Мифы и легенды народов мира. Т. 1. Древняя Греция

Хариты

К орам близки по облику и предназначению хариты ^[62], но считались они дочерьми Зевса и Геры, Гелиоса и Эглы или, по более распространенной версии, океаниды Эвриномы. В Фигалии (Пелопоннес) в святилище харит посетителям даже показывали скованную цепями женскую статую с рыбьим хвостом, называя ее Эвриномой.

Еще задолго до приобретения такой родословной хариты почитались и в Спарте, и в Афинах, и в Орхомене, и в других местах древнейшего обитания греков. В частности, культ их засвидетельствован на острове Парос еще во времена Миноса. Первоначально они почитались в виде упавших с неба камней – метеоритов.

Гомеру известно множество безымянных харит. У более поздних авторов их то две, то три, но имен их греки называли, по крайней мере, с десяток – в зависимости от места почитания.

Они стали божествами природы, но не порядка в ней, а радости, которую она приносит всему живому своей цветущей красотой. Вместе с орами и музами они были поселены на Олимпе. Войдя в окружение Зевса, Геры ^[63], Аполлона, Диониса, Афродиты ^[64], Афины ^[65], чаще всего они тешили богов и смертных плясками, но могли и участвовать в женских работах, например ткали свадебное одеяние Гармонии.

Обычно хариты изображались обнаженными. Однако у входа на акрополь Афин находились фигуры трех харит, будто бы работы Сократа, в длинных одеяниях. Видимо, скульптор представил харит в их древнем облике.

Музы

Девять муз с их именами и функциями покровительниц искусств – Каллиопа, Клио, Мельпомена, Эвтерпа, Терпсихора, Талия, Полигимния, Урания, Эрато – результат длительного религиозно-мифологического развития.

Первоначально, как и другие боги-множества, музы не имели ни индивидуального облика, ни личного имени, являясь абстрактными понятиями. Лишь постепенно в отдельных уголках Греции стали выделяться более ограниченные группы муз, мало похожих на тех, к которым мы привыкли, и имевших совсем другие имена. Древние поэты называют их «старшими», «доолимпийскими». Так, на Геликоне почитались Мелета, Мнема и Аэда, в Дельфах – Нета, Меса и Гипата, в Сикионе – несколько муз (от одной из них дошло имя – Полиматия), на Делосе существовал культ семи муз, чьи имена не сохранились.

Девять муз появляются впервые в «Одиссее», а Гесиод уже называет их имена. В это время они – обитательницы Олимпа, что не мешало им и на земле сохранить за собой излюбленные местности – гору Парнас в Дельфах и гору Геликон в Беотии. В начале поэмы «Теогония» («Происхождение богов») Гесиод обращается к музам Геликона, предстающим не как абстрактные, безликие вдохновительницы поэта, а как очаровательные быстроногие девы, кружащиеся в хороводе на склоне горы вокруг алтаря Зевса. Поэт любуется их нежными ступнями, чистой кожей, омытой в роднике Гиппокрены, и слышит их голоса, обращенные к пастухам, пасущим овец на том же Геликоне.

Матерью муз Гесиод называет Мнемосину, богиню Воспоминания, а отцом – Зевса с его царским девятилетним циклом власти:

Очередная ночь давала одну из муз, и можно думать, что первоначально муза воспринималась как покровительница каждого года, дарованного верховным богом царям, которые, подобно критскому Миносу, были обязаны, согласно Гомеру, «в девятилетие раз общаться с великим Зевесом». Если наше предположение верно, то концепция олимпийских муз оформилась в эгейском мире во II тыс. до н. э., когда избранниками муз могли становиться лишь цари:

По наиболее вероятному значению греческого слова «муса», или «муза», – это «размышляющая, помышляющая, мыслящая», что, видимо, объясняет, почему в качестве матери муз фигурирует Мнемосина (Память) – необходимый элемент размышления.

На Парнасе с музами был связан Кастальский источник, в котором черпали вдохновение поэты. Это способствовало тому, что музам придали облик нимф и постепенно переориентировали их из сферы мысли в сферу искусства.

Специализация муз как покровительниц отдельных видов искусства стала возможной лишь с появлением этих искусств: Мельпомена могла стать покровительницей трагедии, Талия – комедии, Терпсихора – танца, Клио – истории, Урания – астрономии, Эрато – любовной поэзии, Эвтерпа – лирической поэзии, а старшая из девятерых Каллиопа – эпоса, лишь после того как эти искусства сформировались. Во времена же Гесиода еще не было утрачено восприятие муз как «мыслящих», «вспоминающих»: ведь именно музы вместе с богинями поют те мудрые песни о мироздании, которые поэт будто бы услышал на склонах Геликона и пересказал в «Теогонии» – поэме о происхождении богов.

Дух греческого мифа, так же как и бытия, – агон (состязание). И у муз были соперницы – девять дочерей македонского царя Пиероса. В то время как музы воспевали в своих песнях победы богов над титанами, Пиериды высмеивали трусость небожителей, превратившихся из страха перед Тифоном в зверей. Судьи состязания нимфы, избранные музами, присудили им победу. Пиериды, не признав этого решения, набросились на Муз, пытаясь оскорбить их действием, и тотчас были превращены в сорок. С тех пор они оглашают леса и поля резкими криками, не дают покоя ни птицам, ни людям.

Немесида, эринии, керы

Среди порождений извечной Ночи (Никты) была великая ее дочь Немесида (Божественное возмездие), карающая каждого, кто нарушает установленный богами порядок, за неумеренность желаний, чрезмерное счастье или богатство. Она могла принимать тысячи самых различных обликов. Обычно ее мыслили с крыльями – признаком быстроты наказания, с весами, определяющими меру вины, с уздечкой и мечом или плетью. На статуях Немесида изображалась с согнутой в локте рукой. Локоть был у греков единицей меры, и изображение, таким образом, указывало, что меру не следует превышать. Немесиде принадлежала колесница, запряженная грифонами – чудовищами с львиным туловищем и орлиными головами.

Сестры Немесиды эринии, называвшиеся также эвменидами (благосклонными) ^[67], семнами (досточтимыми), потниями (могущественными), относились к числу древнейших, доолимпийских божеств. Число их было первоначально неопределенным. Позднее их свели к трем и дали имена Алекто, Тисифона, Мегера, наделили обликом крылатых демонов со змеями в волосах, с бичами или орудиями пыток в руках. Их голоса напоминали и рев скота, и собачий лай. Обнаружив преступника, они его преследовали неотступно, как гончие псы.