Норвежские, кельтские и тевтонские легенды

В течение следующих нескольких дней были отданы все необходимые распоряжения относительно управления Исландией, а затем Брунгильда простилась с народом и со своим дядей, братом матери, который был оставлен наместником. На глаза всех, при этом присутствовавших, навернулись слезы. На сердце у королевы было невесело — она чувствовала, что больше никогда не увидит родного берега, но Гунтер торопил ее, стремясь скорее вернуться в Вормс и отпраздновать свадьбу.

Когда путники прибыли в Бургундию, их встретили там всеобщим ликованием. Госпожа Ута приняла Брунгильду как родную дочь, Кримхильда поцеловала ее и обещала быть верной сестрой. Две девы стояли вместе, бок о бок: одна — величественная и загадочная, как звездная ночь, а другая — милая и ласковая, как майское утро. Глядя на них, никто не мог бы сказать, кто из них прекрасней. Но у Зигфрида на этот счет не было сомнений. Он не отходил от Кримхильды с того самого момента, как они вернулись в замок.

В тот же день отдали приказание готовиться к двум свадьбам, что должны были состояться на следующий день. Вечером на пиру Брунгильда, сидевшая рядом с Гунтером, была бледна и холодна, как мрамор, а Кримхильда улыбалась и щебетала, сидя между своей матерью и возлюбленным.

— Король Бургундии, — сказала наконец Брунгильда, — почему ты выдаешь свою сестру за вассала? Ее мужем должен стать великий король.

— Не говори так, — ответил Гунтер. — Зигфрид такой же король, как и я. Он королевич Нидерландов, и после смерти своего отца Зигмунда он будет владеть всей страной.

— Мне странно это слышать, — сказала она, — он говорил, что ты — его господин.

— Я как-нибудь в другой раз тебе объясню, — ответил Гунтер. — Давай сейчас не будем это обсуждать.

На следующий день состоялись две свадьбы. После церемонии старая королева показала невестке все, чем до сих пор владела, и передала ей право распоряжаться всем домом.

— Ах, матушка Ута, — сказала молодая жена, — Бургунды богаты и могущественны, но им не хватает мудрости и решимости, в противном случае король бы не поехал в Исландию.

Не дождавшись ответа, она отвернулась и вышла из комнаты. Пир подходил к концу, сгустились сумерки, и гости разошлись по своим постелям. Гунтера и его королеву проводили в брачные покои. Он хотел войти туда следом за ней, но Брунгильда остановила его, сказав:

— Тебе тут не место. Подыщи себе более подходящую комнату где-нибудь во дворце. Если я позволю тебе войти ко мне, я лишусь своей богатырской силы.

Сначала он попробовал уговоры, потом угрозы, потом силу. Она боролись, но очень быстро она одолела его, связала по рукам и ногам и оставила лежать за дверью. Этой ночью спать ему не пришлось.

На следующее утро, пока весь дом еще не проснулся, гордая королева развязала своего мужа, приказав ему молчать и не перечить ее воле в будущем. Весь следующий день Гунтер был грустен. Он смотрел на жену почти что с ужасом и часто уходил из-за праздничного стола, чтобы погулять в одиночестве по саду. Там его встретил Зигфрид и спросил, в чем причина его печали. Услышав всю правду, он воскликнул:

— Не волнуйся, мой друг. Мы одолели эту гордячку раз, одолеем и другой. Когда ты сегодня вечером поведешь королеву в ее покои, я в шапке-невидимке пойду следом за тобой. Задуй свечу, а я займу твое место. И тогда посмотрим, сможет ли она со мной тягаться.

— Друг мой, — ответил Гунтер, — я опасаюсь за твою жизнь. Напрасно мы привезли ее из Исландии на солнечные берега Рейна. Правильно говорит Хаген: она — демон, и ее чудесная сила от дьявола.

— Ну что ж, — ответил Зигфрид, — если в ее сердце поселился дьявол, то мы его одолеем, чего бы нам это ни стоило. Я буду с тобой сегодня в шапке-невидимке.

Короли вернулись за пиршественный стол. Зигфрид был, как всегда, весел, а Гунтер согнулся под грузом забот и волнений. В полночь он проводил королеву в ее комнату, задул свечи, и сразу же Зигфрид занял его место. Началась борьба. Брунгильда швыряла Зигфрида на стены и пыталась связать поясом. Она сжимала его руки так сильно, что кровь выступила у него из-под ногтей. Никогда еще не было такого поединка между мужчиной и девицей. Призвав на помощь всю свою богатырскую силу, он зажал ее в углу комнаты, и, когда она, дрожа и рыдая, стала просить его не лишать ее жизни, обещая взамен быть ему послушной женой, Зигфрид скользнул прочь, оставив Гунтера наедине с супругой.

Свадебные празднества продлились еще восемь дней, после чего гости покинули хозяев и отправились домой с богатыми подарками. Зигфрид с женой также готовились к отъезду. Герой решил не брать за женой никакого приданого. Владея несметными сокровищами Нибелунгов, он был богаче любого короля.

В один прекрасный день путешественники подъехали ко дворцу короля Нидерландов. Король Зигмунд и королева Зиглинда были очень рады снова видеть их живыми и здоровыми. Была созвана ассамблея, и после короткой речи, произнесенной с трона, старый король и королева возложили свои короны на головы Зигфрида и Кримхильды. Повсюду раздавались приветственные крики:

— Да здравствуют молодые король и королева!

Народ желал счастья и благополучия королевской семье на многие годы. Королеве Зиглинде выпала еще одна большая радость — ей довелось подержать на руках внука. Мальчика нарекли Гунтером, в честь его дяди, жившего на далеком Рейне. А сын короля Гунтера, родившийся примерно в то же время, получил имя Зигфрид. Вскоре после этого королева Зиглинда заболела и умерла. Это событие омрачило их семейное счастье, но в королевстве по-прежнему царили мир и благоденствие.

Глава V

Измена и смерть

Прошло около восьми лет. И вот из Бургундии прибыли гонцы с известием, что Гунтер приглашает Зигфрида и Кримхильду приехать к нему в гости на берега Рейна. Приглашение было принято, и Зигмунд решил отправиться в Вормс вместе с ними.

Однажды Брунгильда сказала мужу:

— Король Гунтер, почему твой шурин Зигфрид никогда не является к нашему двору, как другие вассалы? Я бы хотела повидать его и твою сестру Кримхильду. Пожалуйста, прикажи им явиться к нам во дворец.

— Я уже говорил тебе, — отвечал Гунтер уязвленно, — что мой шурин такой же могущественный король, как и я. Он правит Нибелунгами и Нидерландами.

— Как странно! — ответила она. — Почему же он назвался твоим слугой, когда прибыл в Исландию?

— Он сказал это лишь для того, чтобы помочь мне в моем сватовстве, — признался Гунтер, чувствуя себя весьма неловко.

— Ты так говоришь, — отвечала королева, — чтобы не показать, как унижена твоя сестра. Но, так или иначе, я бы хотела увидеть их обоих.

— Хорошо, — ответил он спокойно, — я пошлю им приглашение на пир на Иванову ночь, и тогда они не откажутся приехать.

Он вышел из комнаты и, как обещал, отправил Зигфриду приглашение. Брунгильда осталась одна, погруженная в свои мысли.

«Странное дело, — подумала она, — у этого человека хватило мужества и силы, чтобы победить меня, ни в чем не уступающую валькириям древности. И вместе с тем он подобен слабому тростнику, что колышется при малейшем дуновении ветра. Вот Зигфрид совсем не таков. Он герой, и весь мир лежит у его ног. Но он вассал! Вассал и мечтать не мог о королеве Исландии. Я бы с презрением отвергла его сватовство».

В назначенное время Зигфрид со свитой прибыли в Вормс. Пирам, забавам и музыке не было конца. Старый Зигмунд вспомнил молодость и с радостью беседовал с госпожой Утой, которую знал еще ребенком. Молодые королевы все время были вместе: в церкви, на пиру или на балконе, откуда они смотрели на ратные состязания. Единственным развлечением, в котором Кримхильда не принимала участия, была охота.

Однажды, когда они вместе сидели на балконе, глядя на витязей, проявлявших чудеса ловкости и военного искусства, Кримхильда не удержалась и воскликнула:

— Ну, разве найдется среди воинов хоть один, равный Зигфриду? Он между ними как луна среди звезд.