sbornik) Litmir.net 259964 original 15e00.fb2

Как мы действовали? Мы никогда не называли их мишенями, или добычей, или жертвами. Мы называли их – Тони. Просто папашку моего звали Тони, и он не мог отказать никому. Впрочем, однажды он отказал моей матери, когда та умоляла его остаться.

После того, как ты выбираешь очередного Тони, у тебя есть пара секунд, чтобы определиться с методом. Некоторые предпочитают, чтобы все происходило быстро, как ограбление. И ты затягиваешь: «Намнужноденегнакусокхлебактоженампоможет…»

Некоторые хотят насладиться вашим несчастьем. Они дадут денег лишь в том случае, если убедить их, что их жизнь гораздо лучше вашей, и чем печальнее рассказанная история, тем на большую выручку можно рассчитывать. Я не обвиняю их. Когда вы приходите в театр, то ждете развлечения, а как иначе?

Моя мама выросла на заброшенной ферме. Ее собственная мать умерла при родах, а отец растил сою и воспитывал дочь, пока не разорился окончательно. Она поступила в колледж, но у отца обнаружили рак, ферму пришлось продать, концы перестали сходиться концами, она бросила учебу. Три года проработала официанткой, но потом обзавелась своей малышкой, мой отец сбежал от нее до того, как узнал о моем существовании… Она была одной из многих. Нуждающихся. И совсем не гордой…

Итак, возникает первоначальная идея. Она развивается в историю. И можно начинать. Если удавалось быстро угадать, что человека интересует душещипательная сказка о трудном пути к успеху и саморазвитию, то я становилась ученицей далекого интерната (так оно и было на самом деле, но речь не об этом) и у моей мамы внезапно закончился бензин в автомобиле, когда она везла меня туда (я добиралась на автобусах с тремя пересадками и вполне самостоятельно). Если человек хотел историю несчастной судьбы, то у меня непременно находилось редчайшее заболевание (как мама только не изгалялась, выдумывая названия – синдром Тодда-Тиккона, болезнь Грегори-Фишера) и здравоохранение бросило нас на произвол судьбы.

Моя мать была хитрой, но ленивой. А у меня амбиции зашкаливали. Много выносливости и мало гордости. К тому времени, как мне исполнилось тринадцать, я выпрашивала по сотне долларов в день, а когда стукнуло шестнадцать, послала подальше ее пятна и телик – и начальную школу тоже! – и принялась работать самостоятельно. Я выходила из дома каждое утро и побиралась ровно шесть часов. Я совершенно точно знала, к кому нужно подойти и что именно сказать. Никогда не смущалась. Просто бизнес – ты даришь людям радость, а они дают тебе деньги.

Надеюсь, таким образом я объяснила, почему «хэндджоб» представлялся мне естественным развитием карьеры.

«Ладони Судьбы» (не я называла заведение, уж не обессудьте) располагались в фешенебельном районе к западу от центра города. Карты Таро и хрустальные шары предоставлялись клиентам в ближних комнатах, а в дальних – нелегальный ненавязчивый секс. Я пришла по объявлению о найме администратора. Оказалось, что под «администраторами» здесь понимают проституток. Моей начальницей была Вивека – некогда администратор, а ныне добросовестная гадалка по ладони. Кстати, на самом деле ее звали не Вивека, а Дженнифер, но люди не верят, что Дженнифер может предсказывать будущее. Дженнифер может посоветовать вам фасон обуви или порекомендовать хороший овощной рынок, но должна держаться подальше от грядущего других людей. Вивека руководила несколькими гадалками из комнат в передней части дома и владела небольшим опрятным кабинетом «на задах». Он похож на врачебный кабинет. Там есть бумажные полотенца, дезинфицирующие средства и смотровой стол. Девушки задрапировали его цветными абажурами, яркими занавесями и подушками, обшитыми люрексом. Девчачьи вещи, но им они, похожи, очень важны. Я имею в виду – будь я парнем, который готов заплатить, чтобы мне подрочили, вряд ли я зашла бы в номер и воскликнула: «О Боже мой! Этот волшебный аромат свежевыпеченного штруделя и мускатного ореха! Скорее, хватай меня за член!» Я бы вообще говорила очень мало, как большинство из них и поступают.

Каждый мужчина, приходящий в поисках «хэндджоба», уникален. (Мы здесь занимаемся только «хэндджобом» или, правильнее сказать, я здесь занимаюсь только «хэндджобом». На моем счету есть несколько протоколов о мелких кражах, за которые меня арестовывали в восемнадцать, девятнадцать и двадцать лет, я прекрасно понимаю, что достойной работы мне не сыскать вовеки, но не хочу осложнять свою карьеру еще и задержанием за проституцию.) Парень, пришедший в поисках «хэндджоба», разительно отличается от парня, которому нужен секс или минет. Конечно, для некоторых мужчин «хэндджоб» – суррогат полового акта. Но у меня хватало постоянных клиентов, которые не хотели ничего, кроме ручной стимуляции. «Хэндджоб» для них не считается изменой. Или они боятся венерических заболеваний, а потому никогда не осмелятся просить большего. Как правило, это напряженные, издерганные женатые мужчины, представители среднего класса, люди умственного труда. Я никого не осуждаю, просто даю свою оценку. Они хотят видеть девушку привлекательную, но не развратную. Например, в повседневной жизни я ношу очки, но, когда нахожусь на работе в кабинете, снимаю. Это отвлекает клиентов – они думают, что вы предлагаете им игру в сексуального библиотекаря, напряженно ждут первых аккордов мелодий «ЗиЗи-Топа», потом, когда ничего не услышали, мучаются, что ожидали игры в сексуального библиотекаря, а потому отвлекаются, и процесс занимает гораздо больше времени, чем следовало бы.

Они хотят видеть вас доброжелательной и привлекательной, но не робкой. Они не хотят чувствовать себя хищниками. Они хотят деловых отношений. Они ориентированы на бизнес. Поэтому непринужденная светская беседа о погоде или спорте их вполне устраивает. Обычно я стараюсь отыскать своего рода внутреннюю шутку, которую мы могли бы повторять при каждой встрече. Внутренняя шутка очень похожа на символ дружеских отношений, но при этом не требует никаких иных признаков истинной дружбы. И ты говоришь ему: «О, сезон клубнички в самом разгаре, как я вижу!» или «Нам нужна славная рыбалка!» (Кстати, дарю вам эти внутренние шутки!), и оказывается – лед тронулся, клиент уже не «морозится», чувствуя дружеское отношение, и, пожалуйста, взаимопонимание налажено, и можно за него приниматься.

Когда люди задают мне надоедливый вопрос: «Чем ты занимаешься?», я смело могу ответить: «Работаю с клиентами». И это правда. Для меня рабочий день удается тогда, когда я заставляю людей улыбнуться. Знаю, что звучит это излишне пафосно, но это так. Могу заверить, что предпочла бы работу библиотекаря, но беспокоюсь о своем будущем. Книги приходят и уходят, а члены у мужчин будут всегда.

Но проблема в том, что мое запястье изводило меня. Мне всего лишь тридцать, но запястье у меня как у восьмидесятилетней старухи, и приходилось надевать совершенно несексуальный бандаж. Конечно, перед работой я его снимала, но звук открывающейся «липучки» заставлял мужчин нервничать. Однажды Вивека заглянула ко мне в заднюю комнату. Она – крупная женщина, слегка напоминающая каракатицу. Очень много бисера, оборочек, ленточек. Все это окружало ее вместе с сильным запахом одеколона. Волосы она красила в цвет фруктового пунша, но утверждала, что это – ее натуральный цвет. (Вивека выросла в рабочей семье, будучи самым младшим ребенком. Ей нравилось проявлять заботу о людях. Она плакала, глядя рекламу. Несколько раз пыталась стать вегетарианкой, но безрезультатно. Так я полагаю.)

– Зануда, ты ясновидящая? – спросила она.

Она звала меня Занудой, потому что я носила очки, читала книги и в обеденный перерыв ела йогурт. Ну, я, в самом деле, не дура, а просто сливаюсь с толпой. После того, как не попала колледж, занимаюсь самообразованием (это приличное слово, если верить справочникам). Постоянно читаю. Много размышляю. Но образованию моему не хватает системности. Меня не отпускало чувство, что я умнее окружающих людей, но если попаду в компанию действительно образованных личностей, которые окончили университеты, пьют вино и говорят на латыни, то им со мной будет дьявольски скучно. Так что по жизни мне уготовано одиночество. Потому кличку я ношу, как награду. И мне не будет скучно в обществе умных людей. Где их только найти? Вот вопрос.