История завоевания Константинополя

Таким образом, эту ночь армия отдыхала; а на следующее утро, которое начинало День святого Иоанна Крестителя, знамена и штандарты были подняты на башни кораблей, а щиты вынуты из чехлов и подвешены к бортам. Каждый осматривал свое оружие, поскольку все хорошо знали, что скоро оно понадобится.

Моряки подняли якоря и поставили паруса по ветру; Бог послал им попутный бриз, который был им нужен. Флот прошел перед Константинополем – так близко от стен и башен, что многие корабли едва не касались их. На укреплениях стояло столько народу, что казалось, будто в городе больше никого не осталось.

И тогда наш Господь Бог внушил им отринуть решение о том, чтобы двинуться к островам, которое было принято накануне вечером, будто никто никогда и не слышал, как об этом говорилось. Они прямиком устремились к твердой земле, вошли в гавань перед дворцом императора Алексея в том месте, что называлось Халкедон (совр. Кадыкей. – Ред.), расположенном точно напротив Константинополя, на азиатском берегу пролива Босфор в Малой Азии. Дворец этот был одним из самых прекрасных и великолепных, какие когда-либо видывали человеческие очи, и были в нем всякие услады, которые надобны человеку в царском жилье.

После высадки графы и другие предводители крестоносцев расположились во дворце или в городе поблизости от него. Многие раскинули свои шатры. Когда все было готово, коней вывели из транспортов, а рыцари, оруженосцы и другие сошли на сушу при всем своем оружии, так что на корабле остались лишь моряки. Земля в окрестностях Халкедона была плодородна и красива и изобиловала всяким пропитанием. Из снопов сжатого хлеба, которые стояли на полях, каждый взял себе, сколько хотел, ибо все испытывали большую нужду.

Весь следующий день предводители крестоносцев провели во дворце. А два дня спустя, когда Бог послал попутный ветер, моряки подняли свои якоря и, поймав попутный ветер, поставили паруса по ветру и поднялись по проливу на добрую лигу (около 5 км) севернее Константинополя, пока не подошли к другому дворцу императора Алексея в том месте, что называлось Скутари (совр. Ускюдар. – Ред.). Здесь все корабли, включая галеры и транспорты, встали на якорь, а тем временем все рыцари, которые было расположились во дворце Халкедон, двинулись сушей вдоль берега.

Таким образом, французское войско встало лагерем на берегу пролива Святого Георгия в Скутари и еще выше по берегу (на берегу Мраморного моря у входа в пролив Босфор. – Ред.). Узнав об этих маневрах, император Алексей вывел свое войско из Константинополя и занял позицию на другом берегу пролива, прямо напротив расположения французов. Здесь он повелел раскинуть свой лагерь, чтобы быть в готовности отразить любую попытку с нашей стороны силою захватить у него землю. Французское воинство стояло на этом месте девять дней. Те, кто нуждался в продовольствии, обеспечивали себя сами, то есть так вел себя каждый человек в войске (т. е. грабили местное население. – Ред.).

Глава 8. Приготовления к штурму (26 июня – 4 июля 1203 года)

Во время этого стояния в Скутари отряд весьма добрых и надежных рыцарей, в обязанности которых входило охранять лагерь от неожиданного нападения и защищать фуражиров, как-то отправился исследовать окружающую местность. В этом отряде были Эд де Шамплитт и его брат Гийом, Ожье де Сен-Шерон, Манассье де л’Иль и граф Жерар из Ломбардии, вассал маркиза Монферратского. С ними были около восьмидесяти стойких рыцарей.

Во время этой разведки они заметили у подножия горы, примерно в трех лье (здесь, видимо, старинное лье = 4444,44 м; морское лье = 5555,55 м) от лагеря, палатки. Те принадлежали командующему флотом императора Алексея III, при котором было около пятисот греческих воинов. Когда наши увидели их, то построили своих людей в четыре боевых отряда и решили сразиться. Греки, в свою очередь, выстроили своих людей в боевые порядки перед палатками и стали ждать. Наши воины яростно атаковали их.

С помощью нашего Господа Бога бой этот продолжался недолго. Греки повернулись спиной и пустились в бегство. Они были разбиты в первой же схватке, и наши преследовали их чуть не целую лигу. В этой стычке победителям досталось немалое количество боевых коней, молодых жеребцов, мулов, кобылиц и прочей добычи, которая бывает в подобных случаях. Они возвратились в лагерь, где были весьма радостно встречены сотоварищами, с которыми, как и полагалось, поделили добычу.

На другой день император Алексей III прислал в наш лагерь с письмом к графам и другим некоего Никола Руа. Посланник этот был родом из Ломбардии. Он нашел вождей крестоносцев в богатом дворце Скутари, где они держали совет. Посланник приветствовал их от имени императора Алексея III Константинопольского и вручил его письмо маркизу Бонифацию Монферратскому. Тот принял его и зачитал письмо вслух перед всеми участниками совета. Оно содержало много разных вещей, о которых книга эта не может поведать, разве что речь шла о просьбе верить тому, кто доставил грамоту, Никола Руа, и с доверием отнестись к его словам.

«Прекрасный сеньор, – сказал маркиз, – мы ознакомились с содержанием вашего письма. В нем говорится, чтобы мы с доверием приняли все ваши слова, и мы вам вполне доверяем. Так что говорите совершенно свободно и дайте нам знать, что у вас на уме».

И вестник, стоя перед графами и другими, ответил так: «Сеньоры, император Алексей послал меня сказать вам – он хорошо знает, что вы являетесь лучшими людьми из тех, кто не носит корону, и что вы происходите из лучшей земли на свете, и он сильно недоумевает, почему и с какой целью вы пришли на эту землю, где он правит. Ведь вы христиане, и он тоже христианин, и хорошо знает, что вы отправились в поход, чтобы вернуть Святую землю за морем, и Святой Крест, и Гроб Господень. Если вы бедны и нуждаетесь в припасах, он охотно выдаст вам из своих запасов провизии и денег из своей казны, чтобы вы могли уйти из его страны. Если вы откажетесь, он бы очень не хотел причинять вам вред, хотя это в его силах. Если бы даже у вас было в 20 раз больше людей, то, коль скоро он захотел бы причинить вам зло, вы не смогли бы уйти отсюда без того, чтобы не потерять много ваших людей и потерпев поражение».

С согласия и по желанию других участников совета и дожа Венеции для ответа встал Конон Бетюнский, который был не только добрым и мудрым рыцарем, но и весьма красноречивым ^{1}; «Прекрасный сеньор, – ответил он вестнику, – вы сказали, что ваш государь очень удивлен, почему наши сеньоры вступили в пределы его царства. Наш ответ таков: мы не вступали в его царство, поскольку он неправедно и греховно, против Бога и против справедливости, правит этой землей; она принадлежит его племяннику, который восседает здесь между нами и который является сыном его брата императора Исаака. Но если ваш властитель отдастся на милость своему племяннику и вернет ему корону и империю, то мы попросим, чтобы он простил его и дал бы ему вдоволь денег, чтобы он мог жить в полном достатке. Но коль скоро вы явились сюда с таким посланием, молитесь, чтобы не оказаться здесь вновь». С тем вестник отбыл и возвратился в Константинополь к императору Алексею III.

Графы и другие вожди крестоносцев, потолковав между собой, решили показать Алексея, сына законного императора Константинополя, жителям города. Они издали приказ всем галерам взять на борт оружие. Дож Венеции и маркиз Монферратский, а также многие рыцари и сеньоры, кто пожелал, взяв с собой Алексея, сына свергнутого императора Исаака II, взошли на одну из них.

Они подошли едва ли не вплотную к стенам Константинополя, показывая юношу грекам. «Вот ваш законный государь, – говорили они. – Просим поверить нам, и знайте, мы явились не для того, чтобы причинять вам зло, а чтобы ограждать и защищать вас, если вы поступите, как вам надлежит поступать. Ибо тот, кому вы повинуетесь как своему господину, царствует над вами неправедно и греховно, против Бога и против справедливости. Вы хорошо знаете, как предательски бесчестно поступил он с человеком, который был его сеньором и братом, ведь он выколол ему глаза, гнусно и греховно отнял у него царство. Вот ваш законный государь и властитель. Если вы признаете его своим государем, то поступите, как и должно, но если вы отступитесь от него, то мы причиним вам наихудший вред, который только сможем». Тем не менее ни один человек в этой земле и в этом городе из страха и боязни императора Алексея III не осмелился перейти на сторону молодого принца. Так что сеньоры и рыцари вернулись в лагерь и разошлись по своим жилищам.