Сказания вьетнамских гор

— У меня всего один язык, у меня один только рот, мое слово неизменно.

Молвил тогда Син Мэнга:

— О Син Мын, ты первый берись за рукоять, попробуй вытащить нож, ведь все это из-за тебя приключилось. А потом — за Прон Мыном черед.

— Пусть так. Я мешкать не стану и силу свою испытаю, хоть не очень богато одарили меня ею мать с отцом.

Подошел Син Мын к дереву, взялся за рукоять. Трижды дергал нож, трижды тащил — все напрасно, только кости у него захрустели.

Молвил Син Мын:

— О Син Мэнга! Иссякла моя сила. Руки и ноги свело.

— Теперь, Прон Мын, твой черед, — сказал Син Мэнга.

Но и Прон Мыну не посчастливилось: он даже рукоять с места не сдвинул.

Говорит тогда Син Мэнга:

— Настал твой черед, о старший брат Дам Зи. Как видно, тебе суждено вытащить из дерева нож.

Ответил Дам Зи:

— Разве могу я тягаться с этими двумя молодцами, о младший брат мой? Они крепки, как молодые побеги, а и им не достало силы вытащить нож, я же стар, мышцы мои немощны, жилы слабы.

Сказал так Дам Зи и за рукоять взялся, дернул он, а только нож не поддался — как был, так и остался на месте.

И говорит Дам Зи:

— О Син Мэнга, младший брат мой! Нет больше моей мочи. Надобно нам смириться и сполна заплатить за потраву.

Отвечает Син Мэнга:

— Если хочешь сполна возместить Ти Мэре все убытки — воля твоя. Только помни, нам придется отдать все добро, которое нажили мать с отцом, а самим — стать рабами.

Страх обуял всех людей и рабов, стоявших поодаль, и стали они так говорить:

— Если братья проиграют, нами станет владеть Ти Мэре. Смотрите, остался один Син Мэнга, на него вся надежда. Может статься, что мы не вернемся домой, никогда не увидим своих жен и детей.

Сказал Син Мэнга:

— О Ти Мэре! Если я призову на помощь богов и духов и выдерну этот нож из дерева, я не буду тебе платить за потраву риса и кукурузы, а красавицу Хэбиа Плао отдам в жены брату Дам Зи. Ведь, по обычаю, старший брат должен первым жениться. Согласен ли ты, о Ти Мэре? Если согласен, я пройду испытание, вытащу нож.

Отвечал Ти Мэре:

— Я согласен.

Потом он спросил у сестры, согласна ли она пойти замуж за Дам Зи, который уже не молод.

Но вскричал тут юноша Син Мэнга:

— Настал мой черед! Я выдерну нож из дерева.

Он схватил рукоять левой рукой, потом взялся за нее правой рукой, дернул трижды и вытащил нож из дерева. Потом опять вогнал его в дерево и снова вытащил — и так три раза кряду. Все смеялись от радости и восклицали:

— О, Небо! Силен и могуч наш Син Мэнга! Он — наша опора.

А Дам Зи и Син Мын так и покатывались со смеху, колотя себя по ляжкам.

И говорит Дам Зи:

— О, Небо! Могуч наш младший брат Син Мэнга. Если с гор нагрянут враги, мы сможем укрыться за его спиной. Если с моря придут враги, он будет нам оплотом и опорой. В ступе с пестом и для нас есть место.

Красавица Хэбиа Плао, стоя на крыльце, тоже смеялась и говорила:

— Юноша Син Мэнга и лицом хорош, и статью вышел, он мне по нраву. Мы с ним словно рис с кукурузой, взращенные рядом. А Дам Зи мне не люб. У него ноги обросли волосами длинными, как две руки, если их вместе сложить, волосы у него на бедрах длиною с ладонь, из-за бороды и шеи не видно. Нет, люб мне один только юноша Син Мэнга. Я не хочу назвать мужем Дам Зи, пусть лучше срубят и повалят нежный ствол банана! Водь это значит, что суждено мне, молодой, до самой старости слезы лить и стенать в тоске.

И отвечает ей Ти Мэре:

— Сестра, твое желание я сердцем понимаю, но ведь я слово дал. Возьми в мужья Дам Зи, разве это не все равно что стать женой Син Мэнги? Син Мэнга и Дам Зи — родные братья и живут под одною кровлей.

— О нет, — отвечала Хэбиа Плао. — Мне не все равно, чьей быть женой — старшего брата или младшего, — мне не надо двух мужей.

И сколько Ти Мэре ни уговаривал Хэбиа Плао, сколько ни просил ее дать согласие и сочетаться браком с Дам Зи, девушка на своем стояла.

Сказал тогда Син Мэнга:

— Не можешь ты, сестра, отказаться от брака с Дам Зи. Ведь прежде чем мы искус прошли, Ти Мэре нам дал обещанье. И раз мы, братья, решили искать женщину, которая умеет рис варить и ткать одежды, то первым делом должны найти жену нашему старшему брату, а уж после наш черед наступит. Так во всех богатых домах заведено.

Говорит Хэбиа Плао:

— Да, это так, но мы с Дам Зи — все равно что рис с кукурузой, взращенные в разные годы. Лишь тогда скажут люди: «Что за прекрасная пара», — когда юноша Син Мэнга с ножом-резаком на плече и рогами оленя в руке выйдет вместе со мной на горное поле.

Иссякло у Дам Зи терпенье, и говорит он:

— Сейчас мы домой воротимся, месяц пройдет, год пролетит, и я за тобой приду, о Хэбиа Плао. И уж тогда придется за нами пойти самому Ти Мэре, твоему старшему брату.

И вот трое братьев, рабы и весь караван тронулись в путь. Сто человек шли впереди, еще тысяча сзади шагала, и было их великое множество, как пчел в улье или муравьев в муравейнике. Когда подошли к родному селенью, Дам Зи вскричал:

— О рабы, о люди! Уже близко родное селенье. И стыд обуял нас, стыд перед теми, кто оставался в селенье, перед нашими женами и детьми. Ведь мы ходили в джунгли, чтобы добыть чудо-тростник гуон, а вернулись ни с чем. Боюсь, что жены ваши и дети станут на вас гневаться. Так слушайте, что я скажу, может, мои слова вам придутся по нраву. Построим на этом месте деревню. И если ваши матери и отцы, жены и дети захотят прийти сюда, пусть приходят. Ответьте же мне, о люди, согласны вы или не согласны.

Ответили рабы:

— Как повелишь, так мы и сделаем.

— Коли так, в лес пойдите, нарубите деревьев, нарежьте лиан, накосите травы на холмах и сюда принесите. Мы поставим дома. А после ваших жен и детей позовем, матерей и отцов.

И стали люди и рабы строить дома. Кто умел деревья рубить, тот отправился в лес. Кто ловко срезал индийский тростник — стал срезать тростник, кто искусно траву косил, тот пошел за травой. А умельцы, те, которые искусно дома возводили, стали строить селенье. Запели в родном селенье звонкоголосые гонги, загремели барабаны из бронзы. Прежний покинув кров, устремились к новой деревне матери, жены с детьми, сестры и братья.

День целый Дам Зи отдыхал и целую ночь, а наутро кликнул он братьев и друзей своих:

— О братья мои Син Мын и Син Мэнга, о друг мой Прон Мын! Завтра мы в джунгли пойдем, нарубим бамбуковых палок и сделаем змея. Согласны ли вы? Мы змея в небо высоко запустим, и если найдется красавица, которая танцем чудесным змея приворожит, и змей спустится к ней на зов, мы ее в жены возьмем.

Отвечает Син Мын:

— Мы все сделаем так, как ты велишь.

И братья отправились в джунгли, чтобы бамбук нарубить. Они взяли с собой ножи-резаки и кхиены.

Вместе с ними пошли люди селенья. Сто человек впереди шагали, а еще тысяча — позади. Посередине сами братья выступали. Шли они прямою дорогой, длинной, словно большая река, брели по извилистым тропам, похожим на черных змей. Взглянут налево — река Шоа несет свои воды, направо посмотрят — берег Шу тянется, а прямо — белеет, сверкает прибрежный песок реки Ба. Вдруг увидели братья на другом берегу заросли толстоствольного бамбука, а на том берегу, где они стояли, тоже рос, красовался высокий, стройный бамбук. Из леса доносились голоса и смех девушек, которые ягоды в лесу собирали.

Сказал тут Дам Зи:

— Как отрадно слушать этот веселый гомон! Надобно нам спуститься к реке Уа, там растет отменный бамбук.

Добрались братья до истоков реки Уа, где все вокруг густо поросло дивным бамбуком. Стали тот бамбук рубить, смотрят — он весь древоточцем изъеден.

Сказал тут Дам Зи:

— О Син Мэнга! Этот бамбук не годится, змея из него не склеишь. Может, пойдем вон в ту рощу, там и нарубим бамбук?

Отвечал Син Мэнга:

— Что же, пойдем, попытаем удачи!

И пришли они в рощу, где рос высокий стройный бамбук. Один ствол другого лучше, и все чуть не в самое небо упираются. Сказал тут Син Мэнга: