Мифы и легенды народов мира. Т. 1. Древняя Греция

Покидая остров Кирки, чтобы встретиться с душой Тиресия, Одиссей оставил волшебнице сына Телегона, а может быть, двух сыновей – Телегона и Навсифая. Телегон (греч. «рожденный вдали от отца») станет впоследствии невольным убийцей Одиссея.

Много странного и удивительного пришлось пережить Одиссею и его спутникам на Западе. Но ведь Запад в представлении греков, этрусков, египтян и других народов ойкумены – страна смерти. Ее нельзя избежать. Посещение аида в общем повествовании «Одиссеи» кажется незначительным эпизодом, но без него поэма странствий теряет мифологический смысл.

Подобно тому как высадке Одиссея и ахейцев на земле Трои предшествовала гибель юного Протесилая, такой же жертвой, правда, без злого умысла Одиссея, стала гибель его спутника Элпенора, упавшего с кровли дворца Кирки. Его душа, как предвещала Кирка, должна была указать путь кораблю в страну мертвых.

Борей ударил в паруса, и осталась позади Океан-река. Моряки причалили к мглистому берегу, покрытому ивами и черными тополями. Открылись взору реки аида, но обошлось без челна Харона. Следуя совету Кирки, Одиссей и его спутники выкопали глубокую яму, совершили над ней три возлияния – медом, вином и водой, зарезали над ямой черную овцу и барана, после чего призвали души умерших. Те мгновенно слетелись на запах крови. Одиссей же стоял с обнаженным мечом, преграждая им путь к кровавому напитку.

Одиссей сидит у ворот в аид. Перед ним появляется Элпинор, сзади стоит Гермес

Первой появилась душа Элпенора. Одиссей обещал призраку похоронить его тело, воздвигнуть погребальный холм и воткнуть в него весло, чтобы было видно издали, что под холмом лежит мореход. Едва в воздухе растворился призрак Элпенора, место его заняла другая тень. Одиссей залился слезами, узнав в ней свою мать Антиклею, которую, отправляясь в Трою, оставил живой. Призрак Антиклеи рвался к крови, но и его Одиссей не допустил, поскольку помнил наставление Кирки, что первой должна напиться душа Тиресия. Напившись крови, душа Тиресия раскрыла Одиссею все, что ему предстоит пережить, прежде чем он завершит свой жизненный путь.

Лишь после Тиресия дал Одиссей приблизиться к кровавому источнику душе своей матери. Она успокоила сына, сообщив, что живы отец Лаэрт, Пенелопа и юный Телемах. Захотел Одиссей обнять мать, но легкая тень ускользнула. Побеседовал также герой с душой Агамемнона. Она, уверенная в том, что все жены похожи на Клитемнестру, советовала остерегаться Пенелопы. Ахиллу Одиссей рассказал о подвигах его сына Неоптолема. Это обрадовало душу, хотя она и сетовала на жизнь в подземном царстве. Хотел Одиссей помириться и с душой Аякса, но она, смертельно обиженная, не пожелала на него даже взглянуть.

Покинув мрачное царство Аида, скитальцы вернулись на остров, последним провожающий зарю. Одиссей послал мореходов за телом того, чья душа страстно ждала погребения. Раздался стук топоров, и вот уже все готово к обряду сожжения. Над прахом воздвигнут курган, вознеслось весло, которым греб Элпенор, пока его не выбрала жертвой судьба. Одиссей облегченно вздохнул, выполнив долг перед мертвым. Между тем Кирка прислала служанок и с ними все то, что требуется для жизни: сочное мясо, молодое вино, одежды на смену тем, что сохранили дыхание смерти. И сама владычица Эйи явилась на пир в белом одеянии, чтобы поднять ласковым словом дух тех, кому было дано узреть дважды то, что другим дается однажды.

Пир продолжался до темноты, и когда мореходы предались сну, Кирка, взяв Одиссея за руку, отвела его в сторону и под бормотание волн открыла тайны, которые ей самой доверили боги.

Вслед за златотронной зарей мореходы спустили корабль в родную ему стихию и сели за весла. Опершись о мачту, Одиссей обратился к команде:

– Нас ждет впереди остров и с ним ждала бы и гибель, если бы богиня не раскрыла мне жребий. Едва я вам подам знак, залепите себе уши воском, а меня прикрутите к мачте двойными узлами и отвяжите лишь тогда, когда в отдалении будет луг, на котором поселились сладкоречивые вестницы смерти сирены ^[329].

Выхватив меч, Одиссей разрезал на куски данный ему Киркой воск, который расплавился на его ладони под лучами Гелиоса. Каждому мореходу он заткнул уши воском, они же привязали его по знаку руки, словно пленника, к мачте.

Одиссей проплывает мимо острова сирен

Затих ветер. Поверхность моря застыла. Парус упал. Работали лишь весла, взбивая темную воду. Показался зеленый луг. На нем мореходы увидели нескольких дев, чьи тела были белее морской пены. Заметив корабль, они встрепенулись и запели ^[330]:

Издали стал виден уходящий в небо утес. Его вершина терялась в черных тучах. По другую сторону находился утес пониже. Между ними темнела полоса воды.

– Держись ближе к высокому! – крикнул Одиссей кормчему.

И вот утес уже рядом. Гладкий, словно бы отесанный. На его поверхности ни травинки. Открылась пещера, обращенная к западу черная пропасть. Оттуда доносилось повизгивание и негромкий лай.

– Щенки, – проговорил Стесий. – И как они туда забрались?

– Сцилла! – сказал Одиссей.

В том, как было произнесено это неведомое мореходам слово, ощущался ужас.

– У этого чудовища, – продолжал герой, – двенадцать ног и шесть длинных шей. На каждой – голова с тремя рядами острых зубов. Оно их опускает в воду и шарит по утесу, вылавливая дельфинов и морских лисиц. И ни один корабль, проходя мимо Сциллы, не ушел без жертвы.

– Тогда надо держаться от этой скалы подальше! – крикнул сосед Стесия по скамье.

– Но там, Ормений, Харибда! Она всасывает…

Не успел Одиссей договорить, как из пещеры выскочило шесть голов. Стесий, Ормений и еще четверо мореходов исчезли в их пастях.

По мычанию быков и блеянию овец стало ясно, что корабль приближается к острову Гелиоса. Помня предостережения Тиресия и советы Кирки, Одиссей умолял спутников миновать этот гибельный остров, но они не повиновались. Корабль был вытащен на берег. Одиссей заставил спутников поклясться, что они не тронут быков Гелиоса. Но когда припасы подошли к концу, спутники сочли, что голодная смерть страшнее кары богов. «В конце концов, – рассуждали они, – Гелиоса можно умилостивить богатыми жертвами». Дождавшись, когда Одиссей заснет, спутники захватили и закололи несколько быков Гелиоса, насытив ими чрево и усыпив совесть, а вместе с нею и страх. Как только корабль покинул остров, налетела страшная буря. Зевс молнией разбил судно в щепки. Одному Одиссею удалось ухватиться за обломок мачты и избежать гибели.

Девять дней судно бросали волны, пока не показался остров Огигия, на который не высаживался ни один бог, ни один смертный. На острове жила прекрасная океанида Калипсо ^[332], полюбившая героя с первого взгляда, и он в течение семи лет пользовался всеми благами, о каких только может мечтать смертный. Но тоска по Итаке не давала ему покоя. Часто он удалялся на песчаный берег и, не отрывая взгляда, смотрел туда, где находилась трижды любимая отчизна. Слезы сами текли на мягкое одеяние, которое сшила для Одиссея океанида.