Второй шанс (СИ)

Андрей стоял прислонившись боком к сети, он уже как минут пять стоял на одном месте и часто мотал головой, будто с кем-то вёл жаркий спор. Если не закованные руки в наручники, то резко размахивал бы ими во все стороны. В двух отверстиях от него застряла крупная скумбрия, она нещадно хлестала хвостом по его лицу.

-Что за ерунда происходит? Почему стена движется, только что была жёсткая и прямая, а сейчас колышется и податливая, и вся в дырах, как решето. Бляха муха! Рыболовная сеть-Видение исчезло представив безысходность ситуации.-Всё это конец! Мне некуда больше идти.-Приподняв ногу посмотрел на таймер, он показывал тридцать семь минут и 36 37 38 39...-Мне не перебраться через неё и не пролезть под ней, одно неловкое движение и запутаюсь в ней, как муха попавшая в липкую ленту. И кто меня постоянно бьёт по лицу? А вот кто, и ты попалась бедолага, сестра по несчастью! Это твоя судьба попасть в сети, потом привезённой на рынок быть проданной какой-нибудь милой домохозяйке, чтоб она из тебя приготовила вкусный обед своему кормильцу. А моя судьба какая?! Задохнуться и всплыть через месяц где-нибудь у берегов Атлеша, распухший и полусъеденный твоими сестричками. Это будет большая удача, если я всплыву. ****ный свет, о чём я думаю?! Сжал себя в кулак, стиснул зубы и попёр дальше, чего тебе терять, кроме последних минут жизни. Неееее...не дам ему суке, вкусить сладостный триумф. Если сдохну, то хоть пусть малёху помучается в розыске моих останков. На прощание ему будет от меня маленький сюрпрайс. Другого пути нет, кроме, как пойти вдоль сети, и солнце пропало, мой небесный компас-поводырь оставил меня. Без него я всё равно обречён на смерть.

Попрощавшись со скумбрией, долго не раздумывая куда идти, на сколько можно под водой резко развернулся вправо и пошагал. Усталости будто и не было, лишь ярость жевала загубник. Редкие тушки разных рыбин торчали из сети, некоторые уже сдохли, они подчинились течению и двигались по его указанию в ту сторону куда оно укажет, а были и те которые не отчаялись и сопротивлялись смерти. Они дёргались вперёд-назад. Андрею стало смешно смотреть на одного такого луфаря, он напомнил ему молодого девственника лежащего на опытной проститутке, эту сцену он так ясно увидел, как живую. Стеклянный потолок и одну такую же из стенок прилегающих к кровати, полумрак, в углу весит телевизор громко на всю комнату вещает немецкую порнуху. На экране белокурая сорокалетняя немочка, тороторит порнушную трель под молоденьким негром, если это перевести на русский, то звучать будет так. -Да, Да мой молоденький бизончик, ещё, ещё глубже, я сказала глубже. ОООООО да, вот так, я люблю когда входят больно и резко.

Эта парочка лежит на широкой кровати, застеленным мятым не очень свежим постельным бельём, он на ней пыхтит, а проститутка искусно эмитирует любовные стоны.

Пузырьки частым роем полетели из лёгочного регулятора, Андрей смеялся.

Не успел он погрузиться в свою горячку, как набрёл на ворота в стене.

-Щель, прорезь, разрез, дырка! Не может быть?! Это чудо какое-то, рваная сеть и такая длинная дырка, метр в высоту. Как так может быть?! Рыбаки что специально для меня её приготовили?

глава четвёртая

Три часа ночи, песок жёсткий от ночной сырости. На берегу стоят двое мужчин одетых в рыбацкие плащи, первый длинный, как берёза, курит папиросу, второй сбитый бурундучок стоит покачиваясь держа в руке жестяную банку пива Балтика ╧9.

-Михалыч ты с чего развязался?

-Эвклидыч я вчора первачок на пробу знял! Такой харный выйшов.

-Я смотрю ты пробу всю ночь снимал только под утро вспомнил, что нам в море выходить, впопыхах собрался, но главное не забыл! Пиво взять!

-Шо ты зарядив пиво, та пиво. його залишилося зовсим трохи. Одын, друхый хлоток и все, нема його.

-Ты сеть заштопал?

-Яку сеть?

-Яку-яку? Нашу йоптать ****ь!

-Та там зовсим маленька. Шо ты кипишуешь? Эвклидыч! Всэ будэ окэй.

-У тебя всю жизнь окей. Послал Бог соседа, тридцать лет маюсь с ним, и никакого толка!

Михалыч на его брань нисколько не обиделся, он знал, что пройдёт каких-то пол часа и Матиас Эвклидович забудет сегодняшний эпизод. Такое у них происходило всегда, Михалыч чего-нибудь недоделает, а Эвклидыч постоянно его отчитывает, как мальчишку. Они вместе браконьерят уже лет как тридцать, на старом баркасе доставшимся от отца Михалыча, и заведут им только Матиас.

-Да там дыра в метр! Через неё кит проплывёт.

-Якой кит, нэма у нас нияких китов-смеясь отвечает Михалыч.

-Иди ты в жопу.

-Та ну тэбэ.

-Иди лучше клади сеть в баркас, скоро выходить надо. До рассвета нужно закинуть сети. Я тебе сколько раз говорил, чтоб в море выходил трезвый, как стёклышко. Сначала всё сделай, а потом бухай сколько душе влезет.

-Шо тут пыты?-Сделав хороший глоток громко и протяжно отрыгнул.

-Я ему про Фому он мне про Ерёму, горбатого могила исправит.

Михалыч повертев в руке пустую банку, глубоко вздохнул и с жалостью втоптал её в песок каблуком рыбацкого сапога. Подошёл к своей Ниве, она стояла недалеко от берега, открыл багажник и чуть ли не всем телом нырнул в него, долго рылся перебирая в нём вещи.

-Чего ты там копаешься?

-Та йду я, йду я. Куды поспишаты?

-Ты последние мозги совсем пропил? Cкоро солнце встанет.

Михалыч поспешил, через минуту вытащил несколько мотков аккуратно смотанных сетей, закинул их себе на плечо. Тихо захлопнул багажник, провёл ладонью по заднему стеклу и тихо произнёс.

-Не сумуй моя мила Жанночка, мы скоро повернемося.

Михалыч нажал на ключ сигнализации, на прощание Нива отозвалась грустным пи-пи. Грузно переваливаясь тяжёлой походкой Михалыч пошагал к самодельному деревянному мостику. Баркас тихо бился о железные столбики мостика, ржавчина и обильные ракушки покрывали их. Доски при ходьбе Михалыча прогибались чуть ли не до самой воды. Остановившись на полпути Михалыч устало вздохнул, словно он тащил не сети, а якорную цепь. Матиас стоял на берегу и курил уже подряд третью беломорину, посмотрев на него сплюнул в консервную банку, держа её в другой руке и тихо сказал.-Какой был смолоду, таким и остался!

Михалыч отдышавшись сделал ещё два шага и бросил сети в баркас, на этот раз он протяжно вздохнул и проследовал за сетями. Баркас два раза сильно качнуло и ударило бортом о столбики. Михалыч на дне баркаса стал тщательно что-то искать. Много раз переложил с места на место сети, переставил канистру с бензином, поднял рюкзак, посмотрел, потом положил его на банку, отпихнул ногой пластиковую флягу с водой и зычно гаркнул в дующий с берега ветер.-Я не зрозумив, дэ грузыло? Ты не взяв что ли?

-Ты чего разорался? Я всё равно тебя не слышу,-тихо сказал туша папиросу в консервной банке.

Аккуратно загнув крышку обратно, закрыл банку, она скрылась в его кармане плаща. Грек пошёл на баркас. Матиас твёрдой походкой оставлял глубокие следы на песке. Михалыч не заметил, что Эвклидыч уже стоит и смотрит ему в спину. Молчком отодвинул его в сторону, поднял ковш и передал ему в руки,-держи и не потеряй, как в тот раз.-Михалыч без пререканий крепко сжал ковш в руке. Раскопки Эвклидыча на дне баркаса длились недолго, подняв мешок обнажился деревянный ящик, стоящий под самой банкой.-Вот же они, у тебя под самым носом лежат. Как можно не заметить?!

-Сховав вид мене?

-Оно мне надо, от тебя их прятать. Мне что больше нечем заняться?

-Шуткуя я, шуткую,-детская улыбка расплывается до самых ушей.

Матиас проворно пробирается через рыбацкие баррикады и усаживается на корму возле мотора. Вытаскивает из кармана свою самодельную пепельницу, пачку Беломора. Закуривает папиросу, подперев подбородок кулаком устало закрывает глаза. Густой длинный дым струится из ноздрей. Михалыч быстро наводит порядок, все перевёрнутые им вещи, кладёт на свои места. Эвклидыч не успевает докурить папиросу, как баркас уже в полном порядке, весь сделанный Михалычем бардак прибран. Михалыч грузно переваливается через носовую часть баркаса и отвязывает конец от мостика, быстро сматывает трос, и кладёт его под банку. Удобно усаживается и вытирает об штаны свои руки.