Антика. 100 шедевров о любви. Том 3

Меня: тебе и мужу изменить

Боялась я, и видишь – умираю.

Другой жене послужишь ты – она

Верней меня не будет, разве только

Счастливее». И, на постель припав,

Лобзаньями ее царица кроет,

И реки слез сбегают на постель.

Потом уж ей и плач насытил сердце,

А с ложем все расстаться не могла.

За дверь уйдет, оглянется и снова

И снова в спальню кинется. А тут

За пеплос ей цеплялись дети с плачем,

И на руки брала Алькеста их:

То дочь она, то целовала сына,

Благословляя их, – и сколько нас

В Адметовом чертоге, каждый плакал,

Царицу провожая. А она

Нам каждому протягивала руку;

Последнего поденщика приветом

Не обошла, прощаясь, и словам

Внимала каждого. Вот повесть зол

Адметовых. Когда бы сам он умер,

От горя бы ушел он, но, от смерти

Спасенный, мук уж не избудет он.

Корифей

О, сколько слез сегодня им прольется!

Легко ль жену такую потерять?

Служанка

Из рук ее, любимую, не хочет

Он выпустить. И на руках его,

Томимая недугом, тихо тает

Алькеста – сил у ней уж больше нет,

А все-таки, пока еще дыханье

В груди не прекратилось, поглядеть

Ей хочется на солнце. Но вернусь

И расскажу, что ты пришел, владыкам.

Увы! не все так близки, чтоб в беде

Сочувствие высказывать, – ты ж верный

И давний друг моих господ, – я знаю.

(Уходит в дом.)

ПЕРВЫЙ МУЗЫКАЛЬНЫЙ АНТРАКТ

Первое полухорие

Строфа

Где ж выход, о Зевс, из этого зла, где выход найду я?

И царскому дому узла

Ужель не развяжешь ты, бог?

Второе полухорие

Но выйдет ли кто? Не время ль ножу

Коснуться волос и черным

Мне скорби одеться покровом?

Первое полухорие

Близок уж, близок конец:

Все же молиться, друзья,

Будем молиться:

Сила безмерна богов.

Хор

О владыка Пеан,

Ты защиту царю обрети.

И подай ее, боже, подай…

Будь и ныне, Пеан, как тогда,

Избавителем наших царей,

И да сгибнет кровавый Аид

Перед силой твоею, Пеан.

Второе полухорие

Антистрофа

Увы!

Как будет сын Ферета жить?

С ним нет благородной жены.

Первое полухорие

Не нож ли его достойно прервет

Удел, иль в воздухе петля

Адметову шею обымет?

Второе полухорие

Не дорогую жену,

Ту, коей нету дороже,

В день этот тяжкий

Мертвой увидит Адмет.

Двери чертога открываются широко, и оттуда показывается шествие. Среди заплаканных, но сдержанных служанок и нескольких старых рабов идет Адмет, он несет на руках Алькесту. Позади старый и хромой раб-педагог ведет за руку Евмела и его сестру. В толпе, которая следует за ними, есть жрец и доктор.

Второе полухорие

О, гляди же, гляди:

Из чертога выходят… идут…

О, стенай: возопи, о земля,

Вы оплачьте, ферейцы, жену,

Что, недугом томимая злым,

Из чертогов царя перейдет

В подземелье Аидово днесь.

Шествие останавливается на авансцене. Суета. Движение в толпе слуг. Приносят в орхестру низкое ложе. При последних словах хора Адмет осторожно кладет Алькесту, бледную и слабую, на ложе и становится в ногах, а служанка в головах царицы.

Хоревты приветствуют царскую семью поклонами.

Хор

(сдержанно)

Нет, никогда не сочту

Радостей брака сильнее

Тяжкой его печали.

Участь царя Адмета

Ярче, чем старый опыт…

Как, о, как будет жить он

В этих пустых чертогах?

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Адмет, Алькеста, дети, свита. Все затихло. Все взоры обращены на Алькесту.

Алькеста

(приподнимаясь на ложе)

Строфа I

Солнце веселое, здравствуй!

В вихре эфирном и ты,

Облако вольное, здравствуй!

Адмет

Пусть видит нас обоих несчастливцев:

Богов ничем не оскорбили мы.

Алькеста

Антистрофа I

Ты, о земля, и чертог наш,

Девичий терем и ты,

Город мой отчий… простите!..

(В изнеможении опускается на ложе.)

Адмет

Приободрись, несчастная, не выдай!..

Властителей небесных умоляй!..

Пауза.

Алькеста (с изменившимся от ужаса лицом молчит с минуту, только перебирая губами. Потом поднимает к небу тонкие, белые руки, приподнимается сама, глаза ее расширяются. Она указывает вдаль)

Строфа II

Уж вот они… вот… на воде…

Челнок двухвесельный, и там

Меж трупов Харон-перевозчик,

На весло налегая, зовет…

«Что медлишь?

Что медлишь? – кричит. – Торопись…

Тебя только ждем мы… Скорее!»

Из толпы служанок вырывается рыдание.

Адмет

О, горе нам! Печальный этот путь

Зачем себе сулишь? О, горе, горе!

Алькеста

(встает и берет Адмета за руку)

Антистрофа II

Уводит… Уводит меня.

Не видишь ты разве? Туда,

Где мертвые… Пламенем синим

Сверкают глаза… Он – крылатый.

Ай… Что ты?

Оставь нас! В какой это путь

Меня снаряжаешь?.. Мне страшно…

Рыданья усиливаются, переходя в истерический плач. Плачущих выталкивают, уводят по знаку Адмета.

Адмет

То скорбный путь… О, как теперь он детям

И мне тяжел!.. Печаль одна у нас…

Пауза.

Алькеста под влиянием своих болезненных видений покинула ложе. Теперь, когда галлюцинации оставляют ее, ослабелая, она глазами ищет опоры. И наконец, вся бледная, припадает к Адмету, который держит ее прислонив к своей груди и

молча ласкает ей волосы. Молчаливая сцена, потом

Алькеста

(тихо)

Эпод Оставьте, оставьте… меня…

Стоять не могу… Положите…

Аид надо мною…

Ночь облаком глаза мои покрыла…

Внезапная вспышка силы.

О, дайте мне детей моих, детей… (Порывисто ласкает детей, которые с громким плачем прижимаются к ней, сидя на ложе, на которое Адмет ее посадил.)

Нет матери у вас, нет больше мамы…

Прощайте… Пусть вам солнце светит, дети…

(Отстраняя детей, откидывается на ложе.)

Адмет

(склоняясь над нею)

Увы мне! Увы мне… Слова

Такие мне смерти больнее…

О нет, дорогая, о нет…

Ты нас не оставишь…

Ну, ради детей…

Неужто сирот ты покинешь?

О, будь же добрее… Тебя

Не станет… и я не жилец ведь,

В тебе наша жизнь, наша смерть.

Любовь твоя – это алтарь мой.

Алькеста (мало-помалу приходит в себя и начинает говорить, сначала тихо, с остановками; потом речь идет свободнее)

Еще живу, Адмет… Ты видишь, как?

Последнюю пора поведать волю:

Я жизнь твою достойнее своей

Сочла, Адмет, и чтобы мог ты видеть

Лучи небес, я душу отдала.

О, жить еще могла бы я и мужа

В Фессалии избрать себе по мысли,

С ним царский дом и радости делить.

Но мне не надо жизни без Адмета

С сиротами… И юности услад

Я не хочу, с тобой не разделенных…

Пауза.

Отцом и матерью ты предан… А они

До старости уж дожили в довольстве,

Ты был один у них.

И умереть

Они могли бы честно, уступивши

Тебе сиянье солнца: на других

Детей у стариков ведь нет надежды…

И я могла бы жить, да и тебе

Оплакивать жены б не приходилось,

С сиротами вдовея… Видно, так

Кто из богов судил… Да будет воля

Его… А мне одно ты обещай.

О мзде прошу неравной: ведь ценнее,

Чем жизни дар, у человека нет…

Ты скажешь сам, Адмет, что справедливо

Желание мое… Люби детей (лаская детей),