Второе Пришествие (СИ)

- Или крепились и усердствовали: любовь до гроба, умрем с тобой мы в один день. Но что это тогда значит? Значит, что будет двойной удар для наших детей! Но не дети ли тот самый сакральный смысл, связавший нас, не для них ли мы все это обустроили, не им ли посвятили себя?! И какова тогда роль священного союза - коли мы живем эгоистично, исключительно для собственного благоденствия; нам повезло, мы встретили друг друга. Мы те, кто сразу поняли, что это - навсегда, и благословен сей брак на небесах, и жили мы в согласии, по мере, по труду, обменивались силою и вдохновением. И вот настал черед, итоги подводить - вот наша отдача. Мы род земной продолжим, се важно, и так заведено, и каждой твари по паре, и пара воспроизводится, себе подобных, да вокрест. Изменение... кстати изменение - от слова измена, ага! Изменение мира - удел одиночек, сомнений призрачных, и дум полночных. Но мы не дали тому миру умереть, мы пламя жизни, нет, не разжигали, всего лишь тощий уголек, что наш очаг томил, был светел, его хранили мы как ценность высшую, уберегли от скорбей и болезней, от вражеских ухмылок и черты неверия, предательств и отходов, сверности с путей - вот и пристали, вот наш хлеб, вся наша доля. Все мы оставим, да, покой, прощай. Так почему бросаем мы детей - а им пора, и взрослой жизни путь уже лежит, разостлана дорога. Эх, сразу не понять, препятствий-то на ней, ой-ой как много. Да, они пойдут, сперва вприпрыжку, а потом шатаясь, а там, глядишь, иным-то будут руку подавать. Но нужен тот, кто на первоначальи, тот самый страшный старт, начать, начать! Порой и то уже полдела, здесь случай тот, что первый шаг бывает даже слишком смелым, а по-иному здесь никак. На забытьи потерь, бывает, мы рвемся ввысь, манит свобода, но что она и где она? И какова ее природа? Ответ забыт, потерян, проклят, подмята память, все ушло, помочь, помочь - тот выбор на распутьи, пусть ошибется, жизнь - его, пусть проживет, своею, но не вашей, пусть больно вниз падет, и вам то будет больно, пусть терпит, но и вы терпите, семьи любовь вы сохраните, все обернется, все невечно, но вот когда придет пора навечно уходить, так уходите порознь! Один останься, подсоби. И поддержи на новом начинаньи, на путь поставив - присоединись. Не знаю я, но и никто не знает, воссоединитесь там, а может нет. Но если что-то есть, то уж должно, должно то быть, чтоб вы и там прониклись, доказали, что есть еще любовь, и чисты помыслы, когда вы безмятежно сердцем друга выбирали, вы не искали и не ждали, вы выбрали, и все. Почувствовали, поняли, не важно - вот ваш лист, поверь мне, многие хотели бы, подобно статься, но увы. Размолвки, приходы, прикиды и причуды, мы размыкаемся, не видя следа вне. Где кто? Одно и то же все! Смотрю вокруг - и оболочка лишь, порою видится в обличьи. Внутри - то пусть, то гниль. Где смысл, где реакция, где непосредственная простота? Забыты старые понятья, будь то 'я буду до конца', никто не знает уж о том, где тот конец. Нет, все не так, сегодня я, а завтра ты; сегодня ты, и завтра ты. И как бы мы не говорили 'мораль истерта, пошло все, и не было распущенности где-то', все больше тех, кто 'сегодня я, и завтра я'. Но план - идет, прогресс исходит, родим мы больше, землю... Землю мы облагородим, и заселим, удержим нужных, и создадим тот дом, что образцом навеки станет, всеэрным, милым сердцу образцом. Где тот соблазн, где те потери? Уже их нет, и пусто все. Когда ты правилен, тебе нет счастья, точнее не до счастья, ты в правильности ищешь смысл, и ищешь блики, тень влиянья, влияют что на каждый день. Ох уж тот символизм, привязки, суеверия! И в наш век пробрались, и вот гадают, в какую сторону вдруг падет наш башмачок. А он-то видит, и смотрит из кустов, скорей за дом, за нужный угол - и вот шагает, да, готов, и даже имя-то уже себе он подобрал. Выходят ночью на охоту, подходов и подъездов мастера, засесть умеют, и привяжут, и побежишь за ним, моя душа, стонать от боли долго будешь, от сладострастия как в первый раз. Да все бывает сладко в первый раз! И будешь ты страдать, потонешь в проблеске, и воспрянув, рванешь, услышав клик, и вот - исчез, теории готовы, вы все - плохие, горько - мне. Увы и ах, наследство не оспоришь, побед и прошлых все витает тень. Кто там сказал - мы дети тех, что любить умели, по-настоящему и искренне любить. Мы дети тех, кто жертвовал, и жертвовал не ради жертвы, не для сознанья своего. О нет! Кто искренен, и кто надеялся, что будет жить в веках. И мы живем, во славу их любови, она для нас - подгон, та палка, кликать что должна: и вы, и вы нас повторите, не рвите цепь, она ведь шла, и трескалась, и где срывалась, что жизни нить, она сложна. Найдите нам вторую нитку, воссоедините, пусть, мы поедем далее вместе, так нить прочней, а новых? Новых больше, пусть они, по разны стороны бегутся, так больше места, чище кровь, воспроизводству славу воздадим мы вновь и вновь! Не верьте тем, кто говорит 'любовь живет три года', кто умные советы вам кладет, как надо правильно искать, и как встречаться, как держать друг друга, как ложиться, как вставать. Отныне вы - вся новая глава, вы - синтез ваших прошлых поколений, так постройте, докажите! У вас есть лишь фундамент - далее весь ваш полет! Включи фантазию и строй! Все есть у вас, вы только стройте! Утрите нос тем, кто не верит, кто скептик, кто 'натерпелся от тяжелой жизни' - хотя она одна для всех. И стройте, пусть возвышается над будками и буднями ваш замок, терем - ценней он всех заморских вилл, он нерушим, союз блаженства, от искренней любви чертогов полных сил...

Антон убрал скомканную бумажку обратно в задний карман джинсов и закашлялся, понурив голову. Последние строчки он договоривал без вдохов, скороговоркой. Раздались аплодисменты единственного слушателя.

- Браво. Просто браво, - Михаил был искренне рад, что Антон наконец дочитал свои вирши. - Ты долго это сочинял? Поэма твоя была красива, без сомненья. Но, наверное, не совсем правильно скидывать в одну кучу вопрос соотношений духовных и юридически зафиксированных. Когда мы говорим про проблемы института брака, смотрим на статистику разводов, смотрим на то, как сегодня формируются молодые семьи, мы не должны кивать на некие романтические понятия. Понятие 'семья-ячейка общества' не должно терять своей актуальности: построение подобной идеи суть дело серьезнейшее. Ощущаем ли мы ответственность за это перед обществом? Лично я не вижу какого бы то не было подхода, люди просто хватают то, что есть. Ведь потом не позовут! А если позовут, и вариант будет более перспективный - что ж, путь всегда открыт.

- Да, легко говорить, мол, 'о времена, о нравы!' Но что было раньше? Неужто красота? И не было измен и прочей грязи? А цифры по разводам - другие, по неполным семьям - другие. Где же перелом в сознании? Я вижу тут один момент. Причины - в потере ответственности. Люди стали более размытые. Где девушке найти достойного жениха? Куда податься? И, наконец, если ей кто-то понравился, как действовать, на что давить? Прямая наглость может оттолкнуть, и оттолкнуть резко.

- Знаешь, чем порой девушка больше раскрывается, выплескивает свою душу, тем больший соблазн выставить ее дурой. Никогда не мог понять, откуда подкрадывается это порочное желание. Причем даже в тот момент, когда она рядом с тобой, тебе вдруг приходит эта мысль: а что, если сказать ей сейчас 'до свидания'? Или на тебя нахлынывает необъяснимая грусть, и она, сидя у тебя на коленках никак не может понять, почему ты вздыхаешь? Чем она выделяется из всей этой пестрой толпы? Почему, всякий раз, когда возвращаешься домой от нее, душу обуревает неведомая печаль, ощущение бессмысленности всего происходящего? А самого апогея это ощущение достигает перед первым свиданием! Ты ищешь пред собой тысячи причин, чтобы не пойти, увильнуть. Ты обещаешь ей красивую жизнь и проклинаешь себя за эти обещания. До последнего ты веришь 'а может, она не придет?' Ты думаешь: 'Зачем мне это - мне и до нее одному неплохо было!' И все бы здесь прекрасно, но когда она тебя бросает, тебя начинает терзать этот червь. Ты хочешь встретиться во что бы то ни стало и поговорить, а еще лучше поговорить с тем, к кому она ушла. Даже пусть она тебя уже достала - все равно надо поговорить с ней, попытаться вернуть! Навести порчу на соперника, подстроить им разрыв! Вот о чем ты будешь думать все это время! Ты будешь рисовать картины, где ты следишь за ними, а потом вдруг появляешься и портишь им все. Да наконец просто выхватываешь ее у него из-под носа! И именно боязнь всего этого, по всей видимости, тебе постоянно нашептывает: 'Уйди первым! Не жди ее! Пусть страдает она!' Но будешь ли страдать ты? Я и не могу назвать это чувство страданием... Это мелочность, собственничество, вот что это.