Сага о людях из Лаксдаля

Летом Олав поехал на тинг. Кьяртан вместе со своим отцом поехал из Хьярдархольта на юг, и они расстались в Нордрардале. Оттуда Кьяртан направился к своему кораблю, и его родич Болли поехал с ним. Всего собралось десять исландцев, тех, что отправились в путь вместе с Кьяртаном и не хотели расставаться с ним из любви к нему. С этими спутниками Кьяртан поехал к кораблю. Кальв, сын Асгейра, принял их хорошо. Кьяртан и Болли взяли с собой в путешествие много добра. Они теперь были заняты тем, чтобы подготовить все необходимое, и как только подул ветер, они подняли парус и поплыли по Боргарфьорду и при легком попутном ветре вышли в море. Путешествие их было благополучным, они достигли Норвегии на севере у Трандхейма, вошли во фьорд у мыса Агданес и встретили там людей, с которыми можно было побеседовать и узнать новости. Им рассказали, что в стране сменились правители – ярл Хакон пал, а конунг Олав, сын Трюггви, [32] пришел на его место, и вся Норвегия ему покорилась. Конунг Олав повелел изменить в Норвегии веру. Люди приняли это по-разному. Кьяртан и его спутники направили свое судно в устье реки Нид.

В это время в Норвегии было немало знатных людей из Исландии. У причалов стояли три корабля, которые все принадлежали людям из Исландии. Один корабль принадлежал Бранду Щедрому, сыну Вермунда, сына Торгрима. Второй корабль принадлежал Халльфреду Беспокойному Скальду. Третий корабль принадлежал двум братьям. Одного из них звали Бьярни, второго Торхалль. Это были сыновья Скегги из Брейды, из Фелльсхверви, на востоке.

Все эти люди намеревались отчалить летом в Исландию, но конунг запретил им всем выезд из Норвегии, потому что они не хотели принять его веру, как он того желал. Кьяртана дружески приветствовали все исландцы, а особенно Бранд, потому что они и раньше хорошо знали друг друга. Исландцы держали друг с другом совет, и было между ними решено отвергнуть веру, провозглашенную конунгом, и к этому союзу принадлежали все те, кто был прежде назван. Кьяртан и его спутники поставили корабль у причала, разгрузили его и позаботились о своей клади.

Конунг Олав был в городе. Он услышал о прибытии корабля и одновременно о том, что там находилось много видных мужей.

Был погожий осенний день, и люди из города отправились поплавать в реке Нид. Кьяртан и его спутники увидели это. Тогда Кьяртан предложил своим товарищам тоже пойти поплавать, чтобы скоротать время. Так они и сделали. Один человек плавал там лучше всех. Тогда Кьяртан спросил Болли, не хочет ли он вступить в состязание с этим человеком из города. Болли отвечал:

– Я полагаю, что это превосходит мои силы.

– Не знаю, куда девалась твоя удаль, – сказал Кьяртан, – тогда попробую я.

Болли ответил:

– Попытайся, если у тебя есть охота.

Тогда Кьяртан бросился в реку и поплыл к тому человеку, который казался лучшим пловцом, и сейчас же нырнул вместе с ним и держал его под водой некоторое время. Затем Кьяртан дал ему вынырнуть. И когда они недолго пробыли на поверхности воды, тот человек схватил Кьяртана и повлек его вниз, и они оставались под водой несколько дольше, чем Кьяртану это казалось желательным. Затем они вынырнули. Они не сказали друг другу ни слова. В третий раз опускаются они вниз и остаются там дольше всего. Кьяртан не мог себе представить, чем кончится эта игра, и ему казалось, что он никогда еще прежде не попадал в такое трудное положение. В конце концов они вынырнули и поплыли к берегу. Тогда человек из города спросил:

– Что ты за человек?

Кьяртан назвал свое имя. Человек из города сказал:

– Ты хороший пловец. Так же ли ты искусен во всем остальном, как в этом?

Кьяртан отвечал, но несколько неохотно:

– Так говорили, когда я был в Исландии, что и в остальном я точно таков. Однако это, как видно, не многого стоит.

Человек из города сказал:

– Это зависит еще от того, с кем тебе пришлось иметь дело. Но почему ты меня ни о чем не спрашиваешь?

Кьяртан ответил:

– Мне нет дела до твоего имени.

Человек из города сказал:

– Верно то, что ты искусный человек, но верно п то, что ты очень высокомерен. Но все же ты должен узнать мое имя, а также с кем ты состязался в плавании. Перед тобой конунг Олав, сын Трюггви.

Кьяртан ничего не ответил и тотчас же повернулся, чтобы уйти. Он был без плаща и в пурпурной одежде. Конунг был почти совсем одет. Он крикнул Кьяртану вслед, чтобы тот не уходил так скоро. Кьяртан вернулся, но довольно медленно. Тогда конунг снял со своих плеч хороший плащ и дал его Кьяртану и сказал, что он не должен без плаща возвращаться к своим людям. Кьяртан поблагодарил конунга за подарок и пошел к своим людям и показал им плащ. Его спутники не проявили радости по этому поводу. Они полагали, что Кьяртан таким образом кое в чем признал над собой власть конунга. Но все оставалось спокойно.

Погода осенью стала суровой. Наступили большие морозы и холода. Язычники считали неудивительным, что погода стала плохой.

– Это наказание за нововведения конунга и за его новую веру, которая разгневала богов, – говорили они.

Исландцы оставались зимой все вместе в городе. Кьяртан был первым среди них. Погода стала лучше, и в город явилось множество людей по приказанию конунга Олава. Многие приняли христианство в Трандхейме, однако те, что были против, все же составляли большинство. Однажды конунг созвал в городе у реки тинг и произнес перед людьми длинную и красивую речь. У трандхеймцев была немалая воинская сила, и они вызвали короля на бой. Конунг ответил, что ему приходилось, как им следует знать, биться и с более могучим противником, нежели мужичье из Трандхейма. Тогда мужество бондов дрогнуло, и они предоставили все воле конунга, и много народу крестилось. И затем тинг кончился.

В тот самый вечер конунг послал людей к жилью исландцев и велел этим людям узнать, что там говорилось. Они туда отправились. Оттуда раздавался громкий говор. Тут заговорил Кьяртан и обратился к Болли:

– Склонен ли ты, родич, принять веру, которую провозгласил конунг?

– Я не склонен делать это, – отвечал Болли, – так как их вера кажется мне слишком расслабленной.

Кьяртан спросил:

– Не показалось ли вам, что конунг угрожал всем, кто не захочет подчиниться его воле?

Болли отвечал:

– Для нас не оставалось и тени сомнения в том, что конунг угрожал им тяжелым наказанием.

– Ничье насилие не заставит меня подчиниться, – сказал Кьяртан, – до тех пор, пока я стою на ногах и держу в руках оружие. Мне также кажется недостойным мужа, чтобы меня взяли как овцу из стада или как лисицу из западни. Мне кажется, что гораздо лучше, когда человек вынужден умереть, совершив раньше такой поступок, о котором еще долгое время впоследствии будут вспоминать.

Болли спросил:

– Что ты хочешь сделать?

– Об этом я не умолчу, – сказал Кьяртан: – сжечь конунга в его доме.

– Это я не могу назвать поступком, недостойным мужа, – сказал Болли, – но это, как мне кажется, невозможно будет выполнить. На стороне конунга окажется счастье и удача. Кроме того, надежная стража охраняет его и днем и ночью.

Кьяртан сказал, что храбрость неустойчива у большинства людей, даже у самых отважных. Болли ответил, что еще трудно решать, у кого недостает храбрости. Но большинство их спутников вмешалось в этот разговор, утверждая, что это бессмысленные речи. И когда люди конунга услышали эти слова, они вернулись обратно и пересказали конунгу весь разговор.

На следующее утро конунг велел созвать тинг. Туда были приглашены все исландцы. И когда тинг собрался, конунг встал и поблагодарил тех из пришедших, которые хотят стать его друзьями и приняли его веру. Он призвал к себе для беседы исландцев. Конунг спросил, хотят ли они принять крещение. Они изъявили мало склонности к этому. Конунг сказал, что тогда они изберут себе участь, которая им будет менее по душе.

– Однако, – сказал он, – кому из вас казалось, что правильнее всего сжечь меня в моем доме?