Фантастическая политика и экономика (СИ)

- Ну, Петь, что сегодня-то, как думаешь?

Петя думал с минуту, солидно сдвинув брови, а потом отвечал:

- А какая разница? Все равно ведь не догадаемся!

- Нет, ну ты как думаешь?

- Я думаю...,- он делал паузу, вспоминая, что и как происходило. - Я думаю... А как фамилия-то нового?

- Вроде, Карапетян, что ли.

- Ну, тогда на почве национальной розни, наверное.

Гимн заканчивался, на экране начиналась любимая передача миллионов "Политика".

Происходила полная смена руководства страны, покушения удачные и неудачные, убийства с применением всех видов оружия, вмешательства зарубежных спецслужб, вооруженные и мирные перевороты, раз даже просто уход в отставку был - вот кто-то , наверное, обломался тогда на своих СМС-ках... Еще эпидемии с заражением и смертями, смертники в поясах и на грузовиках со взрывчаткой, крушение поездов и падение самолетов... Один президент просто умер в прямом эфире во время собственного выступления - инсульт, одного отставили церковным собором, доказав, что он - воплощение антихриста на земле...

Если повторы и были, то только в общем сюжете: что-то обязательно должно было смениться. А вот что и как? Этого не знал никто.

Два часа, даже дольше футбольного матча, шла эта программа. И два часа народ у телевизоров только и мог стонать:

- Нет, ты подумай, а... Что придумали... Да как же такое можно было догадаться, а? А кого поставили? О-о-о... Да ни в жисть! И что, есть сегодня победитель? А-а-а, мать, смотри, смотри, я же почти догадался!

Этого, сегодняшнего, действительно "уговорили" по национальному и религиозному поводу какие-то чернявые мужики в зеленых масках, из-под которых торчали бороды, и один из них даже был в чалме.

Потом, как водится, наводили конституционный порядок. Потом передавали власть преемнику, чтобы страна не осталась без власти ни на час. Потом официально сообщали о времени новых выборов, которые тоже происходили с помощью телефонных SMS всегда на следующий же день, в воскресенье. Традиция такая с давних пор - голосование в воскресенье.

Ну, а с понедельника все опять шли на работу. С понедельника политикой заниматься было некогда. Надо было работать. Разве только в курилках мужики обсуждали, как оно все прошло на этот раз, и кого выбрали главным, и кого он поставил на министерские посты, и чего можно еще ждать к следующей субботе. К четырем часам пополудни, сразу после футбола.

-- Хороший праздник

Солнце всходило над огромной страной. Двенадцать часов без малого катилось оно по небосводу с востока на запад, а с ним приходило утро, и приходил день и вечер в города и села.

Сегодня был не простой день. Сегодня был день памяти. К нему готовились заранее. Дружины отрабатывали приемы рукопашного боя и обматывали арматуру цветной изолентой. Церкви отмывались и отчищались так, что первые же лучи солнца, отразившиеся от высоких куполов, вызывали слезотечение. Армия и ОМОН выходили на улицы для поддержания порядка.

А порядком было то, что указано и заповедано было предками. Двадцать восьмое июля - День крещения!

С восьми утра патрули пошли по домам. В каждый дом, в каждую квартиру, в каждую семью. Там, где горели лампады и висели в красном углу иконы, пришедшие просили вежливо показать свои кресты, обязанность ношения которых была прописана в законе, выпивали за праздник, если подносили, просто обнимались с единоверцами, если не подносили, крестились часто, и шли к соседям. Нет иконы? Нет креста? Выходи! И без шума, без сутолоки!

Некрещеных сводили к центральной площади, на которой были уже расставлены купели для детей, стояли переносные колокольни, празднично раздававшие свой звон всему городу. В тех местах, где была река, вели к реке. Погода была летняя, хорошая. Некоторые из нехристей заранее надевали купальники и плавки, чтобы поплавать всласть.

Специально обученные люди устраивали беспорядки, красиво и картинно не подчиняясь законным требованиям властей. Тогда в бой вступал ОМОН, так же красиво и картинно размахивая длинными резиновыми дубинками и выпуская в разные стороны гранаты со слезоточивым газом, подкрашенным по поводу праздника в голубые и красные тона. Сопротивляющихся с молодецким уханием, с раскачиванием на руках кидали силком в воду. А потом окруженный ладанным дымом священник в золоте совершал таинство крещения. И все становились крещеными.

На этом праздник не завершался.

Была еще нация, которая не только не крестилась, но и причастна к празднику была совсем с другой стороны.

- А чего они, а? - раззадоривали друг друга только что окрестившиеся мужики. - Чего они - нашего Христа так не по-человечески?

Военные и ОМОН выстраивали коридор, по которому мокрые и возбужденные, получившие после купания по стакану церковного кагора, шли куда-то, где оказывался дом, как правило отдельно стоящий, чтобы не было вдруг пожара на весь город. Ворота были помечены заранее шестиконечной звездой. Ценности особые сданы в банк на хранение. Ну, если нормальный человек, понимающий. В больших городах даже организовывали не один дом, а целый квартал, да еще со своей еврейской молодежной милицией. И вот тут уже шла стенка на стенку.

После обязательного погрома, после разгона с улиц всех, не похожих на православный люд, после массовых драк своих со своими под теплой охраной ОМОНа и армии, народ успокаивался, размякал, и сидел в открытых для такого дела кафешках и простых забегаловках, обнявшись сбитыми руками, плача от умиления, радуясь единству народа в такой день - 28 июля.

- Правильный праздник, - говорили старики, кивая головами.

- Правильный праздник, - потирали руки торговцы крестиками и иконками.

- Очень правильный праздник, - говорили власти. - Он с одной стороны объединяет, а с другой - дает выход эмоциям. Очень правильно предки придумали такое.

Говорили, подумывают в верхах о введении чего-либо подобного, так, чтобы ежеквартально. А не раз в год.

Хотя, и так хорошо, соглашались все.

Хороший праздник.

-- Революция

Днём Сашка пошёл на революцию.

Революция - это такая всеобщая движуха и настоящий пир духа. Когда ты со своими до самой ночи, то потом такой подъём душевный, такая радость, такое ощущение своей силы и значимости!

Революция в этот день, как обычно, была на центральной площади перед Домом правительства.

Народ собирался со всего города. Да что там - со всей страны! Несли флаги, разные транспаранты. Несли гитары и аккордеоны. Несли усилители и колонки, тут же запитывая их от заранее подогнанных дизельных электростанций. Звучала хорошая музыка. Красивые и умные люди кричали в микрофоны красивые и правильные слова. Мурашки пробегали по коже, рука сама собой вскидывались вверх со сжатым кулаком.

- Да! - кричал Сашка со всеми вместе, когда надо было кричать "да".

- Нет! - орал он до хрипоты, когда было нужно сказать "нет".

- Ре-во-лю-ци-я! - кричал он со всеми и в едином ритме прыгал, радостно смеясь.

Вся площадь, вся масса народа прыгала. Казалось, начинается землетрясение - такой стоял гул. Ух, какая силища - народ!

Сашку прижали к решетке сада. Внезапно прямо в глаза вспыхнул свет, и кто-то сбоку закричал:

- Этого - крупно! Ближе показывай, ближе!

На огромном экране над сценой Сашка видел себя. Сурового, толкающегося, со сцепленными зубами и умным прищуром - потому что свет прямо в глаза.

- А-а-а! - закричал он в восторге.

И все подхватили:

- А-а-а!

- Ре-во-лю-ци-я! - кричал он прямо в объектив камеры.

И вся площадь подхватывала и кричала "революцию" и аплодировала ему, Сашке.

А его уже выдернули из толпы и проводили чуть в стороне с ним самое настоящее телевизионное интервью в прямом эфире.

- А чего они? - отвечал он на вопросы красивой блондинки. - Мы - народ. Мы здесь власть! Это по всякой конституции, даже по американской, к примеру.