остальные. Родители не пускали ее, но Мелла- ни уже тогда была упрямой. Дедушка (на самом деле он был ее прапрадедом) всегда был ее любимым родственником, всегда находил время для крошки Мел, несмотря на то что был одним из самых высокопоставленных обитателей пла­неты. Его имя упоминалось во всех курсах школьной истории — дед был программистом, помогавшим Шелдону и Айзеку написать программу управления для самой первой червоточины.

Дедушка, это по-прежнему ты?

На этот вопрос нелегко ответить, Меллани. Мы — воспоминания твоего дедушки, но вместе с тем мы — нечто гораздо большее, и это несколько отдаля­ет нас от той личности, к которой ты обращаешься.

Дедушка, ты всегда находил время меня выслушать и всегда говорил, что поможешь, если сможешь. Сейчас мне очень, очень нужна твоя помощь.

Мы не в физическом теле, Меллани, мы можем помочь только словами.

Как раз это мне и нужно: твой совет. Я не знаю, что делать, дедушка. Я со­всем запуталась в этой жизни.

Тебе всего двадцать, Меллани. Ты еще ребенок. Ты еще не видела жизни.

Тогда почему же мне кажется, что она уже кончается?

Да просто потому, что ты так молода. В таком возрасте все, что происходит, кажется невероятно важным.

Да, наверное. Так ты поможешь мне, дедушка?

Что именно ты хочешь узнать?

У меня совсем нет денег.

Так, посмотрим. Национальный банк в Дарклейк-сити проводит обычную процедуру оценки активов твоего бывшего любовника для их последующего перераспределения. Основные фонды, за исключением судебных издержек, будут разделены между Тарой Дженнифер Шахиф и Вайоби Коталом. Мы не думаем, что тебе удастся здесь что-то получить. Юридически ты не имеешь никаких прав.

Я и не собиралась подавать иск, — сердито сказала Меллани. — Я решила, что больше не буду ни от кого зависеть. С этого момента я намерена самостоя­тельно строить свою жизнь.

Вот это крошка Мел, которую мы помним. Мы всегда тобой гордились.

Я попыталась продать историю наших с Мортоном отношений, но полу­чилось не слишком хорошо. Я была наивной и глупой, доверившись журнали­сту. Ничего не получилось. Возможно, меня арестуют. Там был такой противный тип, снимавший порнографию, и я вроде как напала на него.

Журналистам доверять нельзя, это глупо. Но ситуация не так уж безна­дежна, а любители порнографии никогда не торопятся звать полицию.

Я хотела создать себе имя, дедушка. Я надеялась получить известность в информационных компаниях. Я неплохо выгляжу и знаю, что у меня хватит на это решимости. Мне необходима небольшая подсказка. Моя история могла бы послужить неплохим стартом. Как только она станет доступной для публи­ки, люди запомнят мое имя. Этим можно воспользоваться. Если я смогу удер­жаться в унисфере, кто знает, может, когда-нибудь я стану такой же известной, как Алессандра Барон.

Сможешь наверняка. Потенциал у тебя есть. И какое место в этой схеме ты отводишь нам?

Я хочу, чтобы ты стал моим агентом, дедушка. Мне надо забрать свою историю у Ришона и продать ее снова, на этот раз порядочному продюсеру. Еще надо бы заплатить «Придорожной студии» за ОС-татуировки. Ты мог бы подо­брать для меня наилучшие варианты: ты честен и не обдерешь меня до нитки. Ты мог бы стать моим банком — с тобой мои деньги не пропадут.

Понимаем. Очень хорошо, мы сделаем это для тебя. Но есть еще вопрос вознаграждения.

Я знаю. Десять процентов, насколько я знаю. Или ты хочешь больше?

Мы имеем в виду не процент от доходов.

Ага. — Она, нахмурившись, уставилась в бегущие по экрану линии. — Чего же ты хочешь?

Если твои намерения относительно карьеры в медиасредствах серьезны, тебе понадобится широковещательный сенсориум-интерфейс.

Профессиональный нейронный канал? Да, я знаю. Но сейчас мне нужен только хороший старт. Я надеялась, что мой материал обеспечит средства для модификации и дополнительных вставок. Еще хочу получить виртуальное зрение.

Мы заплатим за модификацию. Но в некоторых случаях мы бы хотели получить возможность использовать дополнительное оборудование.

Я не понимаю.

Многие люди уверены, что наше общение с Содружеством происходит только через унисферу, но и у нас есть свои ограничения. Есть места, куда нам просто не попасть: некоторые из них блокированы намеренно, в других просто нет соответствующей инфраструктуры. В особых случаях ты могла бы обеспе­чить нам доступ в эти области.

Хочешь сказать, что вы наблюдаете за нами? А я считала, что это всего лишь глупые домыслы любителей теории заговора.

Мы не следим за каждым из вас. Тем не менее нас с вами связывают общие интересы, вследствие бесчисленных загруженных воспоминаний вы являетесь нашей частью. Пользуясь древним изречением, можно сказать, что наши судьбы переплетаются. Единственный способ нарушить эту связь — разорвать все от­ношения с человеческим обществом. Но мы предпочитаем этого не делать.

Почему? Могу поспорить, в таком случае ваша жизнь стала бы намного проще.

Думаешь, так было бы лучше? Ни одно существо не может развиваться в изоляции.

Ладно, раз вы за нами наблюдаете — значит, вы и манипулируете нами?

Являясь твоим агентом, мы будем направлять течение твоей жизни. Раз­ве это — манипулирование? Мы — информация. Стремиться к большему, по­стоянно увеличивать объем знаний и применять их — такова наша природа. Это — наш стиль и наша валюта. События человеческой жизни составляют лишь малую часть поглощаемой нами информации.

Тогда выходит, что вы изучаете нас?

Но не в смысле отдельных личностей. Нас интересует общество в целом и пути его развития. Что затрагивает вас, затрагивает и нас.

И вы не хотите никаких сюрпризов.

А ты?

Вроде нет.

В таком случае мы понимаем друг друга. Итак, крошка Мел, ты все еще хочешь, чтобы мы стали твоим представителем и советчиком?

А я стану твоим секретным агентом, да?

Это можно назвать иначе, к тому же тебе не грозят сопутствующие опас­ности. Скажем так: ты станешь нашими глазами и ушами в определенных ме­стах. Только не жди, что тебя обеспечат шпионскими устройствами и летающи­ми машинами.

Она рассмеялась — впервые за долгое время. Но жаль, что не будет летающей машины, она бы пригодилась.

Договорились.

Ведь если дедушка говорил серьезно, РИ обязательно позаботится о ее успехе.

Последняя секция медных трубок кофеварки с щелчком встала на место, и Марк Вернон затянул крепления плоскогубцами с электромускульным при­водом. Затем он установил обратно хромированный кожух и включил тумблер. Загорелись три зеленые лампочки.