Исландские саги. Ирландский эпос

Хёскульд проснулся этой ночью в своем дворе еще до полуночи и разбудил своих домочадцев.

— Я хочу рассказать вам мой сон, — сказал он. — Мне снилось, будто медведь вышел из дому, такой большой, что другого такого нет. За ним послушно бежали два пса. Медведь направился в Хрутов Двор и вошел в дом. Тут я проснулся. Я хочу спросить вас теперь, не заметили ли вы чего-нибудь в том высоком человеке, который приходил сюда.

Один из его людей сказал:

— Я заметил внутри его рукава золотую оторочку и красную ткань. А на правой руке у него было золотое запястье.

Хёскульд сказал:

— Это дух-двойник Гуннара с Копца Склона. Только теперь я сообразил это. Надо поехать в Хрутов Двор.

Так они и сделали. Они вышли все, поехали в Хрутов Двор и постучали в дверь. Человек вышел и отворил дверь. Они сразу же вошли. Хрут лежал еще в своей спальной каморке и спросил, кто приехал. Хёскульд назвал себя и спросил, не гостит ли кто в доме из чужих. Тот отвечает:

— Хедин Торговый здесь.

Хёскульд говорит:

— Нет, это кто-нибудь пошире в плечах. Наверно, это Гуннар с Конца Склона.

— В таком случае ему удалось провести меня, — говорит Хрут.

— Что же произошло? — спрашивает Хёскульд.

Я научил его, как возобновить тяжбу Унн, и я сам вызвал себя на суд, а он повторял вслед за мной. Теперь он воспользуется этим, чтобы начать тяжбу, и это будет его право.

— Тебя обвели вокруг пальца, — говорит Хёскульд. — Наверно, Гуннар не сам придумал все это. Должно быть, это придумал Ньяль, потому что нет ему равных по уму.

Стали они искать Хедина, но того уж и след простыл. Тогда они собрали людей, три дня разыскивали его, но не нашли. Гуннар поехал на юг, в Ястребиную Долину, и дальше на восток через перевал, а затем на север, к Каменистой Пустоши, и, наконец, вернулся домой. Он встретился с Ньялем и сказал ему, что все удалось хорошо.

Гуннар поехал на альтинг. Хрут и Хёскульд также поехали на тинг, и с ними много народу. Гуннар начал тяжбу на тинге и назначил соседей [153], которые должны были вынести решение. Хрут и его люди хотели было силой помешать ему, но не решились. Затем Гуннар обратился к суду людей с Широкого Фьорда и предложил Хруту выслушать его присягу в том, что он будет честно вести дело, а также выслушать его иск и все доказательства. Затем он принес присягу, изложил свой иск и попросил свидетелей подтвердить, что вызов на суд был произведен правильно. Ньяля при этом не было. Наконец Гуннар предложил ответчику защищаться. Хрут назвал своих свидетелей и объявил тяжбу несостоятельной.

— Гуннар, — сказал он, — упустил три свидетельства, которые должны были быть выслушаны на суде: первое — об объявлении у супружеского ложа, второе — об объявлении у дверей дома и третье — об объявлении на Скале Закона.

В это время появился на суде Ньяль и сказал, что может еще спасти дело, если они хотят, чтобы тяжба продолжалась.

— Я не хочу этого, — сказал Гуннар. — Я намерен предложить Хруту то же самое, что он предложил моему родичу Мёрду. Достаточно ли близко оба брата, Хрут и Хёскульд, чтобы слышать меня?

— Мы слышим тебя, — сказал Хрут, — чего ты хочешь?

Гуннар сказал:

— Пусть присутствующие здесь будут свидетелями, что я вызываю тебя, Хрут, биться со мной на поединке сегодня, на острове, что неподалеку здесь, на Секирной Реке. А если ты не хочешь биться со мной, то должен сегодня же выплатить все сполна.

Затем Гуннар ушел с суда со всеми своими спутниками. Хёскульд с Хрутом также ушли к себе, и больше не было ни обвинения, ни защиты по этому делу.

Войдя к себе в землянку, Хрут сказал:

— Никогда еще не бывало, чтобы я уклонялся от поединка, на который меня вызвали.

— Ты, видимо, намерен принять вызов, — сказал Хёскульд, — но послушайся моего совета и не делай этого, потому что если ты будешь биться с Гуннаром, то тебе придется не лучше, чем пришлось бы Мёрду, если бы он стал биться с тобой. Лучше нам выплатить вдвоем Гуннару все деньги.

Затем они спросили своих людей, какую долю они согласны внести. Те ответили, что внесут столько, сколько Хрут захочет.

— Пойдем тогда к землянке Гуннара, — сказал Хёскульд, — и выплатим все сполна.

Они пошли к землянке Гуннара и вызвали его. Он вышел и стал в дверях землянки. Хёскульд сказал:

— Принимай деньги.

Гуннар сказал:

— Выкладывайте. Я готов принять их.

Они выплатили ему все деньги сполна. Тогда Хёскульд сказал:

— Пусть от этих денег будет тебе так же мало проку, как мало ты заслужил их.

— Будет от них прок, — сказал Гуннар, — потому что иск был справедливый.

Хрут ответил:

— Придется тебе еще поплатиться за них.

— Будь что будет, — ответил Гуннар.

Хрут с Хёскульдом ушли к себе в землянку. Хёскульд был очень возмущен.

— Неужели, — сказал он, — Гуннар никогда не поплатится за эту проделку?

— Он, конечно, поплатится за нее, — сказал Хрут, — но для нас с тобой это не будет ни местью, ни славой. Всего вероятнее, что он еще подружится с нашей родней.

На этом их разговор кончился. Гуннар показал Ньялю деньги.

— Повезло, — сказал тот.

— Все благодаря твоей помощи, — сказал Гуннар.

Люди разъехались с тинга домой, и Гуннару эта тяжба принесла большую славу. Он отдал Унн все деньги и ничего не захотел оставить себе, сказав лишь, что она и ее родичи, по его мнению, отныне обязаны ему больше, чем кому-либо другому. Она сказала, что это действительно так.

Жил человек по имени Вальгард. Он жил в Капище у Кривой Реки. Он был сын годи Ерунда, внук Храфна Глупого, правнук Вальгарда, праправнук Эвара, а Эвар был сыном Вемунда Речистого, внуком Торольва Носатого с Заливов, правнуком Транда Старого, праправнуком Харальда Боезуба и прапраправнуком Хрёрека Метательного Кольца. Мать Харальда Боезуба была Ауд, дочь Ивара Приобретателя и внучка Хальвдана Храброго. Вальгард, по прозванию Серый, был братом Ульва Аургоди, от которого произошли люди с Мыса. Ульв Аургоди был отцом Сварта, дедом Лодмунда, прадедом Сигфуса и прапрадедом Семунда Мудрого. От Вальгарда же произошел Кольбейн Младший.

Братья, Ульв Аургоди и Вальгард Серый, поехали сватать Унн, и она вышла замуж за Вальгарда, не посоветовавшись ни с кем из своих родичей. Этот брак не понравился Гуннару и Ньялю, а также многим другим, потому что Вальгард был человек коварный, и его не любили. У них с Унн родился сын по имени Мёрд. О нем будет часто говориться в этой саге. Когда он вырос, он стал пакостить своим родичам, и больше всего Гуннару. Он был человек хитрый и злобный.

Теперь надо назвать сыновей Ньяля. Старшего из них звали Скарпхедин. Это был человек рослый, сильный и искусный в бою. Плавал он, как тюлень, и не было ему равных в беге. Он был решителен, бесстрашен и остер на язык, но обычно сдержан. Волосы у него были русые и курчавые, глаза зоркие, лицо бледное, черты лица резкие, нос с горбинкой, челюсти, выдающиеся вперед, и несколько некрасивый рот. Однако вид у него был очень воинственный.

Другого сына Ньяля звали Грим. Волосы у него были темные. Он был красивее Скарпхедина и тоже рослый и сильный. Третьего сына Ньяля звали Хельги. Он был хорош собой. Волосы у него были густые. Это был сильный юноша, искусный в бою, умный и хорошо владевший собой. Все сыновья Ньяля были еще неженаты. Четвертый сын Ньяля звался Хёскульд. Это был внебрачный сын Ньяля. Его мать звали Хродню. Она была дочь Хёскульда и сестра Ингьяльда с Ключей.

Ньяль спросил Скарпхедина, не хочет ли он жениться. Тот сказал, что подчинится отцу. Ньяль сосватал ему тогда Торхильд, дочь Храфна с Торольвовой Горы, где у него был потом второй двор. Скарпхедин женился на Торхильд, но остался жить с отцом. Гриму Ньяль сосватал Астрид с Глубокой Реки. Она была вдова и очень богата. Он женился на ней и также остался жить с Ньялем.