Фортунат

В XIX в. эта народная книга занимала воображение романтиков. В 1816 г. Людвиг Тик написал на основе «Фортуната» пьесу-сказку. Адальберт Шамиссо использовал мотив счастливого кошелька в своем «Петере Шлемиле» (1814). Явное воздействие оказал «Фортунат» на творчество Вильгельма Гауффа, использовавшего в своих сказках некоторые сюжетные повороты, описание наружности персонажей «Фортуната» и т. д.

Художественное своеобразие «Фортуната» и «Прекрасной Магелоны», как и немецких народных книг в целом, определялось в значительной степени двумя факторами — традициями эпического повествования и особенностями лингвистического процесса, происходившего в немецком языке в XV–XVI вв., явившихся периодом заключительного становления единого верхненемецкого языка. Поскольку аналогичные процессы происходили и в других европейских языках, их тождественность не могла не сказаться на облике европейской литературы и наряду с закономерностями собственно литературного развития вызвала стилевую общность западноевропейской литературы, проявлявшуюся в использовании сходных оборотов, приемов и принципов построения текста. Эти особенности, в значительной степени составляющие своеобразие немецких народных книг, также характерны и для литературы других стран Европы. В качестве примера можно привести английский роман XV в. «Смерть Артура» Томаса Мэлори. Переводчик этого романа на русский язык И. М. Бернштейн полагает, что использование художественных приемов фольклорного, доавторского повествования было для Томаса Мэлори своего рода стилизацией под старину и особенностью его личного, авторского стиля. Однако художественно-стилистические приемы, о которых пишет И. М. Бернштейн, — асиндетон, анафора, парные речения и т. д., хотя и уходили своими корнями в фольклорное, доавторское повествование, были характерны для европейской литературы XV–XVI вв. в целом и являлись не «стилизацией» под старину, а свойственными ей в тот период художественными средствами. Томас Мэлори использовал эти приемы не оттого, что так писали в старину, а потому что так писали в его время, и не только в Англии, а некоторые стилистические приемы использовались даже много позднее.

Литературоведы ГДР отмечают, что роман о Фортунате, как и «Аугсбургская городская хроника» Буркхарда Цинка, написан «канцелярским языком» (см.: Тексты, 1, с. 292). Это определение не тождественно, однако, современным представлениям о канцелярском языке как одной из областей стилистики. Оно определяет лингвоисторический феномен — место выработки единого литературного верхненемецкого языка, складывавшегося в канцеляриях германских императоров и курфюрстов. Роман о Фортунате (а также «Прекрасная Магелона», отстоящая от него на несколько десятилетий) написан сложившимся единым верхненемецким языком, отличающимся тем не менее архаической лексикой и орфографией и грамматической алогичностью. Последнее особенно характерно для текста «Фортуната».

Текст обеих народных книг построен по принципу анафоры. Повтор зачинов организует весь текст в единое целое и составляет его внутреннюю структуру. Зачины начинаются обычно с союза do, но встречаются и союзы Do nun, Ais nun, Da. Анафора, унаследованная от эпического повествования, пронизывает текст обеих народных книг — и «Фортуната», и «Прекрасной Магелоны» — и придает ему очарование старины.

Ритм, музыкальность и поэтическую выразительность придает народным книгам и полисиндетичное построение текста, также характерное для немецкой повествовательной литературы того периода. Эта черта прослеживается в тексте как «Фортуната», так и «Прекрасной Магелоны». Приведем пример из «Фортуната»:.. vnnd gieng ungesegnet und on Urlaub vaters und der müter mit dem graffen als sein knecht in die galee und für also von land und het lützel pargelt beh im und kamen in kurzer zeit mit allem glück gen Venedig (Тексты, 1, с. 7).

О, влиянии на немецкие народные книги традиций фольклорного повествования свидетельствует также прямое обращение к читателю как «рудимент» той для XV–XVI вв. далекой эпохи, когда сказания, песни произносились автором или певцом. Так, например, в «Фортунате» автор обращается к читателю: «Nun hörend, wie es Ampedo und Andolosia, den zwen sünen Fortunati, Fürbass ganngen ist mit den zwahen klainalen» (Тексты, 1, с. 96).

Этот же прием использует Вейт Варбек в «Прекрасной Магелоне»: «Nun wollen wir von ihm lassen zu reden und von der schonen Magelonna sagen» (Тексты, 1, с. 211). Текст «Фортуната» отличается от текста «Прекрасной Магелоны» гораздо большей архаичностью в отношении как лексики, так и грамматики, особенно синтаксиса. Многие слова еще употребляются в «Фортунате» в значении средневерхненемецкого языка, например слово sach, означавшее прежде «спор», «вражда», «ссора», «тяжба»: «…da hat er zu rechten mit ainem grafen umb ain grosse sach» (Тексты, с. 12).

Также в старом значении употребляется в тексте «Фортуната» и производное от sach — ursach, означавшее причину спора, повод для враждебных действий: «…hetten tag und riacht rack, ob si im etwas ursach oder unglimpff… möchten finden…» (Тексты, 1. с. 80).

В «Фортунате» союз da употребляется лишь в пространственном значении, свойственном для средневерхненемецкого: «…da der graft ain fast gut schloss het…» (Тексты, 1, с. 144).

А союз dö во временном: «Do sacht aber der graff an und spricht…» (Тексты, 1, с 148).

Впоследствии do и da слились в современное da, объединившее оба значения — и пространственное и временное. В тексте «Прекрасной Магелоны» нет строгого разграничения этих союзов, союз da употребляется в обоих значениях, хотя все же во временном значении союз dö употребляется гораздо чаще: «Do sie solches hörte, danket sie der Ammen…» (Тексты, 1, с. 189).

Употребление союза dö, входящего в устойчивые словосочетания типа Do nun, Do als, весьма характерно как для текста «Прекрасной Магелоны», так и текста «Фортуната».

Асиндетон, употребление которого было для европейской литературы XV–XVI вв. весьма характерно, в тексте «Фортуната» и «Прекрасной Магелоны» встречается довольно редко. В Текстах обеих народных книг встречается также форма Präsens Historicum — употребление настоящего времени в освещении событий прошлого.

Кроме того, о связи немецких народных книг с эпическим повествованием говорит и употребление устойчивых формул типа: fing an und… sagt (Тексты, 1, с. 114).

В тексте «Фортуната» прослеживается также влияние итальянского языка, за счет которого шло пополнение лексического состава южногерманских диалектов в XIV–XVI вв. В этот период особенно усиливаются деловые и торговые связи купечества Южной Германии с Италией. Торговля была ведущей стороной в жизни Аугсбурга, и, как всегда, иностранное влияние при подобных контактах сказывалось на языке купечества. Благодаря этому латынь, которой пользовались ранее купцы в торговых операциях, вытесняется итальянским, вследствие чего в XIV–XVII вв. резко сокращается число заимствований из французского языка и возрастает число заимствований из итальянского, носивших прежде единичный характер. [166]

Хотя в обеих народных книгах были использованы языково-стилистические средства, свойственные немецкой прозе XIV–XV вв. в целом, «Фортунат» и «Прекрасная Магелона» отличаются друг от друга по своей художественной манере, и объясняется это не только тем, что между временем их возникновения пролегли десятилетия. Поэтическая оригинальность обеих народных книг обусловлена не только традициями эпического повествования и особенностями лингвоисторического процесса, но и своеобразием авторского стиля их создателей.

Для стиля Вейта Варбека характерна попытка проникнуть в психологию героев, изобразить их душевные страдания. Пронизанный лиризмом текст «Прекрасной Магелоны» насыщен возвышенными эпитетами и изысканными сравнениями. Язык романа эмоционально-напряженный и, несмотря на то что автор не правил своей рукописи, книжный к литературный.

Обладая незаурядным творческим даром, автор «Фортуната» не был столь высоко ученым мужем, как Вейт Варбек. Об этом свидетельствует не только ошибочное толкование латыни, но и то, что «Фортунат» написан разговорным, бытовым языком. Та часть его лексического состава, которая вошла в современный немецкий язык, представляет собой ныне разговорную, бытовую речь — Umgangssprache. В тексте этого народного романа нет возвышенных эпитетов, патетических монологов героев. Его язык менее условен и менее надуман. «Фортунат» характеризуется безыскусностью, наивностью повествования, сдержанным, размерным тоном изложения, которое эмоционально окрашивается лишь тогда, когда речь идет о величии Германии. Язык «Фортуната» ближе к устному народному творчеству, он отличается народной меткостью и точностью выражения, употреблением пословиц и поговорок, например: «…den fuchss nit behssen…» (Тексты, 1, с. 89).