Проданный сон

— Не дай бог ни одному мусульманину увидеть такую нечисть, как джинн.

И прося у бога прощения за грехи, все разошлись по домам.

В тот вечер в дом человека, увидевшего джинна, пришло несколько гостей. Они легли спать, а Яртыгулак вылез из-под мешка и связал гостей бородами по двое. После этого он связал бороду хозяина с волосами его жены.

Ночью одному из гостей понадобилось выйти. Он решил, что его товарищ держит его за бороду, и сказал:

— Эй, отпусти мою бороду!

А другой проснулся, решил, что его товарищ нарочно дернул его за бороду, и крикнул:

— Эй, ты чего дергаешь меня за бороду?! Что тебе борода — игрушка, что ли?

И он стукнул приятеля по макушке. Началась драка, поднялся шум. Проснулся еще один из гостей и попытался вмешаться, но ему тоже показалось, что его товарищ схватил его за бороду.

— Ты чего хватаешь меня за бороду? — вскрикнул он и стал пинать лежавшего в живот. А тот вскочил и ударил товарища по голове.

Все четверо гостей принялись бить друг друга по головам, так что потекла кровь, и подняли в доме страшный переполох. Тут проснулись муж и жена.

— Эй, жена, мало того, что я видел джинна, так ты меня еще и за бороду хватаешь? — воскликнул муж и стал жену колотить. А жена закричала:

— Помогите! Соседи, на помощь! Он меня убьет!

Четверо гостей и муж с женой подняли в доме ужасный шум. Сбежались соседи и увидели, что в доме пыль столбом, а гости и муж с женой лупят друг друга. «В них вселился злой джинн», — решили соседи и начали всех разнимать. А Яртыгулак снова залез под мешок и улегся там.

— В этом доме поселился какой-то злой дух, надо поскорей отсюда убираться, — сказали гости и, встав на рассвете, удрали.

Вот муж с женой сидят и трясутся от страха перед джинном. Тогда жена и говорит мужу:

— Послушай, отец, не сходить ли нам к ишану-аге, чтобы выгнать из нашего дома джинна?

— Что ж, ступай скорее, попроси его помочь, — отвечал муж.

Когда жена собиралась к ишану, Яртыгулак прыгнул ей на плечи и спрятался в ее платке. Так они и отправились к ишану вместе. Придя к ишану, женщина сказала:

— Ишан-ага, третьего дня в наш дом вселился джинн, не дашь ли ты против него молитву? [56]

— О, джинн очень скверная штука, — сказал ишан, — если над тобой не прочесть молитву, он не отстанет.

Ишан отвел женщину в пустую комнату и, делая вид, что молится, стал ощупывать ее там и сям. А Яртыгулак незаметно для них перебрался на чалму ишана. Как только ишан начал произносить: «Агуз биллахи мин аш-шайтани-р-рад-жим…», [57]Яртыгулак, сидя на макушке ишана, заорал во все горло. Ишан перестал молиться и в испуге сказал:

— Вот ведь какое несчастье, какой скверный джинн! Дамка я тебе поскорей молитву.

Он второпях нацарапал что-то на бумаге и произнес:

— На, возьми эти две молитвы и уходи. Пусть одну из них носит твой муж, а другую носи сама.

Ишан взял положенную плату, и женщина быстро ушла. А Яртыгулак остался на чалме ишана. Ишан решил, что джинн ушел от него вместе с женщиной, и так как он исполнял обязанности имама, то отправился в мечеть, чтобы совершить вечерний намаз. Вот встал он перед собравшимися верующими, а Яртыгулак в это время лежал в складках его чалмы. Как только ишан, исполняя перед людьми обязанности имама, провозгласил: «Аллах акбар!» [58] — и собрался коснуться лбом земли, Яртыгулак тоже сказал в один голос с ним: «Аллах акбар!» Это повторилось несколько раз, и ишан подумал: «Наверное, кто-то из стоящих сзади недоволен тем, что я руковожу молитвой, и нарочно восклицает вместе со мной». Обозлился ишан и ушел. А верующие, думая, что ишан еще не поднял лба от земли, пролежали долгое время, уткнувшись в пол, пока один из них наконец не поднял голову и не увидел, что имама перед ними нет. Он сказал об этом остальным. «Уж не помешался ли наш ишан?» — перемолвились между собой люди, покинули мечеть и разошлись по домам.

В тот вечер жена ишана сварила для мужа и себя плов, а для сопи и батраков, работавших у них, большой котел тыквенной каши. Ночью, когда все уснули, Яртыгулак набрал в миску тыквенной каши, остававшейся в котле, и вылил ее на штаны ишана. Потом Яртыгулак подошел к тому месту, где спали сопи, и их штаны тоже забросал тыквенной кашей. Затем он снял расшитые тюбетейки со взрослых дочерей ишана и надел им на головы крышки от кувшинов с маслом. А чалму ишана надел на голову его жене. Сам же влез на дверь и, хотя еще не рассвело, стал кричать азан. Сопи, которые спали в мечети, проснулись и увидели, что их штаны перепачканы. «Видно, мы объелись вчера, запачкали штаны и осквернили вонью мечеть», — подумали сопи, вскочили и бросились бежать. А ишан, проснувшись, тоже решил, что он наделал в штаны, и крикнул:

— Жена, эй, жена, вставай! Мне нужно сменить одежду, моя — не в порядке.

Жена встала и кинулась искать одежду. Глянул ишан, а у той на голове его чалма. Потом встали дочери ишана, и оказалось, что у них на головах крышки от кувшинов. Ишан, который не мог встать, изумился, увидев все это, и закричал:

— Что случилось? С ума вы что ли посходили?

Ничего не подозревавшая жена ему отвечала:

— Как это — что случилось? Ты вот штаны обмарал! Когда ешь — знай меру.

На шум сбежались люди.

— Дура, — кричал ишан жене, — я спрашиваю, что у тебя на голове? И что это на головах у наших дочерей?

Жена сняла то, что было у нее на голове, и увидела, что это чалма, глянула на дочерей, а на них — крышки от кувшинов.

— Увы, — проговорил ишан, — у нас стал хозяйничать джинн той женщины, что приходила вчера.

— Да пропади пропадом и ее джинны, и ее деньги, а вот мы стали посмешищем для людей, — заныла жена.

Ишан переоделся и занялся своими делами. А в этот вечер ишана пригласили на свадьбу. Когда ишан стал туда собираться, Яртыгулак снова залез в его чалму.

Яртыгулак сидел на самой макушке ишана и озирался вокруг, а ишан погонял своего осла и уже приближался к месту, где была свадьба. Тут Яртыгулаку в голову пришла одна мысль. Он спрыгнул с головы ишана на круп осла, потом сполз вниз, уцепился за кисточку его хвоста и принялся колотить осла по заду. Осел стал брыкаться и лягаться и до того разошелся, что сбросил ишана, словно набитый мешок, на каменистую землю. Ишан разбил лоб, потерял сознание, да так и остался лежать на дороге. Прохожие увидели его и подобрали.

А Яртыгулак, расставшись с ишаном, сам отправился на ту свадьбу. Пришел он туда и видит, что хозяин юрты, где была свадьба, — важный бай. Бай женил своего единственного сына и по случаю свадьбы устраивал пир. Яртыгулак незаметно пробрался в сухой траве, пролез между жердями с задней стороны юрты, устроился за кошмой [59]и заглянул в щель. Поблизости сидела вместе со своими подругами невеста, которую уже привезли. Подальше расселись, скрестив ноги, разные богатые люди и увлеченно беседовали. А на самом почетном месте юрты сидел, накручивая чалму, тот самый ишан.

Яртыгулак принялся тыкать палкой сидевших с невестой девушек, а те, подозревая в этом друг друга, начали переругиваться. Обозлившись и не решаясь дальше разговаривать на людях, девушки стали уходить. В конце концов невеста осталась одна.

Когда зашло солнце, ишан собрался совершить обряд бракосочетания, назначил двух свидетелей и приступил к делу. Свидетели подошли к невесте, которая сидела, закутавшись с головой, и спросили:

— Кого из нас вы выбираете своим свидетелем?

А невеста сидела, закутавшись, и плакала. После того как вопрос ей был повторен несколько раз, Яртыгулак как закричит из-за кошмы:

— Чтобы стать женой вашего плешивого парня, ни одного из вас не хочу иметь своим свидетелем!

Свидетели перепугались, а присутствовавшие здесь удивились и растерялись. Подошла одна женщина и стала ласково уговаривать невесту. А та, не зная, что ей теперь делать — плакать или смеяться, сидела, по-прежнему плотно завернувшись в курте. Так как невеста не отвечала, Яртыгулак закричал снова: