Дважды украденная смерть

Шульгин посерьезнел и насторожился.

После того, как была заполнена формулярная «шапка», Рунге перешел к интересующим его вопросам.

— Вы можете мне с определенной ясностью сказать, что вы делали восемнадцатого сентября после двадцати двух часов тридцати минут?

— Вот вопросик! — Шульгин даже изобразил нечто вроде смешка, хотя в глазах мелькнула тревога. — Я что, по-вашему, по хронометру живу? Все запоминаю и записываю? Но самое верное, пожалуй, если скажу, что спал. Время-то детское. Что я еще мог делать?

— Допустим. Тогда так: фамилия Корзун вам что-нибудь говорит?

Шульгин ответил легко, не задумываясь:

— Нет. Впервые слышу.

— А если подумать?

— Корзун... Корзун... Вообще-то что-то такое на задворках памяти маячит. Но какое мне до него дело? На брудершафт я с человеком под такой фамилией не пил, это точно.

— А без брудершафта?

— Да никак не пил. Что мне, кроме него, пить не с кем?

— Тогда давайте так. В указанный день и час вы намеревались пойти к Корзуну домой. Это может подтвердить свидетель.

— А за каким хреном я должен был к нему пойти? Да еще в такое позднее время. Он что, мне должен был?

— Выбирайте выражения. Зачем вы собирались — вам лучше знать. Но что намерение у вас такое было — установлено точно. Вы ведь даже адрес записали.

Рунге вынул из ящика стола записную книжку.

— Ваша?

— Ну моя.

— Эту запись вы делали? — Рунге поднес книжку к глазам Славы.

— Ну я.

— Я вам помогу вспомнить, где и при каких обстоятельствах. Этот адрес вам продиктовал Подгорный Эдуард Михайлович. Все в тот же интересующий нас вечер.

— Ну и что? Только я никакого Подгорного не знаю.

— Вот здесь-то вы говорите явную неправду. В одном и том же пивном баре вы с ним пили и вчера, и восемнадцатого. Да, да. С Эдуардом Подгорным.

— Эдуардом? С Эдькой, что ли? Фу ты черт! Так бы и говорил. Ну, тогда понятно. Припоминаю. Ну и что этот Корзун? Он, Эдька, болтал, наследство вроде получил? С Австралией что-то связано?

— Все так. Но не это сейчас главное. Главное то, что в тот же вечер Корзун в своей квартире был убит.

— Убит? — Шульгин переспросил, вникая в суть сказанного. Потом с изменившимся лицом спросил тихо:

— Так вы что, считаете: раз я его адрес записывал, то и убивать сразу пошел?

— Тогда расскажите, как было дело.

— А не было никакого дела. По пьяни действительно у нас возникла такая идея — пойти поздравить человека. Тем более, Эдькиного дядю. Но он так накушался, что и дома дядиного не нашел.

— Но у вас же был адрес.

— Ну и что? У меня не было времени этот адрес разыскивать. Я спешил.

— Куда, если не секрет?

— Не секрет. На вокзал спешил. Не было у меня времени убивать. В одиннадцать я уже отчалил в Карамыш. Там у нас заказ срочный. Оттуда я вчера и вернулся. Там и бабки скалымил, которые вас заколебали.

— Кто подтвердит?

— Да вся бригада наша. У бригадира, наверно, и билеты сохранились.

— А Подгорный знал об этом? Что уезжаете?

— Я ему говорил, но он давно уже отключился. На автопилоте был, так и домой, видно, добирался. Если добрался. Вчера я его о том не спрашивал. Не дали поговорить, суки...

— Давайте без выражений. Все, что вы сказали, проверим. А с милицией выясняйте отношения сами...

...И таких разочарований в практике Рунге было предостаточно. Но переживать их каждый раз нелегко. Версия с бородатым убийцей лопнула. В этом уже не было сомнений: проверяй не проверяй — чутье подсказывало, что Шульгин говорил правду...

* * *

Как утопающий за соломинку, он опять взялся за газету, которая уже замызгалась от бесчисленных к ней обращений. Ну что, собственно, ожидал он увидеть, открывая газету на последней странице? Объявление инюрколлегии он уже знал наизусть. Может, в очертаниях фамилий, в названиях что-то вдруг новое увидится?

Рудольф Христофорович усмехнулся своим мыслям. Он бегло глянул на объявление, и в тот миг, когда стал сворачивать газету, увидел нечто, поразившее его, словно удар током. Цифры! Нет, не в объявлении инюрколлегии, а ниже, под ним. Цифры! Он же их видел недавно, этот ряд цифр, числом пять. Они недавно стояли у него перед глазами. Где? Да в тетрадке же этой, которую он отдал в шифровальный отдел.

Рунге захохотал, как, вероятно, хохочут внезапно лишившиеся ума люди. Но смех был коротким. Он впился глазами в этот ряд цифр и стал спокойно анализировать возникшую вдруг ситуацию. Цифры, которые он сейчас видел, были выигрышем в спортлото. Сам Рудольф Христофорович этой игрой никогда не баловался, но представление о том, что это такое, имел уже хотя бы по долгу службы. Итак, выигрыш в спортлото! Очевидно,. крупный. В зависимости от того, сколько... Впрочем, надо проконсультироваться. Жаль, в управление «Спортлото» звонить уже поздно. Ладно, завтра с утра...

А утром Рудольф Христофорович сидел напротив симпатичной молодой женщины и внимательно слушал ее объяснение. Она была чем-то похожа на дикторшу из ТСН, и это обстоятельство мешало Рудольфу Христофоровичу сосредоточиться на том, что она говорила. Но главное он уяснил сразу. Сумма выигрыша зависела от того, сколько было заполнено вариантов. Один из пяти номеров, там, где пять из тридцати шести, — уже десять тысяч. Если оба варианта, то соответственно двадцать тысяч. А если больше, то... подсчитать нетрудно. Сколько вариантов, столько раз по десять тысяч...

Да, за это могли и убить. Только кто мог узнать о выигрыше? Тот, с которым познакомился в пивбаре Эдик, был сориентирован на иноземное наследство. Может, отрицая сам факт наследства, Корзун признался, что выиграл? Маловероятно.

— Скажите, — спросил Рунге женщину, которая отрекомендовалась Эльвирой Петровной, — а как оформляется получение выигрыша? И где?

— Крупных — только у нас. Это билет лотерейный можно предъявить в любом уголке Союза, а выигрыш спортлото — в том зональном управлении, где состоялся розыгрыш.

— Стало быть, за ним надо будет прийти сюда?

— Совершенно верно. С предъявлением документов. Хотя по природе своей — выигрыш анонимный. Но мы должны знать, кому мы выдаем такие большие суммы. Существует же статистика.

— А время, в течение которого следует получить выигрыш, как-то лимитировано или безразмерно?

— Очень даже размерно. Если по лотерее можно получить в течение года, у нас только в течение месяца.

— А где конкретно, у кого получать?

— Здесь у нас. В кассе.

— А если мы захотим установить личность получателя, то как это сделать?

— Не знаю. Говорите с начальством.

— Когда начнется выплата по тридцать первому тиражу?

— Завтра.

— То есть еще не выдавали. Но вы уже знаете, что есть крупный выигрыш?

— Конечно. Это установлено по частям Б и В, сданных нам карточек, участвующих в названном вами тираже.

— Понятно. Так как пройти к вашему начальству?

— Идемте, провожу.

Начальник управления оказался человеком еще молодым, скроенным по спортивным меркам (надо думать, из бывших спортсменов), модно и современно одетый.

— Итак, что криминального усмотрела прокуратура в наших деяниях? — весело спросил главный босс «Спортлото», а в глазах настороженность: в каких нас грехах подозревают?

До этого он внимательно изучал удостоверение Рунге, был серьезен, а изобразить улыбку смог, по всей видимости, сделав некоторое усилие над собой.

Рунге в сдержанных выражениях объяснил цель своего визита. Его собеседник понял с полуслова.

— Вы полагаете, — начал он осторожно, — кто-то завладел карточками, на которые пал крупный выигрыш? Да, мы знаем, выигрыш такой в нашем городе есть. Весьма крупный, который выпадает очень нечасто. Но почему вы считаете, что карточками завладел посторонний, а у подлинного владельца их уже нет?

— У нас есть веские основания предполагать, что это так. Цифры выигрыша опубликованы... — Рунге замолчал, обдумывая, как объяснить ситуацию. Начальник попробовал прийти ему на помощь.