Ветер из Междуморья. Книга 1. Джай (СИ)

Джай успел спеть с десяток баллад, когда в корчму заявились местные "музыки", которые, к его огромного облегчению, взяли на себя обязанности по развлечению толпы и затеяли развеселую музыку, орудуя бубном, насвистывая на свирели и задорно пиликая на скрипке.

Скрипка Джаю приглянулась. Он видывал и раньше такой инструмент, но сам его в руках не держал. Когда музыканты, да и танцующие под их "брыньканье" (как выражался здешний люд) гости подустали, он за пару искорок договорился с хозяином скрипки одолжить ее ему.

- Попробую извлечь из этой палочки и веревочек какие-нибудь приличные звуки, - говорил он, а лупоглазый и долговязый скрипач ухмылялся, заверяя, что на скрипке нужно долго учиться играть, а тот, кто впервые берет ее в руки, выдает такие трели, что птицы дохнут прямо на ветках.

- Боюся, ты, менястерь, усех тут гостей распужаешь!

- Если "распужаю", - Джай осторожно взял скрипку в руки, рассматривая смычек, гриф и четыре струны, - то дам вам огонек. Идет?

- За каждого гостя по огоньку!..

- Вы, что, родичи корчмаря? Что вас так заботит количество посетителей?

- Ну, родичи, а тебе-то что?..

Джай рассмеялся, отошел подальше в угол, закрыл глаза и отдался музыке. Путь Музыканта Силы обнял его золотыми нитями, заворожил разноцветными сполохами, принялся сплетать удивительные узоры. Джай играл... играл, скрипка плакала и смеялась... Он видел далекие страны и величественные замки, гулял по прекраснейшим садам и летал в облаках... Он прожил новую жизнь, полную радости, а затем следующую, полную печали... Любил, ненавидел, страдал и был счастлив... рождался и умирал... И наслаждение, дарованное музыкой не могло сравнится ни с каким плотским удовольствием. Золотые нити, тянущиеся из глубины его души рисовали образ за образом, и под конец сплелись в литую из золота фигуру женщины... Она обрела черты, сверкающее золото превратилось в нежную смугловатую кожу, на щеках заиграл румянец, он узнал зеленые глаза, вьющиеся каскады черных густых волос, красиво изогнутые брови...

- Кто ты?.. - прошептал он, и в то же мгновение образ рассеялся, волшебство музыки свернулось тугим плотным клубком в его душе, причинив боль сожаления, что все закончилось.

Он непременно приобретет себе такой инструмент... непременно...

Открыв глаза, Джай обнаружил, что нет ни одного человека в корчме, который бы на него не смотрел. Даже девушки, увлеченные Адонашем, оставили того, собравшись стайкой вокруг Джая, даже корчмарь, застыл с кружкой в руках, роняя слезы прямо в налитое для кого-то пиво, даже Скайси, смотрел, выпучив глаза и открыв рот, - как никогда, сейчас монах казался совсем ребенком... Адонаш печально улыбался.

Джай захотел есть. О! Как же он захотел есть!

- Никогда не слышали ничего лучше!..

- И в самом деле - великий бард!..

- Менястрель, потухни мой огонь, настоящий менястрель!..

- Я даже слезу пустил, а не плакал я с того дня, как меня жонка отходила сковородкой! - Слышал Джай голоса, пробираясь к столику, где сидели его друзья. Усевшись, он забрал у Скайси тарелку с мясом и накинулся на снедь, как смарг на человечину.

Люди стали рассаживаться, продолжая восхвалять на все лады талант "менястреля", кто-то выразил догадку, что он личный музыкант Совета Семи, некоторые говорили, что он идет на поклон к их князю, чтобы дарить лучшую в мире музыку Божену Истребителю. Девушки ахали и охали. Скрипач плакал над своей скрипкой, причитая, что не может повторить даже трех нот из сыгранного. Джай и сам не сможет повторить эту мелодию - такова уж Музыка Силы... Корчмарь раздувался от гордости, что в его заведении этакие гости.

Джай подозвал подавальщицу и заказал еще миску тушеного с овощами мяса, пирог со свининой, сыра и вина. Вино тут, конечно, отвратительное по сравнению с привычным ему междуморским, но он давненько и вовсе никакого не пил.

Ел с аппетитом, прислушиваясь к сплетням, которые на ходу выдумывали про него люди (один из Путей, доступных Джаю, позволял ему слышать то, что не различит ухо обычного человека), усмехался и качал головой - вот же фантазия!

Гул возбужденных голосов вдруг затих, люди стали опасливо озираться куда-то в сторону двери.

Мягко ступая босыми ногами по деревянному полу, в полной тишине прямо к нему медленно шла растрепанная, чумазая, худущая и бледная, как сама смерть, девушка. На фоне впалых щек и синяков вокруг глаз - очи ее, и без того большие, казали просто огромными. Они были черными... чернее ночи, глубже неба, лишенного звезд. Сухие ее губы шевелились беззвучно, а костлявые длинные пальцы тянулись к нему...

- Это что за призрак?.. - послышалось приглушенное бормотание Адонаша.

- Ты тоже ее видишь?.. - пролепетал Скайси.

Джай застыл с наполовину обглоданной костью в одной руке и кружкой вина в другой, по его подбородку стекал жир... Он судорожно проглотил недожеванный кусок мяса... Девушка смотрела прямо на него.

Она подошла уже на расстояние не больше двух шагов, вытянула руки со скрюченными пальцами, и ему показалось, что она тянется к его шее.

- Убей... Убей... Истреби... - услышал он в ее потустороннем шепоте. - Кровь... кровь... убей...

В это мгновение чьи-то руки, обхватили девушку за плечи, развернули и потянули прочь. Она не сопротивлялась, пальцы ее опустились, как и глаза, губы продолжали шептать что-то неразличимое. Высокий и крепкий мужчина, седой как лунь, с резким, будто кованным из железа лицом, осторожно, стараясь не причинить ей вреда, вывел девушку прочь.

- Ведьма...

- Ведьма!..

- Ведьма... - раздавалось со всех сторон.

Джай поежился, вспоминая привязанный к дереву труп.

Что за Рыцари Очищения? Что за ведьмы? Что за дикие нравы?

Вспомнив о еде, а аппетит его не убавился из-за появления странной девушки, Джай отправил в род кусок сыра, запил его вином и кивнул бледному, застывшему неподвижно Скайси.

- Ты чего, брат?

- Страшная она... - прошептал он. - И... скоро умрет...

- Ты с чего это взял, монах?.. - нахмурился Адонаш.

- Они не успокоятся, пока ее не убьют, как ту... Жалко... Нельзя так!..

Над самым ухом Джая послышался звонкий женский смех.

- А ты много баллад знаешь, Астри Масэнэсс?.. - черноволосая головка, украшенная алыми лентами в тугих толстых косах, склонилась к нему из-за правого плеча.

Около Адонаша оказалась белокурая девушка, а еще с десяток смазливых мордашек светились улыбками вокруг их стола.

- Нас окружили... - прошептал он, наклонившись к Мастеру Меча.

Тот довольно ухмыльнулся.

- Доброго вам здовьячка!

За столик подсел пузатый солидный дядька, разогнав стайку девушек. Толстяк отодвинул тяжелый стул, кряхтя, грохнулся на него, поставил перед собой, прихваченную кружку с пивом.

- И тебе не болеть!.. - доброжелательно улыбнулся Джай.

- Я - Курог - пастух. У меня отара самая туточки большая. Все меня знают.

- Ну, теперь и мы тебя знаем, - сдержанно произнес Адонаш, предпочитавший, безусловно, женское общество, компании пастухов.

- Приглянулся ты мне, - обратился дядька к Джаю, - растрогала меня твоя музыка. Больно ужо она жалостливая... Поэтому, хочу предупредить... Жалко, если пропадет такой человек... Ты, менястрель, будь осторожен. На тебя Аська глаз положила. А это нехорошо... Ой, нехорошо... Она к тебе руки тянула - проклятье накладывала! Мой те совет, сходи к травнице, сними порчу! Или вон... монаха свого, - Курог кивнул в сторону Скайси, - попроси отмолить. А иначе долго не проживешь... Она так руки свои месяца три назад к Барке-пастушку, помощнику моему тянула. Так тот со скалы упал... разбился вусмерть... Сирота он был... некому за него слово замолвить, вот и спустили все это ведьме с рук. А были б родители, доложили бы князю... про ведьму про эту...

- А почему вы все говорите, что она ведьма? - Джай откинулся на спинку стула, наконец, почувствовав некоторую сытость - отток отступал. - Что она натворила?