Легенды и мифы о животных

Древняя индейская легенда гласит: свое желание надо тихо прошептать бабочке, чтобы для всех земных существ оно осталось тайной, и отпустить ее. Бабочки не умеют говорить, поэтому на своих крылышках она доставит просьбу прямо на небеса и, желание обязательно сбудется.

Бабочки – излюбленный мотив мифов и легенд многих народов мира. Изображения этих крылатых созданий оставили на фресках египтяне еще 3,5 тысячи лет назад, соотнося их стадии жизни с жизнью человеческой – от зарождения сознания до просветления, воскрешения души. Люди окружали бабочек легендами и мифами. Древние представления о них связаны с самыми главными для человека понятиями: жизнь и смерть, душа, любовь, счастье.

У ацтеков бабочка была одним из атрибутов бога растительности, весны и любви.

В мифах Эллады бабочки часто являлись символом любви, а на древнегреческом языке бабочка и душа назывались одним словом – «психе». Психея – жена Эроса изображалась прекрасной девушкой с крыльями бабочки.

Эльфы – духи воздуха, пришедшие к нам из скандинавской мифологии, изображались в виде маленьких человечков с крыльями бабочки.

В Японии считают, что увидеть бабочку у себя в доме – к счастью: они символизируют все лучшее в жизни человека. Поэтому ритуальный «танец бабочек», выражающий радость жизни, традиционно открывает здесь торжественные шествия и праздники. Именно в древнеяпонской классике впервые описан обычай выпускать на свадьбе пару живых бабочек.

В Китае до сих пор жених перед свадьбой дарит невесте живую или нефритовую бабочку – символ неизменной любви.

По древней легенде ацтеков и индийцев – бабочки передают наши желания небесам, и если нашептать бабочке свое желание и затем выпустить ее, то оно непременно сбудется. Во многих странах бабочка до сих пор является символом любви, счастья и багополучия. И, как в древние времена, считается, что она может помочь исполнить самые заветные желания.

Славяне также верили: чистые души ангелов прилетают к нам дневными бабочками, чтобы передать наши желания на небеса.

С глубочайшим почтением относятся к бабочкам буддисты: ведь к бабочке обратился Будда со своей проповедью.

У христиан и католиков бабочка часто изображается сидящей на руке младенца Христа и является символом возрождения и воскрешения души.

Божья коровка

Этот жук одно из самых древних насекомых, известных человеку.

Описания божьей коровки встречаются в самых давних мифах, легендах, книгах и летописях.

Божья коровка относится к семейству жуков, которое насчитывает более 4000 видов этих милых созданий. Селятся божьи коровки в зависимости от вида и предпочтений: одни неприхотливы и живут абсолютно на всех растениях, другие «избирательны» и «капризны», более серьезно относятся к «месту жительства», выбирая для жилья только полевые травы. Третьи родственницы обитают на лугах с ручьями и даже в тростнике. Происхождение слова «божья» имеет свое основание, в данном случае под этим словом подразумеваются синонимы: кроткая, мирная, безобидная и еще одно звание «защитница».

Божья коровка – символ защитника. Несмотря на свою мирную наружность, хищница по природе, она избавляла посевы от насекомых-вредителей. Поэтому считалось, плохой приметой наступить на божью коровку.

Самый распространенный из всех известных видов – коровка семиточечная. Образ именно этой божьей коровки встречается в ряде восточнославянских мифов. Согласно одному из них в этого жучка была превращена жена бога-громовержца Перуна, наказанная таким образом за измену. Соблазненная змеем-искусителем, жена Перуна бежала с ним, бросив детей. Перун опалил ее молнией, и с тех пор на ее крылышках можно увидеть семь пятнышек – по числу детей, оставшихся на небе.

Известна еще одна легенда, согласно которой божья коровка относится к небесному стаду Перуна. Она осуществляет посредническую связь между небом и землей, между могущественным богом и людьми и является символом этой связи. Поэтому ей приписывалась магическая сила, способность влиять на погоду. Люди старались не убивать божьих коровок, чтобы не навлечь божьего гнева. В католической вере божья коровка считалась насекомым Божьей Матери. Видимо, с тех пор принято посылать жучков на небо: «Божья коровка полети на небко, там твои детки кушают конфетки, а тебе не дают всем собакам раздают!»

Точно так же, как жук торбагге во времена язычества посвящался Тору, так и божья коровка была посвящена Деве Марии, и до нашего времени именуется ключницей Владычицы нашей.

Когда какая-нибудь молодая девушка видела весной в сельской местности божью коровку, это считалось счастливым знаком. Тогда она должна была пустить божью коровку по руке, приговаривая: «Она примеривает мне свадебные перчатки». И когда божья коровка раскрывала свои маленькие крылышки и улетала, девушка должна была заметить, в какую сторону, потому что именно оттуда должен был происходить и ее жених. Маленький жучок-посланник Девы Марии, как считалось, предсказывал крестьянам, будет ли следующий год щедрым. Если число пятен на божьей коровке оказывалось больше семи, ожидалось, что придется собирать хлебные крошки, если же их было меньше семи, ждали обильный урожай и низкие цены.

Англичане называют ее «птицей Леди». Такой эпитет использовался в честь Девы Марии, она же «Леди всех христиан». Красный цвет божьей коровки ассоциируется с цветом плаща Девы Марии.

В Азии принято считать, что если, поймав коровку, ее отпустить, то она непременно полетит к вашей любви, быть может, вашей второй половинке, и нашепчет ему/ей ваше имя на ушко, после чего он/она незамедлительно бросится на ваши поиски.

В Ирландии божья коровка – это символ защиты.

У древних фермеров ее появление считалось хорошим знамением, ибо она существенно ограничивала размножение тли.

Муравей

Существует легенда о том, как Зевс помог Эаку муравьями. Зевс-громовержец, похитив прекрасную дочь речного бога Асопа, унес ее на остров Ойнопию, который стал называться с тех пор по имени дочери Асопа – Эгиной. На этом острове родился сын Эгины и Зевса, Эак. Когда Эак вырос, возмужал и стал царем острова Эгины, то никто не мог сравняться с ним по всей Греции ни любовью к правде, ни справедливостью. Сами великие олимпийцы чтили Эака и часто избирали его судьей в своих спорах. По смерти же Эак, подобно Миносу и Радаманту, стал по воле богов судьей в подземном царстве.

Лишь великая богиня Гера ненавидела Эака. Гера наслала великое бедствие на царство Эака. Окутал густой туман остров Эгину, четыре месяца держался этот туман. Наконец разогнал его южный ветер. Но не освобождение от бедствия, а гибель принес он своим дыханием. От тлетворного тумана неисчислимое множество ядовитых змей наполнили пруды, источники и ручьи Эгины, всех отравили они своим ядом. Начался ужасный мор на острове. Вымерло на нем все живое. Остались невредимыми лишь Эак да его сыновья. В отчаянии воздел Эак руки к небу и воскликнул:

– О, великий эгидодержавный Зевс, если ты действительна был супругом Эгины, если ты действительно мой отец и не стыдишься своего потомства, то верни мне мой народ или же и меня скрой во мраке могилы!

Дал знамение Эаку Зевс, что он внял его мольбе.

Сверкнула молния, и раскатился удар грома по безоблачному небу. Понял Эак, что услышана его молитва. Там, где молился Эак отцу Зевсу, стоял могучий посвященный громовержцу дуб, а у его корней был муравейник. Случайно упал взгляд Эака на муравейник, полный тысяч трудолюбивых муравьев. Эак долго смотрел, как хлопотали муравьи и строили свой муравьиный город, и сказал:

– О, милостивый отец Зевс, дай мне столько трудолюбивых граждан, сколько муравьев в этом муравейнике.

Лишь только промолвил это Эак, как дуб при полном безветрии зашелестел своими могучими ветвями. Еще одно знамение послал Зевс Эаку.

Настала ночь. Чудесный сон увидел Эак. Он видел священный дуб Зевса, ветви его покрыты были множеством муравьев. Заколыхались ветви дуба, и дождем посыпались с них муравьи. Упав на землю, муравьи становились все больше и больше, вот поднялись они на ноги, выпрямились, пропал их темный цвет и худоба, они обращались постепенно в людей. Проснулся Эак, он не верит вещему сну, он даже сетует на богов, что не шлют они ему помощи. Вдруг раздался сильный шум. Эак слышит шаги, людские голоса, которых он давно уже не слышал. «Не сон ли это», думает он. Вдруг вбегает сын его Теламон, бросается к отцу и, радостный, говорит: