Средневековые латинские новеллы XIII в.

Когда царевич об этом услышал, исполнился великого страха. Он вооружился и пошел на змия; но змий был сильнее, и когда царевич уже готовился отступить, прибежал лев, из лапы которого он некогда вытащил занозу, и стал сражаться бок о бок с ним; царевич победил змия и убил его с помощью льва. Когда весть об этом достигла царя, он возликовал всем сердцем и отдал свою дочь царевичу, говоря: «Вот твоя любимая, за кого ты сражался. Возьмите ее и ступайте». Царевич привел девушку во дворец своего отца. Когда невеста царевича узнала о его возвращении, она несказанно обрадовалась, выбежала ему навстречу и обняла. Юноша говорит ей: «Покажи заветное колечко, которое я тебе оставил». Она говорит: «Охотно». Когда жена [98] показывала колечко, царевич забрал его для своей возлюбленной, а жене сказал: «Вот моя любимая избранница, которая давно дожидается, когда станет зажигать нам светильник». Жена царевича в ответ: «Аминь. Да будет воля твоя». Девушка еженощно зажигала светильник; все ее любили, ибо огонь никогда не угасал, и она была осыпана великими богатствами и окончила свои дни в мире.

93 (279)

Римской державой управлял Олимпий. [99] Он взял себе в жены девушку, которая родила ему ребенка. В те времена существовал такой закон: всякая женщина, пришедшая в церковь для очищения, [100] должна у церковных дверей написать в поучение людям несколько значительных слов; сделав это, ей надлежит чинно удалиться домой. Настал срок очиститься и царевой супруге. Она пришла в церковь и после очищения повелела начертать при входе следующие слова: «Я – царь века сего, владыка всего мира».

Вслед за ней тоже, чтобы очиститься, пришла одна знатная и благородная дама; впереди нее шествовали люди, играющие на всевозможных музыкальных инструментах. Императрица стояла у окна замка и, увидев это, сказала в своем сердце: «Эта женщина очищения ради идет в церковь с таким блеском! Более не бывать тому – я ее покараю». И раздобыла двух змей. А та дама по окончании обряда, уходя из церкви, написала при входе: «Я – дитя, вскормленное заместо молока чистым вином».

Затем дама эта вернулась домой и задала богатый пир. По его окончании императрица послала к ней слугу с приказом немедля явиться. Дама повиновалась. Она вошла в покой императрицы и с должной вежливостью приветствовала ее глубоким поклоном. Императрица говорит: «Знаешь, почему я послала за гобой?». Дама в ответ: «Государыня, не знаю». Императрица: «У меня двое сыновей, которых вам надобно для меня вскормить, и ты их вскормишь, ибо у тебя есть молоко». Дама говорит: «С радостью, если б я была достойной это сделать». Императрица ей: «Тогда скорее разденься, чтобы я увидела их у твоей груди». Дама спрашивает: «Где младенцы, которых надо кормить?». Императрица показала ей двух змей и говорит: «Этих двоих тебе надлежит вскормить своим молоком». Дама в ответ: «Ради бога, сжальтесь надо мной и не убивайте, ибо жизнь мою я готова выкупить». Императрица говорит: «Напрасно стараешься, так как ты все равно выкормишь их мне». Тотчас она приложила змей к соскам дамы, и когда они почуяли свежее теплое молоко, крепко вцепились ей в грудь. Тогда императрица сказала: «Оденься и ступай домой». Дама вернулась домой и на третий день, отравленная змеиным ядом, испустила дух.

94 (281)

В городе Риме правил Короний. [101] У него была жена-раскрасавица. Как-то раз она стояла у окна их замка и увидела, как двое рыцарей сражаются между собой на лугу против ее окон. Один был до того красив, что дама не могла оторвать от него глаз и пленилась им. Поединок закончился, и рыцарь, которого дама полюбила, оказался победителем и отправился домой. Дама же от страстной любви к нему стала тосковать. Император из-за ее болезни сильно опечалился. Он сразу же велел созвать врачей, чтобы они узнали, что с нею. Когда врачи увидели царицу, тотчас сказали: «У нее нет иного недуга, кроме сильного любовного влечения, и это может привести к смерти». Услышав их слова, император говорит своей жене: «Назови, прошу тебя, имя того, кого ты, помимо меня, столь сильно любишь». Она в ответ: «Больше всего на свете я люблю того рыцаря, который на этих днях одержал победу в поединке, и если между нами не будет любви, умру». Тогда император сказал врачам: «Прошу вас, спасите жизнь моей жене». Они в ответ: «Мы можем сделать это только одним путем – убейте того рыцаря, который одержал победу, и кровью его велите намазать свою супругу». Когда это было сделано, обольщение рассеялось, и дама тотчас исцелилась от своего недуга.

95 (283)

Мамертин, [102] который правил в городе Риме, держал при себе сына своего брата и очень его любил. Мальчика звали Фульгенций, и он исправлял должность королевского кравчего. В то время сенешалем при дворе был соправитель императора и дядя Фульгенция с материнской стороны, который возненавидел его за то, что император был к нему весьма расположен. Денно и нощно этот сенешаль обдумывал, как расстроить дружбу императора и Фульгенция.

Однажды, когда император направлялся к себе в опочивальню, сенешаль подошел к нему и говорит: «Государь, я должен раскрыть вам одну тайну». Император говорит: «Скажи, что тебе угодно сообщить». Тот говорит: «Низкий Фульгенций, ваш племянник и мой кровный родич, повсюду клевещет на вас, будто вы поражены проказой, и из-за тяжелого духа, подавая вам чашу, он едва жив». Услышав это, император сильно разгневался и говорит: «Прошу тебя, скажи мне правду, подлинно ли я болен проказой?». Сенешаль отвечает: «Воистину нет, государь; поверьте, я никогда не слышал от вас смрадного духа, проистекающего от этого недуга». Император говорит: «Как можно подтвердить справедливость того, что ты говоришь о Фульгенций?». Сенешаль: «Государь, завтрашний день во время утренней или более поздней трапезы, когда Фульгенций будет подавать вам питье, посмотрите на него и увидите, что, поднося вам чашу, он отвратит лицо от вас, дабы не слышать смрадного запаха, и это вернейшее доказательство моим словам». Император говорит: «Да, вернее не может быть».

Сейчас же сенешаль спешит к Фульгенцию, отводит его в сторонку и говорит: «Милый мой Фульгенций, ты мне племянник и родич владыки моего, императора; если будешь мне благодарен, я открою тебе твой порок; о нем расспрашивает император, и столь он опасается его, что положил себе отказаться от твоей службы, но не имеет духу объявить об этом». Фульгенций говорит: «Во имя любви к распятому скажи мне, что это за порок, которого так опасается император, мой владыка, ибо я готов исправиться, воспользовавшись твоим добрым советом». Сенешаль говорит: «Ты болен проказой; когда ты подносишь владыке моему кубок, из-за смрада от этого недуга ему хочется вылить прочь поданное тобой вино». Фульгенций говорит: «Я покорно прошу вашего наставления и помощи». Сенешаль говорит: «Если хочешь последовать моему совету, все уладится». Фульгенций в ответ: «Я желаю этого всей душой». Сенешаль: «Всякий раз, как ты будешь подавать чашу владыке нашему императору, отвращай лицо свое, дабы император не почувствовал запаха проказы, пока не добудешь какого-нибудь средства от этого». Фульгенций поверил его словам и сказал: «Я последую вашему совету».

И вот, когда Фульгенций стал прислуживать императору и протянул ему чашу, он отвратил от него лицо. Император, заметив это, ударил Фульгенция ногой в грудь, говоря ему: «О, низкий негодяй, мне сказали про тебя чистую правду. Прочь с глаз моих и чтоб ноги твоей больше не было во дворце!». Фульгенций горько заплакал, а император позвал к себе сенешаля и говорит ему: «Как мне извести этого негодяя, он ведь так коварно меня оклеветал?». Сенешаль говорит: «Весьма просто. У вас есть люди, которые постоянно поддерживают большой огонь, чтобы обжигать камень, из которого делают известь. Этой же ночью пошлите туда верхового с приказом под страхом смерти схватить и бросить в огонь всякого, кто поутру придет к ним и скажет: "Мой государь повелевает вам исполнить его волю". Фульгенцию же вы должны этой ночью приказать подняться на заре, пойти к тем рабочим и сказать им: "Исполнили ли вы волю моего владыки?". Тогда, повинуясь вашему велению, они бросят Фульгенция в огонь, и он умрет страшной смертью». Император говорит: «Твой совет поистине хорош». Он призывает к себе Фульгенция и говорит ему: «Приказываю тебе под страхом смерти встать на заре и отправиться к рабочим, занятым у Трех печей, где обжигают камень для приготовления извести, прийти туда до восхода солнца и сказать от моего имени, чтобы рабочие исполнили мое веление, а иначе погибнут страшной смертью». Фульгенций в душе своей решил подняться на заре и выполнить волю императора. В полночь император послал к рабочим верхового, который сказал им: «Под страхом смерти всякого, кто придет к вам на заре и от имени императора скажет: "Владыка мой император приказывает исполнить его веление", схватить и бросить в огонь, чтобы сгорели даже кости его». Они в ответ: «Мы готовы это исполнить». Днем верховой воротился, сообщив императору, что передал его веление и рабочие готовы повиноваться. Фульгенций же встал на заре, собрался в путь и ничего не подозревал о коварстве императора. На дороге к Трем печам он услышал удары колокола, зовущего к мессе, вошел в церковь и после пережитого сердечного восхищения впал в сон и долго спал в церкви; ни священнослужитель, ни прихожане не стали его будить. Сенешаль же, желая убедиться в смерти Фульгенция, отправляется к тем рабочим; придя к ним, он говорит: «Исполнили ли вы волю императора?». Они говорят: «Нет еще, но сейчас исполним». Тут они хватают сенешаля, а он кричит: «Отпустите, ибо государь мой приказал сжечь Фульгенция». Рабочие отвечают: «Он нам не назвал имени, а сказал – всякого, кто завтра явится к вам и скажет: "Исполнили ли вы волю владыки моего, императора, и т. д.", надо схватить и бросить в огонь, чтобы сгорели даже его кости». Так они и сделали.