Граф по холму взлетел на самый верх.
На нем надежный кованый доспех.
685Язычника он ждет, чуть-чуть сробев,
Но в этом упрекать его не след.
Со скакуна на землю рыцарь слез,
Лик повернул к восточной стороне,
О помощи воззвал к царю небес. [253]
690В подлунном мире человека нет,
Который бы молился горячей
Всевышнему владыке на заре,
Когда чинить нам черт не в силах вред. [254]
Промолвил граф Гильом, душой смирен:
695«О господи, жизнь даровавший мне,
Мир сотворил ты ровно за семь дней,
Морями окружил земную твердь,
Адама с Евой создал под конец,
На жительство их поместил в Эдем,
700Дозволил рвать плоды со всех дерев,
На яблоко лишь наложил запрет. [255]
Они ж, его отведав, впали в грех,
На стыд и посрамление себе.
Ты их из рая выдворить велел —
705Пусть землю пашут, добывая хлеб,
И, в муках жизнь прожив, встречают смерть.
Убит был Авель Каином затем, [256]
И горько вопиять пришлось земле,
И строг отныне общий наш удел:
710Из праха выйдя, в прах уйдем мы все.
Потом, судья всеправый, ты узрел,
Что нет любви к тебе у тех людей,
Потоп и смерть на них с небес низверг.
Лишь Ной с тремя сынами уцелел.
715Их с женами он погрузил в ковчег
И взял с собой из птиц, скотов, зверей
По паре, так, чтоб с самкой был самец.
Произошла от Ноевых детей
Та наимилосердная из дев, [257]
720В чьем лоне соизволил ты созреть,
В чью плоть святую дал себя облечь,
Чьей кровью обливался на кресте.
Благословенный город Вифлеем
Избрал ты, боже, родиной своей; [258]
725Там в ночь под рождество увидел свет;
Там первое содеял из чудес —
Анастасии руки дал [259], чтоб ей
Принять тебя, младенца, было чем;
Там смирну, ладан, с золотом ларец
730В подарок получил от трех царей; [260]
Когда ж они покинули твой хлев [261],
Им путь другой помог найти во тьме,
Чтоб головы им Ирод не отсек;
Там тридцать тысяч неповинных жертв [262]
735Царь Ирод предал в руки палачей.
Ты по земле как плотский человек
Ходил в теченье тридцати двух лет,
Учил людей, в пустыне пост терпел,
За целых сорок дней куска не съев,
740И взнес тебя на кровлю храма бес. [263]
На пасху, светлый праздник по весне,
В день приношенья пальмовых ветвей,
В Ерусалим ты въехал на осле,
Ворота Золотые сам отверз.
745Чуждался ты надменных богачей,
Был прост, радел о каждом, кто в нужде.
Кров Симон-прокаженный [264]дал тебе.
Ты там среди апостолов сидел,
А Магдалина проскользнула в дверь,
750К твоим ногам приникла, воскорбев,
Омыла их слезами из очей
И кудрями отерла вплоть до чресл,
За что ей вины ты простил, творец.
Иуда, сребролюб и лицемер,
755Тебе за тридцать изменил монет,
Чеканенных в Мафусаилов век. [265]
Тебя лобзаньем выдал он, подлец,
И ты, к столбу привязан, как злодей,
Ночь простоял, а чуть блеснул рассвет,
760Евреями на холм взведен был, пеш.
Голгофою зовется он досель.
Ты на плечах влачил тяжелый крест,
Был в рубище позорное одет,
И, что ни шаг, в лицо и по спине
765Тебе удары наносила чернь.
Ты на кресте в мучениях висел,
И плоть твоя изнемогла совсем,
А сотник Лонгин [266]с радостью в душе —
Он был тогда еще духовно слеп —
770Бок прободал тебе копьем, глупец,
И руки обагрил в крови твоей,
Но глаз коснулся ими — и прозрел,
И горестно раскаялся в грехе,
И вины ты простил ему, творец.
775Пришел к кресту Иосиф [267]в темноте,
И Никодим [268], как тать, прокрался вслед.
С креста был снят ты ими поскорей,
И унесен, и погребен в скале [269],
Однако же на третий день воскрес,
780Спустился в ад [270], проник до самых недр
И вызволил оттоль своих друзей,
К нечистому давно попавших в плен.
Мне помоги, небесный наш отец,
Не дай костьми на поединке лечь.
785Я с нехристем сразиться должен днесь,
А враг мой росл, могуч, широкоплеч,
Мне, богоматерь, помоги в борьбе,
Чтоб христиан не уронил я честь,
На вечный стыд и срам своей родне».
790Перекрестился граф и встал с колен.
Тут изменился сарацин в лице,
Смутился и к Гильому подлетел:
«Таиться от меня, француз, не смей.
Признайся, с кем так долго вел ты речь».
795«Скажу по правде, — граф ему в ответ.—
Молился я сейчас царю небес,
Чтоб он помог мне в доброте своей,
И на куски тебя рассек мой меч,
И ты нашел себе могилу здесь».
800Эмир вскричал: «Ты не в своем уме. [271]
Ваш бог не так могуч и милосерд,
Чтоб надо мною верх ты взять сумел».
Граф рек: «Срази тебя господь, наглец!
Коль не оставит бог меня в беде,
805Сегодня же с тебя собью я спесь».
Но турок вновь: «Ты не в своем уме.
Признай, что твой Христос не бог, а лжец
И что его сильнее Магомет,
И больше всыплю я тебе в кошель,
810Чем у твоей родни всей вместе есть».
Граф рек: «Срази тебя господь, наглец!
Отступником не стану я вовек».
«Я вижу, — молвил турок, — ты гордец.
Посмотрим, так же ль ты и в схватке смел.
815Скажи, кто ты таков, да лгать не смей».
«Узнай же правду, — отвечал храбрец.—
Я не таил ее ни перед кем.
Меня нарек Гильомом мой отец,
А был им Эмери, что стар и сед.
820У Эрменгарды, матери моей,
Сынов, опричь меня, родилось шесть:
Бернар, что получил Бребан в удел;
Эрнальт Геройский, чей близ моря лен;
Гарен, молвой прославленный уже,
825И Бёв де Коммарши, лихой боец,
С Гибером д'Андерна́, меньшим из всех.
Приходится мне братом и Аймер,
Но этот — редкий гость у нас в семье:
Он днюет и ночует на войне —
830Славян и сарацин громит везде». [272]
Едва с ума не свел эмира гнев.
Он выпучил глаза, побагровел:
«Трус, не переживешь ты этот день,
Раз вы с моей роднёю во вражде».